Всего лишь вымысел.

Резкий удар по клавишам рояля разрывает завораживающую тишину, и Антонио морщится от нарушенной гармонии молчания. - Я - лишь порождение вашей фантазии, Тонио, - узкие белые ладони лежат на светлых клавишах, и непонятно, как эти, такие слабые на вид, руки могли вызвать из недр рояля этот громкий не то стон, не то крик, заставляющий болезненно морщиться, - созданное для того, чтобы вы осознали и приняли свое нелепое несовершенство. Тонкие губы изгибаются в улыбке и ладони ласкающим жестом касаются клавиш. Мелодия, томная и игривая, заставляет Сальери желать оглохнуть, лишь бы не слышать болезненного совершенства. - Я... Я не думаю, что мое воображение способно создать такого безумца, как вы, - Антонио пытается улыбнуться, но его натянутая гримаса вызывает лишь усмешку человека напротив. Взъерошенные светлые волосы, смех во взгляде, небрежность в одежде. Похожий на падшего ангела, этот человек не может быть порождением воображения, потому что Антонио знает - оно, его воображение, довольно скудно, и создать подобное видение не в его силах. - О, мой милый Тонио! Конечно же я лишь фантазия, греза, - смех заполняет комнату, а мелодия обрывается на высокой, торжествующей ноте. - Как много лет прошло с того дня? Немало, я думаю. Вы уже седы. - Сед? - Сальери хмурится и пытается сосредоточить взгляд на начавшей отчего-то расплываться, терять четкие контуры, фигуре. - Да и морщины на вашем лице... Как много лет прошло, Тонио? Или вы мне не скажете? А сколько с того времени, как вы заперты здесь? Вы и этого не поведаете мне? Призрак. Не человек, призрак перед Антонио. И бывший придворный капельмейстер в ужасе сжимает ладони, лежащие на подлокотнике кресла. Как он мог забыть?.. - Я не понимаю вас... - Как давно вы заперты здесь? - призрак настойчив, он хочет, он жаждет получить ответ. Годы мелькают перед взглядом Антонио, и он вспоминает все в мельчайших подробностях, но разум перемешивает детали, и он уже не может отличить правду от вымысла... - Я здесь, с тех пор как... Я здесь с тех пор... - Зачем вы пытались покончить с собой, Тонио? Вы же знаете, что Бог не любит грешников... - голос призрака полон грусти и какой-то иррациональной нежности. Его полупрозрачные руки тянутся, чтобы погладить Сальери по голове осторожно, но тот, полный страха, встает резко с кресла, пытаясь уйти от холодного, мертвого прикосновения. - Я и так грешен! Как будто вы не знаете! Я убил вас! Убил! - Антонио кричит, кричит невыносимо громко, так же громко, как рояль, стонавший недавно под пальцами призрака. - Вымысел, Тонио, - руки привидения обнимают его, и полупрозрачное тело прижимается к Сальери в попытке успокоить, - это просто вымысел. Не вините себя... Антонио пытается обнять призрака в ответ, но тщетно. Полупрозрачная фигура исчезает в тот самый момент, когда руки бывшего композитора ложатся на ее спину, оставляя после себя яркий, смутно знакомый цветочный запах. - Я убил... Я убил вас, Моцарт! - Сальери кричит, падает на колени и закрывает уши руками, пытаясь спрятаться от разрывающей сейчас его голову мелодии. От увертюры к "Женитьбе Фигаро". - Я убил вас... Антонио Сальери умрет через год своей смертью в психиатрической больнице, из чьих душных стен все равно вырвутся слова, про которые обещали молчать те, кто ухаживал за ним последние полтора года. Лживые, порожденные ставшим больным разумом бывшего композитора слова... "Я убил Моцарта!"