1.
19 декабря 2012 г. в 19:59
Sexual affection (англ.) - сексуальная привязанность.
Пальцы грубо вцепились во влажные бедра, оставляя красные отметины и заставляя парня сверху быстрее насаживаться, извиваться и крепче сжимать в кулаках промокшую простынь. Шатен выгибался и снова склонялся над мужчиной, то и дело соскальзывая с члена, сбивчиво дышал, захлебываясь собственными стонами, и жмурился от остроты ощущений. Крепкие руки блондина снизу раз за разом опускали его дрожащее тело на себя, из-за чего он начинал сбиваться с ритма, двигаясь хаотично и беспорядочно.
— Я скоро… — хриплый шепот будто отрезвил младшего парня, после чего он неестественно прогнулся в спине, заходясь новым протяжным стоном, а влажные пальцы тут же стиснули напрягшийся член.
Младший уперся руками о взмокшую грудь мужчины под ним, слегка царапая поблескивающую кожу и сильнее сжимаясь вокруг пульсирующей плоти внутри. Срываясь на тихие всхлипы, он терзал припухшие от ранее диких поцелуев губы, запрокидывал голову и быстрее двигал рукой по собственному стволу.
— Давай, — просипел шатен, опускаясь снова вниз.
Сильные жилистые руки сжали нежную кожу бедер, и, в который раз резко насадив парня на себя, мужчина позволил разрядке накрыть его. Вжавшись головой в подушку и гортанно застонав, блондин поджал пальцы ног, изливаясь в юное тело сверху. Парень сверху задрожал от разливающейся теплоты и через мгновение испачкал свои руки и плоский подрагивающий живот мужчины теплым семенем.
Наступила тишина, нарушаемая тихим коротким дыханием обоих парней.
— Черт… — улыбнувшись, младший упал на вздымающуюся грудь мужчины под собой, не в силах упираться дрожащими руками. Каштановые волосы, местами прилипшие к вспотевшим лбу и шее, змеящимися прядями разбросались по взмокшему торсу тяжело дышащего блондина. Шатен, устало прикрыв глаза, скользнул ладонью по ребрам и выше и обвел сосок подушечкой указательного пальца, горячо выдыхая. — Это было нечто…
Блондин немного небрежно зарылся пальцами в копну волос подростка, слабо усмехаясь.
— А раньше было хуже? — отозвался мужчина, беспорядочно шаря рукой по прикроватной тумбочке в поисках сигарет. Найдя их, он вытащил зубами одну, не убирая руки с затылка шатена, и закурил.
— Ты знаешь ответ, — приподнявшись и улыбнувшись, парень посмотрел на партнера, а после поцеловал его в грудь, слизывая каплю пота под соском и снова опуская голову. — Ты классно трахаешься, Акира, — он прикрыл глаза, вздыхая и втягивая носом табачный дым от крепких сигарет блондина.
Акира снова улыбнулся, обхватывая губами фильтр и делая глубокую затяжку, мельком поглядывая на подрагивающие ресницы шатена, лежащего на его груди. Как-то слишком сентиментально.
— Слезай с меня, Матсумото.
Акира слегка шлепнул по уже и без того красным ягодицам парня и немного повел бедрами под ним, заставляя шатена вздрогнуть и тихонько застонать.
Младший в очередной раз поднял голову с груди блондина, но нехотя. Парень, слегка хмурясь, взглянул на мужчину, который продолжал устало курить, без особого энтузиазма, но все-таки не стал спорить и поднялся с расслабленного тела Акиры.
— Сузуки, ты… — он замялся, будто обдумывая слово, а потом взгляд его снова стал непринужденным и легким, и Матсумото добавил, слегка смеясь, — ты такой неженка? — он все свел на шутку, перекатываясь на соседнее место постели и ложась на живот. Ослабшие руки подперли подбородок, а сам шатен снова принялся разглядывать блондина рядом. Акира затушил недокуренную сигарету и взглянул на шатена из-под полуопущенных ресниц.
— Тебе разве завтра не надо на учебу, Таканори? — блондин говорил тихо и немного устало. Он проигнорировал язвительный вопрос младшего паренька и сел на постели. — Разве мамочка не беспокоится о том, где тебя носит?
Сузуки чувствовал, как начинает подсыхать сперма на животе, стягивая неприятно кожу, и все же решил подняться с постели.
— Я самостоятельный, — пробормотал Матсумото вслед мужчине, но, обернувшись, понял, что тот вышел из комнаты. — Мне уже восемнадцать! — прикрикнул он, однако блондин не услышал, когда хлопнула дверь.
Мужчина скрылся в ванной, прикидывая, сколько времени прошло с тех пор, как лежащий на его постели парень пришел к нему, сколько они занимались сексом, и решил, что должно быть уже поздно. Вернувшись в комнату, мужчина ленивыми движениями вытер свой живот влажным полотенцем, а после кинул его на обнаженную спину шатена, распластавшегося на темном постельном белье.
Шатен приподнялся с постели, оборачиваясь и встречаясь с усталым взглядом Сузуки перед собой. С мокрых волос падали капли, сползая по загорелой груди и исчезая где-то внизу живота, Матсумото неосознанно облизал губы.
— Пить хочу… — приглушенно пробурчал он и поднялся в положение сидя, путаясь в скомканных простынях. На эти слова Акира молча хмыкнул, обходя двуместную постель, после чего вновь выудил сигарету из пачки.
Таканори проследил за ним взглядом, и когда убедился в том, что Сузуки, стоящий к нему спиной и курящий у окна, на продолжение разговора не настроен, поднялся с постели и вышел из комнаты.
В кухне было относительно темно. По всей квартире был выключен свет, кроме спальни Акиры, а здесь помещение освещали рыжие фонари из-за окна. Ступни холодил ламинат, а по ногам дуло, и, подняв голову, Така наткнулся на настежь открытую форточку; здесь было совсем не так, как в душной спальне, насквозь пропитавшейся жарким дыханием двух мужчин. Желания включать свет абсолютно не было, и шатен, втянув свежий воздух, по памяти нашарил рукой дверцу холодильника справа от себя, и тогда полумрак кухни прорезала широкая линия света из-за приоткрывшейся дверцы.
— Неужели у него ничего нет, кроме молока и пива… — пробормотал парень себе под нос, но тут же опустил глаза и наткнулся на бутылку газировки в последнем ряду. Открутив крышку бутылки, Мацумото в несколько больших глотков уполовинил ее содержимое, при этом будучи таким неаккуратным, что холодная струя побежала по уголку рта и подбородку. Почти ледяная газировка, казалось, что сводила горло, но парень не почувствовал утоления жажды, выпив ее. А больше пить не хотелось. После того, как дверь холодильника закрылась, а свет из-за нее резко погас, Таканори неспешно побрел обратно в комнату.
Понаблюдав за ночным городом с высоты седьмого этажа, Акира вернулся в постель, откидывая в сторону скомканную простынь. В зубах все еще дымилась сигарета, и блондин недовольно стряхнул пепел в стоящую на той же тумбочке пепельницу и снова затянулся. Взяв телефон, он отметил, что перевалило за полночь.
— С каких пор ты хозяйничаешь у меня в квартире? — спросил Сузуки, не поднимая глаз, но слыша, как скрипнул пол под босыми ногами Матсумото.
Согнув одну ногу в колене и прислонившись затылком к стене, Акира все же взглянул на взъерошенного шатена, который сжимал бутылку воды. Его обнаженное тело поблескивало не то от капель пота, не то от того, что он опять облился, пока пил. Странно, что Акира отметил эту привычку за ним. Обычно он не заострял внимание на таких мелочах.
Матсумото сначала недоумевающе вскинул брови, а потом посмотрел на Сузуки укоризненно и виновато одновременно. Это сочетание казалось странным, но парень только крепче сжал бутылку пальцами и демонстративно сделал еще один глоток, от чего выступающий кадык слабо дернулся, а Така облизал влажные губы.
— Нельзя? — он поставил газировку на полку рядом со сложенными дисками, после чего наклонился, забираясь на постель, и на коленях подполз к расслабленному Акире. — Я же просто попил воды, — ловкие пальцы пробежали по ногам блондина, а потом тут же скользнули на внутреннюю сторону бедер, от чего Сузуки слегка вздрогнул, продолжая невозмутимо, но чуть хмуро смотреть на младшего.
Акира проследил за ходом руки Таканори, отмечая, что его прикосновения приятны, и кожу чуть покалывает там, где он касается.
— Ты знаешь, что я не люблю, когда ты много на себя берешь, — Акира затушил сигарету и, оттолкнувшись от стены, взял шатена за подбородок, заставляя смотреть на себя. — Даже если мы спим вместе.
Акира внимательно смотрел на мальчишеское лицо с легким румянцем на щеках. Он знал, что Така понимает, о чем он говорит. И дело вовсе не в бутылке газировки.
— Кстати, что ты делаешь? — Акира ухмыльнулся, смотря на покоящуюся руку Матсумото в опасной близости от его паха.
Матсумото всматривался в глаза блондина, которые, несмотря на слабую ухмылку последнего, были серьезны, но молчал. Он не отстранялся, не отталкивал Акиру, а ощущение грубоватых подушечек пальцев на своем подбородке было так обыденно и приятно. Таканори сел на постели и, не отводя взгляда от Сузуки, неосознанно потянулся рукой к запястью мужчины. Тонкие пальцы прошлись по ладони, на что Сузуки слегка непонимающе вскинул брови.
— Я… — задумчиво протянул Таканори, запоздало вспоминая про вопрос Акиры, — я хочу тебя… снова, — скинув с себя то легкое замешательство, которое окутало его на несколько секунд, шатен придвинулся ближе и усмехнулся, когда ладонь переместилась на пах Сузуки. — Акира, я хочу, — еще раз повторил он, подаваясь вперед так, что лицо блондина оказалось в сантиметровой близости от его собственного.
Акира хотел было воспротивиться. Он никогда не шел на поводу у подростка, его особо даже и не волновали желания Таканори – таковы были их отношения. Но что-то в карих глазах шатена так и кричало о том, чтобы Акира не отталкивал.
Блондин переместил руку на щеку Таки, притягивая его ближе, прихватывая губами его нижнюю губу, не закрывая глаз, а смотря прямо на него. Мужчина провел языком по пухлым розоватым губам Матсумото, проскальзывая им внутрь и одновременно сжимая пальцами у корней темные мягкие пряди, заставляя Таканори наклонить голову вбок, что он и сделал под властным напором блондина.
— Маленький, а такой ненасытный, — не сдержав улыбки, пробормотал мужчина, возобновляя поцелуй.
— Я не… — пробормотал Така в губы Сузуки в секундном перерыве, однако снова оказался втянут в глубокий поцелуй и только скользнул свободной рукой на шею мужчины перед ним. Теплые пальцы вновь сомкнулись на члене блондина, и Матсумото удовлетворенно прикрыл глаза, когда Акира вздрогнул от этого прикосновения. Он полностью отдавался вязкому поцелую, власти Сузуки, ему это нравилось. То, как блондин был резок, иногда немного груб, как заставлял Таканори смущаться перед ним. Даже Таканори.
— Я не маленький, — переводя горячее дыхание, все-таки произнес Матсумото.
— Конечно, раз занимаешься таким, — Акира откровенно улыбался, чуть шипя, когда Така касался его. – Но тебе пора, Таканори.
Акира отвел руку парня от своего паха, отстраняясь. На что получил недоуменный взгляд.
— Я не шучу. Тебе пора домой.
— Но…
Акира покачал головой и выбрался из-под почти навалившегося на него тела Матсумото. Отыскав среди разбросанных в порыве страсти вещей на полу боксеры, блондин натянул их и снова вышел из комнаты.
Таканори замер в том же положении, в котором и находился: чуть наклонившись вперед, упираясь руками в постель в том месте, где только что сидел Акира, где простынь до сих пор была очень теплой. Недосказанное «но» так и осталось поперек горла, и парень только тяжело вздохнул, спуская ноги с постели. Взгляд шатена не метался, но он как-то сразу заметил свои темно-серые боксеры возле ножки кровати и, потянувшись рукой, достал белье, после чего незамедлительно надел на себя. Он на пару секунд обернулся, всматриваясь в темноту в дверном проеме, однако там было тихо, и Матсумото, досадно поджав губу, натянул на себя остальную одежду, тоже незамедлительно.
В комнате до сих пор стоял горький запах сигарет Сузуки, но он сейчас не щипал в носу, а наоборот – почему-то ласкал обоняние.
— Но если я не хочу домой?.. — спросил он сам себя, но ответом была все та же квартирная тишина. Акиру не было слышно.
Еще раз втянув легкими прокуренный комнатный воздух, Таканори вышел из помещения и даже не обернулся, чтобы посмотреть на смятые простыни постели, на которой он провел сегодняшний вечер и начало ночи.
Акира слышал, как он копошился в прихожей, наверняка, обуваясь, а потом хлопнула входная дверь, и по спине пробежала стая мурашек от поднявшегося сквозняка. Блондин выдохнул, стоя в гостиной у широкого окна и смотря вниз. Он никогда не провожал шатена, не целовал на прощание, никогда не назначал встреч в будущем. Он ничего этого не делал, кроме как только раздевал его, оставлял засосы на плечах и груди, синяки на бедрах, брал его на полу, столе, иногда прямо в прихожей, снимал комнаты в мотелях, придумывал отговорки для жены, когда желание заняться сексом с Матсумото становилось невыносимым.
Акира вспомнил о том, что его супруга, с которой он прожил почти пять лет, должна была вернуться как раз завтра утром из своей очередной командировки. Жена Акиры – женщина, которая была выбрана ему родителями. Старше его на три года с внебрачным сыном, которого Акира почти не видел. Она была серьезной и совсем не той, кого Сузуки хотел бы видеть рядом с собой. Блондин и сам не знал, кого он хотел видеть рядом с собой, возможно, даже никого. Только… был еще Таканори Матсумото – подросток, не вторая половинка, не любовь всей жизни. Секс-партнер.
Сузуки прищурился, смотря, как из подъезда вышел Така, застегивая тонкую куртку, а после, остановившись, прикурил сигарету.
Он не стал его провожать взглядом. Уйдя обратно в пропахшую сигаретами и сексом комнату, Сузуки завалился на постель, шумно выдыхая и потирая большим и указательным пальцами глаза.
Размышления о личной жизни вытеснили мысли о предстоящей работе.
Будучи карьеристом в рекламном бизнесе, Сузуки много времени уделял работе.
Когда он уже хотел было пойти в душ, чтобы взбодриться, заметил так и не использованную упаковку презерватива, сиротливо валяющуюся возле ножки кровати. Акира вспомнил обнаженную грудь, а в ушах снова эхом отозвались стоны, он лишь улыбнулся и, подцепив пальцем полотенце, скрылся в ванной.
Холодный ноябрьский ветер задувал под куртку Таканори, когда он возвращался со станции, но несмотря на весь уличный холод, тело до сих пор помнило и даже ощущало жар тела Сузуки, его колкие прикосновения, обжигающее дыхание. Вцепившись пальцами в ворот куртки, шатен закрыл шею от холодных порывов и ускорил шаг, а вдалеке уже замелькали желтые окна многоэтажки, в которой жил Матсумото. Подойдя к подъезду, Така нехотя посмотрел на наручные часы, и за счет света от фонаря можно было рассмотреть, что стрелки показывали уже почти два часа ночи, после чего поднял голову, убеждаясь, что дома свет выключен.
Ожидание лифта в подъезде казалось парню еще более мучительным, чем ожидание звонка, оповещающего о конце урока. Уже зайдя в кабину, Така начал ловить себя на мысли, что кончики пальцев дрожат, а сами ладони становятся влажными. Казалось, что живот сводило судорогой от волнения, и в один момент Матсумото даже вздрогнул, однако тут же лифт пискнул, поднявшись на нужный этаж.
Ключ поворачивается в замке очень тихо и медленно, а Таканори с силой сжимает его в пальцах, стараясь открыть дверь бесшумно, но когда та открывается, и в темный коридор вливается полоска света из подъезда, раздается режущий слух скрип. Шатен снова вздрогнул.
— Черта с два… — шепотом ругнулся Матсумото, чуть ли не на цыпочках проходя внутрь и закрывая за собой дверь, а потом, прислонившись к стене, начал вглядываться в темноту квартиры, чтобы глаза к ней привыкли. Он почему-то слишком громко дышал, или в тишине его дыхание казалось очень шумным, но все-таки парень задержал его, вслушиваясь в окружающие звуки. Но вокруг все так же тихо.
«Спят…» — облегченно выдохнул Таканори, но не успел он наклониться, чтобы расшнуровать кеды, как в родительской комнате, которая находилась прямо по коридору, включился свет. Матсумото передернуло, но он обувь все-таки снял, не сводя глаз со стекол деревянной двери, за которой явно кто-то двигался. А потом раздался такой, казалось, что оглушительный щелчок.
— Явился? — грубый, но сонный мужской голос заставил парня поежиться, а потом и вовсе прихожую наполнил яркий свет. Мужчина лет сорока запахнул домашний клетчатый халат и, протерев глаза, рефлекторно провел пальцами по проседям на висках. — Как себя оправдаешь, Таканори? — шатен вжался спиной в стену, невольно комкая пальцами длинные рукава куртки.
— Я… — он сначала замялся, думая о том, как отвертеться от разговора с отцом, но в голову тут же полез разгоряченный Сузуки, и Така, нахмурившись, пошел в наступление: — А в чем, собственно, дело? — он сделал шаг навстречу мужчине, а тот гневно, но изумленно на него посмотрел. — Мне что, семнадцать, чтобы я отчитывался?
— Что ты себе позволяешь? — тон холодный и не требующий возражений. — Какого черта ты приходишь домой посреди ночи? Правила на тебя не распространяются? — Матсумото-старший повысил голос, и Таканори в очередной раз вздрогнул. Он не переносил, когда на него кричали, а больше всего он не мог терпеть грубые нотации своего отца.
— Мне уже восемнадцать, — стараясь держаться и выглядеть спокойным, ровно произнес Така, но мужчина тут же в два больших шага подошел к нему, и парень забыл, что хотел сказать.
— Такеши, — вышедшая из спальни женщина обеспокоенно посмотрела на мужа и положила руку тому на плечо, видя, что тот закипает, и призывая успокоиться, — пусть сейчас ложится спать, поговорите утром, — она мельком с сожалением глянула на хмурящегося, но зажавшегося Таканори, а потом снова обратилась к мужу: — Успокойся сейчас, пойдем... Пойдем.
— Пожалуйста, — он с напускной сдержанностью обратился к жене, отцепляя от плеча пальцы, — не лезь, когда воспитывают.
— А тебе не кажется, что воспитывать надо в детстве? — встрял Така, одергивая полы куртки, которую до сих пор не снял. — А я не ребенок, если ты не заметил. Не ребенок, видишь? — парень с вызовом смотрел на отца. — Хватит контролировать каждый мой шаг. Я что, не имею права самостоятельно передвигаться по городу? Только с тобой? За руку? — Таканори не мог остановить поток слов, хотя внутренне понимал, что перегибает палку.
— Ты что несешь? — Такеши прикрикнул на сына и уже собирался схватить того за грудки, но его вовремя остановила Матсумото-сан, перехватив руку. — Ты… — мужчина шумно выдохнул, — щенок, — оскорбление он чуть ли не выплюнул, а Таканори остро почувствовал этот плевок, отчего внутри стало еще хуже: не злость, что-то другое. Возможно, обида. Ущемление.
— Такеши, хватит, — снова встряла женщина. — Така, иди, пожалуйста, к себе.
Таканори, все еще хмурясь, направился в свою комнату, слыша, как возмущается отец, как мать его успокаивает и пытается увести обратно в комнату.
Это дико бесило. Таканори не мог и не хотел терпеть этот жесткий контроль над своей жизнью. Ведь он действительно был уже не ребенок, у него должно быть личное пространство.
Комната встретила парня тишиной и редкими прорезями света от фонарных столбов во дворе.
Раздеваясь, шатен то и дело тихо вздыхал, вспоминая грубые обидные реплики отца. Дверь в его комнату скрипнула, и в проеме показалась голова матери.
— Все хорошо, сынок?
— Да, мам, — Таканори, обернувшись, кивнул, чувствуя перед женщиной какую-то вину. — Извини, я…
— Ложись спать, Таканори. Все завтра.
Матсумото кивнул, и дверь за его спиной закрылась. Раздевшись и расстелив постель, Така подумал о том, что надо бы сходить в душ, но шуметь лишний раз не хотелось, поэтому он просто забрался под одеяло и уставился в потолок, в надежде на скорый сон. Телефон молчал, хотя почему-то Така каждый раз думал, что Акира мог бы поинтересоваться, как младший добрался, когда уходил от блондина так поздно. Но нет, ничего этого не было.
Мысли об Акире заставили Таканори рвано выдохнуть. Закрывая глаза и облизывая губы, Така снова вспомнил грубые прикосновения к его коже, жалящие засосы на груди, стоны хриплые. Таканори улыбнулся, прокручивая эти картинки перед глазами. Уже было плевать на злость отца, на все, кроме одного – Акиры.