Осень для идиотов.

Гет
NC-17
Заморожен
11
автор
Размер:
3 страницы, 2 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
11 Нравится 0 Отзывы 1 В сборник Скачать

Часть 2

Настройки текста
Быть под чем-то или кем-то чревато: сгнившими внутренностями или разъебениной к чертям гордостью. Суйгетсу навидался первого сполна. Он был и под колёсами, и под более сильной хренью, а под ним в экстазе простирались розовые долины с неадекватной растительностью. И почему-то флора его угарных видений очень походила на то, что у него самого произрастало ниже пояса. И вся эта эротическая ересь переливалась всеми цветами радуги. А ещё они разговаривали и кидались на прохожих девиц, а потом начиналось такое, от чего Хозуки краснеет до сих пор. А потом его отпускало. Нет, не так. Его ОТПУСКАЛО. И было это жутко похоже на изгнание из рая в самое пекло ада, настолько херово ему бывало порой, после сладких грёз дурмана. Выворачивало и скрючивало так, что суставы и зубы противно скрипели, как старые заржавевшие ворота. Задыхаясь в собственной блевотине и таращась в обшарпанный потолок собственной берлоги, Суйгетсу мучительно возвращался в реальный мир, где он был безродным ублюдком с дикими и больными глазами. Он долго завязывал, но всё же успел вовремя не оступиться у самого края. Хозуки до сих пор помнит тот адский озноб и ломку, от которых хотелось размозжить себе об стенку голову в кровавое месиво, лишь бы избавиться от грязи и дерьма внутри, и ещё от боли, которая выворачивала и вывешивала его внутренности на дырявом матрасе. Но он терпел, просто потому что хотел всё иначе: и жизни нормальной, и кровати прогибающейся не только под его собственной тяжестью. А вот быть под кем-то – это не про него. Пусть он костлявый и жуткий, с кучей пирсинга и нательных рисунков, в мрачных тряпках, но всё же мать его, он самец, причём такой альфа, что всякие там качки могут спокойно сопеть у него под подошвой. И каждая смазливая девка, которую он имел, всегда была под ним. Никаких поцелуев, просто разрядка и похоть в чистом виде. Хозуки раньше не умел иначе. Ему вообще все эти прелюдии и телячьи нежности казались чем-то сродни воспалённому бреду, как и всякие там чувства. Он, вышколенный улицей ублюдок, знал, что всё это просто фарс, чтобы правда жалкое нутро не резала. А под тонной этих розовых соплей всё было просто: течка сучки и стояк самца. И всё. Ничего выше этого. Наверно на его сарказм и покупались все эти толпы разукрашенных дур, которые под ним притворно стонали и закатывали глаза, как припадочные. А Суйгетсу было насрать, что там под ним ахало и охало. Главное, что ноги раздвигались широко и в нужном направлении, и грудь была на месте. А потом, он как коса на камень, встретил Её. Свою бестию. Крашенную и близорукую. Карин вырывалась из рамок и шаблонов его гнилого мирка. Она не таяла от его взглядов, кривой улыбочки и пошлых шуточек. Не текла. Лужей под его ногами. Она вообще плевалась на него. Ядом. Словарным. Таких заковыристых и крылатых выражений, он даже от соседок – проституток со стажем не слышал. А Карин материлась. Самозабвенно и увлечённо, как бывалый матрос, списанный на берег. Узумаки была дикой и истеричной. Впрочем, почему была?! Она и сейчас есть. Кусалась и брыкалась, когда он в первый раз попытался зажать её в тёмном углу. У Хозуки до сих пор белёсый шрам на шее. Карин тогда знатно его покусала. На адреналине от дикого страха. Он это потом понял, когда до этого шипящая как кошка, она вдруг разрыдалась. Сухо и без криков скупо, как плачут после войны, когда хоронить близких нечем, потому что рук нет и не видно ни черта. От этого страшнее. Ему и было страшно. Такой оголённой боли, он кроме себя ни у кого не видел и не встречал. А тут целый океан не расплесканный. Он тогда её просто молча сцапал к себе, к самому сердцу, чтобы она тоже послушала его пустоту. И плевать ему было, что Карин старательно отдавливала ему ноги и нарочно сморкалась ему в куртку. Она была тёплой, а это главным козырем крыло все заёбы бытия и их неправильность тоже. Много воды утекло с тех пор, особенно той, что затапливала их постоянно. Суйгетсу теперь живёт у Карин. Это его дом. Рядом с этой взбалмошной и дикой женщиной. Его женщиной, от которого его срывает со всех тормозов и цепей. И он, как дорвавшийся до источника бессмертия, целуется. Отчаянно, забывая дышать. И лежит под ней, когда она спит у него на груди. И стонет под ней, когда она чувственно вся выгибается, держа его в тесном и жарком плене своего тела. Она его, и он её, и это правильно. Потому, что такие, как они не должны портить правильных, доморощенных людишек с прогнившей моралью. Им только так: вместе, друг в друге. Тесно и жарко. Стыдно и очень много. Потому, что они больные и идиоты. И жизнь у них неправильная, но зато одна на двоих, как и эта долбанная, первая для них осень.    
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.