Не самые лучшие яблоки Талига

- Уверяю вас, это не самые роскошные яблоки в Талиге и не самые сладкие.       Ричард стоял, глядя на обнаженную грудь Её Величества, и чувствовал себя последним болваном. И… почему Рокэ так равнодушно говорил с ним? Почему не закрыл двери, побери его Леворукий! Хотелось выкрикнуть в лицо монсеньору самые злые слова, влепить пощечину, и выбежать из будуара, хлопнув дверью. Зачем, зачем он пошел сюда? Что надеялся увидеть? - Юноша, может быть, вы скажете, наконец, что и где горит? Рокэ все нипочем. А каково сейчас бедняжке Катари, Ричард не смел и подумать. - Гонец от фок Варзов, - выдавил оруженосец, - очень срочно. И, положив, едва не бросив письмо на столик, вылетел из комнаты, словно за ним гнались все Изначальные Твари. Пискнула камеристка, которая так и не посмела беспокоить королеву. Она, наверняка знала, что происходит в покоях. Окделл промчался мимо, не удостоив ее вниманием. Почти бегом он преодолел все коридоры и лестницы до выхода из дворца, велел привести Сону. Конюх возился долго, а едва сев верхом и пустив мориску в галоп, Ричард услышал, как кто-то догоняет его. «Монсеньор?» - подумал он, оглядываясь. Но это был не Алва - сзади ехал брат Её Величества, граф Энтраг. Ричард остановил Сону, понимая, что Иорам догонял именно его. - Герцог Окделл, - глаза у брата королевы были серыми, как и у Катари, - прочтите, пожалуйста. И подал ему листок надушенной бумаги, где торопливым почерком было написано всего два слова. «Приезжайте немедленно» Ричард узнал почерк королевы.       Не говоря ни слова, он последовал за Энтрагом. Если Катари нужна помощь, он не может бросить ее в беде. Вокруг бедняжки и так слишком много тех, кому выгоден её позор. Он, Ричард обязан утешить ту, которая назвала его своим другом. Катари встретила его в одной из многочисленных комнат дворца, видимо, Иорам заранее знал, где она ждет, так как быстро провел Ричарда туда. Идя по коридорам, Дик едва успевал за ним. Катари сидела в кресле у окна. На ней было совершенно другое платье, не то, в котором она была с Алвой. - Ричард, - она порывисто встала, - я… Я должна вам всё объяснить. Я такая же пешка, как и вы, и с нами ведут игру. Дорак, Штанцлер, Алва… Им выгодно мое унижение, и ваша ненависть. Её глаза горели лихорадочным огнем. - Пожалуйста, забудьте то, что видели. Алва устроил это, он пьет ненависть, как вино и наслаждается. - Ваше Величество, это была случайность, уверяю вас, - растерянно пролепетал Дик. - Нет, Дикон… Ты еще слишком молод и наивен, к тому же прожил в Надоре, а там такое невозможно в принципе. Она обращалась к нему, то на «вы», то вдруг на «ты». - Дик, я… я не знаю, как оправдаться, и понимаю, что во всем виновата я. Но я – слабая женщина, и защитить меня некому, кроме братьев. Но они бессильны против Дорака и Алвы. Катари подошла к нему и крепко обняла Ричарда. - Ты мне тоже, как брат. Я надеюсь, ты выбросишь из памяти то… что видел в будуаре. В этот момент Дик готов был пообещать луну с неба и солнце заодно. И совсем не почувствовал едва заметный укол в шею. А если и почувствовал, то не обратил внимания.       Домой он ехал в расстроенных чувствах. Он давно знал о том, что Алва и Катари – любовники, но совершенно не был готов к тому, чтобы увидеть их вдвоем, да еще в такой пикантный момент. Оставшись одна, Катари усмехнулась. Маска страдалицы слетела с лица, и в глазах мелькнул злой огонь. «Этот щенок готов на всё ради меня, - думала королева, ходя по комнате, как дикий зверь по клетке, - но я не желаю, чтобы слух о том, что было в будуаре, дошел до ушей Дорака. Штанцлер полагает, ч то я – пешка, послушная и безвольная. Посмотрим, что он запоет, когда лишится Окделла. Яд уже начал действовать. Скоро мальчишка умрет во сне, и даже Ворон будет не в силах помочь, тем более, он пока занят делами армии». Она аккуратно сняла с пальца кольцо, чтобы не поцарапаться об отравленную иглу – там еще мог быть яд. Убрала его в коробочку, которую спрятала в нишу в стене. И придав себе выражение кротости и страдания, позвонила в колокольчик. Добравшись до особняка на улице Мимоз, Дик едва поднялся наверх. И не раздеваясь, рухнул на кровать. Голова слегка кружилась. Ричард списал всё на волнение и усталость, но потом почувствовал жжение на месте укола. Жжение сменилось болью, голова кружилась всё сильнее, комната раскачивалась, как каюта корабля, застигнутого штормом. Потолок и стены ходили ходуном, какие-то лица возникали в поле зрения и вновь исчезали. Появился стойкий запах гнилых яблок, он становился все навязчивее, дышать было невозможно. Казалось, всю комнату заполнили гнилыми плодами, источавшими аромат разложения и смерти. - Уверяю вас, юноша, это не самые роскошные яблоки в Талиге и не самые сладкие. Это – гнилые яблоки, - сказал человеческим голосом ворон, что сидел в клетке. «Ворон из Мон-Нуар, которого купил Ги Ариго» - догадался Ричард. Крылья ворона стали руками, что крепко держали, не давая возможности вырваться, перья стали волосами цвета воронова крыла. Дик уже ничему не удивлялся, даже тому, что в его комнате появилась Катари в алом платье. Приглядевшись, он понял, что платье – белое, только залито кровью. - Это не лучшее решение, Дикон, - засмеялась она голосом Марианны, - ты проиграл, мой мальчик, и поэтому ты мертв. Дик хотел что-то возразить, но рот заполнила вязкая сладковатая жидкость, которая тоже пахла гнилыми яблоками.       Дик долго не приходил в себя, а когда открыл глаза, выпутавшись из паутины снов, то понял, что лежит на сиденье кареты. Рядом с ним – старина Хуан. - Дор Рикардо, вы очнулись, - сказал кэналлиец, - соберано будет рад. Мы уже и не чаяли увидеть вас в добром здравии. Дик слабо улыбнулся. Сил пока не было. Через несколько бье карета остановилась, дверца открылась и рядом с Диком сел Рокэ. Выглядел он усталым, но это не помешало ему язвительно поинтересоваться, намерен ли Дик вернуться в царство живых, или же мечтает продолжить болтаться между двумя мирами. - Монсеньор, - тихо и слабо спросил оруженосец, - где мы? - В данный момент мы направляемся в Кэналлоа, - ответил герцог Алва, - вам предстоит долгое лечение. Но в Алвасете есть лекарь-мориск, который сможет помочь вам, юноша. - Почему… Что со мной случилось? - Вас отравили, - коротко ответил маршал, - Её Величество решила сама распорядиться вашей жизнью. Пакостное колечко, небольшая ранка, которую вы, скорее всего и не заметили. Я долго вытаскивал вас из Заката, или же из Садов Рассветных. Лекари в один голос твердили, что вы не выдержите путешествия, но я остался при своем мнении, и, как видите, оказался прав. Ричард закрыл глаза, из-под ресниц скатились две непрошеные слезинки. Он был готов отдать жизнь за королеву, а она отравила его... Почувствовав состояние своего оруженосца, Рокэ обнял его. - Всё проходит, Дикон, - неожиданно мягко сказал он, - предательство ранит сильнее кинжала и яда. Но даже эти раны заживают. Алвасете встретил своего соберано сырым теплым ветром. И вдруг Дик поверил, что всё и вправду будет хорошо. И заснул в объятиях Ворона.       Заговор раскрыли – неожиданно помог граф Савиньяк, взяв на себя полномочия Первого маршала на то время, пока герцог Алва отсутствовал. И приказал устроить обыск, во время которого нашли кольцо, в котором была смазанная ядом игла. К тому времени Ричард уже чувствовал себя лучше, и Рокэ оставил его на слуг, вновь отправившись в столицу. Нити заговора тянулись по всему Талигу, и бунт мог вспыхнуть в любой миг, как солома от искры. Заговорщики сумели отравить Его Величество, чтобы Катари стала регентом при малолетнем короле Карле. Но ее правление длилось совсем недолго – приказом нового регента она была заключена под стражу. А Ричард Окделл, уже окрепнув, каждый день ждал, что на дороге, ведущей к замку, появится всадник на вороном мориске, в сине-черном плаще, с развевающимися по ветру волосами, и что он сбежит ему навстречу…. И они больше не расстанутся никогда.