маленькое черное платье

Антон не считает себя странным. Он проходит мимо женского отдела, и видит замечательное коктейльное платье вишневого цвета, и первая мысль, которая возникает в его голове — это как же оно будет смотреться на нем? После недельных раздумий он все же покупает его, и уверяет продавщицу, что это для его девушки, хотя ей, если честно, плевать. Оно сидит на нем практически идеально, не считая груди. И, блять, платье такое облегающее, что он завидует всем девушкам на планете и хочет пошутить шутку про два удаленных ребра, но мысленно дает себе пощечину и всего лишь ухмыляется отражению в зеркале, снимая этот предмет одежды и пряча в дальний угол шкафа. Он гуляет с Позовыми в торговом центре, потому что ему все равно скучно дома, и Катя тащит их в отдел косметики, на что Дима закатывает глаза, а Антон начинает любопытно озираться по сторонам, потому что тут столько разных неизвестных штук, и он ничего не понимает, но хочет скупить здесь все, даже если это никогда ему не понадобится. Катя показывает ему самые хорошие фирмы помад, а Дима лишь закатывает глаза со словами «любимая, Шасту это не интересно, пойдем отсюда», и Антон действительно хочет возразить, но, как-то не получается. В тот день они все покупают какие-то новые бомбочки для ванн, и Катя заверяет, что Антону понравится. А он и не сомневается. Он приходит в этот же магазин через несколько дней и просит помощи консультанта в выборе подарка для девушки. Воображаемой, конечно же. Он сидит на краю ванной в одних боксерах и наносит на губы ярко алую помаду, и это очень странное и волнующее чувство, потому что ему нравится. Ему нравится заниматься всем этим, и он в сотый раз спрашивает у себя, почему не родился девушкой? Антон думает, что Паша что-то знает, когда дает ему роли девушек в импровизациях. Это все из-за Паши. И из-за любопытства Антона, оно никогда до добра не доводит. Через несколько дней он забирает с почты посылку, мысленно проклиная себя за горящие щеки, потому что серьезно, ему стыдно даже перед работниками, хоть они и не знают, что именно находится в почтовом пакете. Дома он аккуратно распаковывает посылку, и улыбается, когда видит весь этот комплект белья вживую, потому что он лучше, чем на картинке. Он проводит рукой по кружеву, и он правда не знает, зачем ему это, но пусть будет. В комплекте идут чулки и пояс к ним, и Антон больше никогда не хочет их снимать, потому что это и-д-е-а-л-ь-н-о. Он выглядит, как чертова модель Виктории Сикрет, и считает, что должен был родиться в этих чулках. Когда в один день Арсений приходит чуть раньше с работы, и на ходу стягивает одежду, направляясь в ванную, он совершенно не ожидает увидеть то, как Шастун сидит на краю ванны и красит нижнюю губу чертовой женской помадой. Попов ослабляет галстук и протирает глаза, потому что мало ли, вдруг он слишком заработался, но нет, это действительно его Антон, действительно с помадой на губах. Шастун в шоке, и даже не пытается ничего сделать, просто смотрит на Арсения, думая, что тот сейчас его ударит или утопит в этой ванной. Арсений первый выходит из ступора и приближается к Антону, целуя того в лоб. — Малыш, я сейчас приму ванну, а потом мы поговорим, хорошо? — Арсений тянет его за плечи, потому что, кажется, что мозг Антона уже давно отключился, и тот на ватных ногах выходит в спальню, надеясь, что сейчас откуда-нибудь появится поезд и собьет его нахрен. За эти неполные десять минут, пока Арсений принимал душ, Антон успел напридумывать себе все, начиная с того, что его просто выгонят из дома и заканчивая жестоким избиением. Но Арсений выходит к нему с одним полотенцем на бедрах, и встает на колени между его ног. — Солнышко, почему ты раньше не сказал, что тебе нравится такое? — Антон избегает взгляда своего парня, но Попов все равно берет его за подбородок и нежно целует в уголок губ. — Я боялся твоей реакции, — Антон не знает, отчего ему стыдно больше: из-за всех этих женских вещей или из-за того, что он думал, что его парень может сделать с ним что-то плохое. — Ты издеваешься? Между прочим, это выглядит пиздец как горячо, — Попов усмехается, и встает с колен, чтобы повалить Антона и забраться на него сверху, покрывая все лицо и шею поцелуями. — То есть тебе нравится? — у Антона буквально загораются глаза, и Арсений, кажется, давно не видел его таким счастливым. — Ты еще спрашиваешь? — Хочешь покажу тебе кое-что? — Шаст приподнимается на локтях, чмокает парня в губы, и не дожидаясь его ответа уходит в комнату. — Я еще не ответил, но да, я хочу, — Арс вальяжно разваливается по всей кровати и ждет. Сначала пять, потом десять минут, и уже когда ему кажется, что все это ему приснилось, и он на самом деле заснул в офисе, из гостиной выходит Шастун. Арсений давится воздухом, потому что блять. На его парне гребанное маленькое черное облегающее платье, и образ дополняют чертовы чулки, пояс от которых виднеется из-под платья. Антон нерешительно становится посреди спальни, и опускает голову, отчего прядки волос закрывают его глаза, и Попов никогда в жизни не видел ничего более горячего. — Иди ко мне, котенок, — Арс садится на край кровати, и тянет Антона на себя, оглаживая его бедра, и поднимая немного вверх и так слишком короткое платье. Антон, кажется, становится еще более красным, и не может произнести ни звука, пока Попов не наносит легкий, но обжигающий удар по его заднице. Он вскрикивает и смотрит на Арсения, который запускает руку ему под платье, и выдыхает, когда нащупывает кружевные трусики. — Ты знаешь, что ты очень плохой мальчик, — шепчет Арсений, и Антон смелеет и падает на него сверху, прикусывая губу старшего парня. Они еще некоторое время целуются, пока Попов не переворачивает их, и не нависает над Шастуном, слишком медленно снимая бретельки с плеч. Он целует каждый миллиметр его тела, и улыбается, когда видит возбужденный член парня сквозь платье. Антон начинает тихо скулить, и Арсений полностью снимает лишний предмет одежды, оставляя парня в одних чулках. Он спускается поцелуями к паху, и проводит языком от основания возбужденного члена, заглатывая головку. Антон бесстыдно стонет и раздвигает ноги еще сильнее, сминая простыни под собой. — Тебе хорошо? — Попов выпускает член изо рта с характерным чмоком, и припадает к сжавшемуся колечку мышц, пытаясь протолкнуть язык как можно глубже. — Очень…. Очень хорошо, — Шаст выгибается, и тянет руку к своему члену, но старший парень ударяет по ней, запрещая дотрагиваться до себя. Антон заламывает руки над головой, держась за прутья кровати из последних сил, словно это ему как-то поможет. Арс отодвигается, переворачивает Шастуна на живот, потому что сам парень сделать это уже не в состоянии, и тот оттопыривает задницу, зарываясь головой в подушку, чтобы заглушить слишком сильные стоны. Попов опять припадает к дырочке, то вылизывая, то покусывая кожу у входа, то толкая язык внутрь, и Антон, кажется, видит звезды. Естественная смазка вовсю капает на простыни, и Арсений облизывает свой палец, вводя его вместе с языком. Антон, похоже, уже умирает, и не может связать и пары слов, но Попову кажется, что он сквозь подушку мычит «большебольшебольше». Он добавляет еще два пальца, и раздвигает их, и когда Антон вскрикивает и подается назад, парень ухмыляется и понимает, что движется в правильном направлении. Он быстро заменяет пальцы своим членом, и голова идет кругом от узости его партнера. В комнате становится жарко, словно в аду, и если его ад будет таким, то ему нужно знать, где подписаться. Арсений начинает двигаться, и наваливается на спину младшему парню, который запрокидывает голову и пытается поцеловать Попова, но выходит безуспешно. Звуки шлепков тел заводят еще больше, хотя Арс не понимает, куда еще больше, и через пару толчков Антон сжимается вокруг его члена, из-за чего они кончают одновременно, и Арсений прикусывает практически до крови шею партнера. Он выходит, и сперма начинает течь по ногам и чулкам младшего парня, и это, наверное, самое прекрасное, что Попов видел в своей жизни, не считая самого Шастуна. Он ложится ему на грудь и счастливо выдыхает, и Антон прижимает его ближе, зарываясь носом в волосы. — Я бы тебя еще наказал за то, что ты скрывал от меня такую красоту, но дай передохну чуть-чуть. — Теряешь хватку, папочка, — Антон смеется с шокированного выражения лица Арса и целует его в щеку. — Никогда меня так больше не называй. — Хорошо, папочка. Антон думает, что ему очень повезло в жизни, потому что Арсений не считает его и его выходки странными. Антон засыпает с счастливой улыбкой на губах.