Призрачный рыцарь

Как-то так получилось, что Генкши всю жизнь попадались принцессы. Сначала он возился с Юни, притворяясь ее верным последователем, терпя присутствие наивной жизнерадостной девчонки, ничего не знающей о настоящей жизни. Потом ему повезло, и он встретил Бьякурана. Джессо оказался тем, кто смог понять Генкши, прочувствовать всю глубину его боли и одиночества. Служить этому человеку стало честью для рыцаря, он был готов отдать жизнь за одобрительную улыбку своего патрона. Никаких принцесс, никаких наивно распахнутых глаз — только горечь и понимание, а еще твердое намерение идти до конца, пусть даже по трупам. Генкши полностью разделял точку зрения Бьякурана, который осознавал, что творит с миром зло, но четко видел свою цель и был ей верен до конца. Юни могла только со слезами на глазах смотреть пророческие сны да кричать о милосердии, пока ее сторожевой пес Гамма заливал свои руки кровью врагов хрупкой принцессы. Лицемерие — оно ли не корень всех зол? Теперь вот Генкши пришлось встать напротив очередной принцессы с горящими глазами и выслушивать ее бред по поводу борьбы за мир во всем мире. Савада Тсунаеши казалась Генкши близнецом Юни: все та же наивность в широко распахнутых глазах, все та же вера в добродетель мафии. Красивая сказка о великом защитнике обиженных и обездоленных Джотто рассказывалась всем наследникам Вонголы, Генкши довелось как-то услышать наставления Девятого для Занзаса. Вариец слал старика по известному адресу, не веря ни слову, и был тысячу раз прав. Видимо, поэтому Десятой стала именно Савада Тсунаеши. Генкши презрительно осматривал девушку. Худенькая, маленькая, перепуганная, словно взъерошенный воробушек в осенней луже — такая вызывала лишь жалость. «Интересно, кто убирает ее врагов: взрывной итальянец или тот угрюмый японец со смертью в глазах?» — подумалось внезапно Генкши. Неважно. Кто бы ни служил своему Боссу личным чистильщиком, мужчина собирался разобраться со всеми разом, тем более, что сильнейший Хранитель Семьи уже погиб от его руки, каким бы чудом ему ни удалось вернуть обратно свою младшую версию. Не тратя время на бесполезные разговоры, Генкши напал, желая уничтожить Вонголу. И был потрясен, увидев, как хрупкая принцесса уверенным движением отослала своих Хранителей вперед. Те выполнили ее приказ, оставив своего Босса в одиночестве против такого врага, затем Савада проглотила какую-то пилюльку, и вокруг нее взметнулось яркое пламя, ослепляя и подавляя. Да, это явно была не Юни. В глазах стояла уверенность в своих силах, пышные короткие волосы развевались в сполохах пламени: она казалась Генкши валькирией, древней разгневанной богиней, в чей дом осмелились ворваться презренные людишки. Она защищала свою семью, своих Хранителей так, как никто и никогда не защищал самого Генкши. Даже Бьякуран, выдернув призрачного рыцаря из болота отчаяния, не был способен биться за него насмерть. Савада Тсунаеши могла. И билась. И побеждала. Проиграв бой девчонке, которую он презирал, Генкши упал навзничь и уставился расплывающимся взглядом в покореженный потолок. Савада не оставила его в покое, она склонилась над ним, и в ее взгляде на мгновение промелькнули жалость и сожаление. А еще понимание. Она словно знала, о чем думал Генкши, предавая Юни, она словно бы понимала его и не винила ни в чем. Прощаясь с жизнью, не ожидая помощи, Генкши жалел лишь о том, что судьба не позволила ему родиться Хранителем Савады Тсунаеши. За такую госпожу он умирал бы с легким сердцем. Теперь же им владело сомнение. Пролежав без памяти какое-то время, Генкши очнулся и сразу же прикрыл глаза от резанувшего их света. Прислушавшись к своим ощущениям, призрачный рыцарь понял, что находится не на базе Бьякурана, а где-то в другом месте. — Тсуна-сан велела перенести тебя сюда и вылечить, — произнес негромкий девичий голос. Незнакомка подошла к нему и принялась накладывать повязки на оставшиеся раны. — Зачем? — хрипло прошептал мечник. — Чтобы прилюдно казнить? — мысль о грядущем позоре казалась ему невыносимой. — Тсуна-сан сказала, что принимает тебя в свою семью. Ты совершенно свободен, но сначала мне нужно позаботиться о твоих ранах. — Почему? Зачем она это сделала? Я ведь… — С нами ты сможешь освободиться от своего одиночества, — второй голос разрезал тишину. Узнав в пришедшей Саваду, Генкши широко распахнул глаза и задохнулся от острого ощущения заботы, исходящей от Десятой. — Отдыхай, Генкши, теперь твой дом здесь. Признание… Вот что ему было нужно. Все вокруг ценили силу Генкши, стремились воспользоваться его способностями, но никому призрачный рыцарь не был интересен, как человек, никто не желал понять его. Теперь же… — Я дома, — тихо прошептал Генкши, надеясь, что наконец-то обрел то, что так долго искал.