Кокон иллюзий

      Реальность обрушивается на мужчину с силой ледяного потока воды. Легкие больно сдавливает, и Сэм захлебывается: открывает рот, как выброшенная на берег рыба, пытается сделать вдох, но задыхается и не может вымолвить и слова — только хрипы раздирают горло. Тупая пульсирующая боль отзывается внутри — ощущения, сравнимые с тем, словно по обнаженным нервам проводят наждачной бумагой или прижигают кожу раскаленным докрасна железом.       Ни повернуться, ни шевельнуться. В первые секунды тело кажется абсолютно чужим, и от невозможности сделать хоть что-либо, от этой беспомощности, мозг посылает сигнал паники, обрушиваясь волной леденящего ужаса. Страх сковывает и без того обездвиженное тело, которое Сэм чувствует только за счет этой боли. Она течет по венам, заражая ядом каждую клеточку, пронзая все тело нестерпимой агонией.       Сэм хочет закричать от бессилия, муки и страха, сорвать с себя хоть часть этой жуткой рези внутри. Но не может позволить себе даже такого.       Вода наполняет рот.       Когда рассудок постепенно успокаивается, а боль немного стихает, Сэм запоздало начинает понимать, что вместо привычного жара от огня ощущает на себе прохладные капли. Они бьют по телу и лицу, заставляя жмуриться, попадая в нос и горло.       Мысли роятся в голове, будто пчелы в улье, и Винчестер в полном замешательстве пытается понять, что происходит вокруг. Неужели новая пытка? Признаться, арсенал и запас идей у падшего Архангела был на удивление огромным. И на этот раз Сэм будет медленно тонуть, при этом ощущая в несколько крат усиленную боль — как вода будет заполнять горло, заставляя беспомощно захлебываться, а после наполнит легкие, доставляя адские муки от малейшего движения.       Сэм может ожидать любой извращенной пытки от слетевшего с катушек сокамерника.       Но кругом тихо, не считая дождя, льющегося с неба крупными каплями. Пахнет сыростью, травой и мокрой землей. Дико странно не слышать вокруг себя потрескивание огня, звон цепей и голос Люцифера, что змеей заползает в голову и постоянно звучит в черепной коробке.       И только сейчас Сэм понимает, что вместо пола клетки чувствует под спиной холодную влажную землю и траву. Что-то мелькает в голове, и чтобы убедиться, Сэм хватается за тонкую длинную траву, — она оставляет совсем неглубокие порезы на ладони и пальцах, — скребет землю. Влажная почва забивается под ногти. Но это не важно.       Земля? Дождь?       Сэм титаническим усилием воли заставляет себя подняться. Тело плохо слушается, как не родное, отвыкшее от движений.       Завидев впереди сквозь полотно косых линий начавшегося ливня огоньки света, Сэм бредет к домику. Он понимает, что видит знакомый двор, что не стерся из памяти даже сто лет спустя. Он перебирает ногами, отрывая подошвы старых ботинок от мокрой земли, скользит по слякоти. Пару раз запинается, хотя передвигается медленно, словно выбравшийся из могилы зомби. Да и выглядит он под стать образу: вся одежда заляпана грязью и изорвана, открывая вид на кожу с тонкими белыми полосами шрамов; в ботинках хлюпает вода, спутанные волосы ниспадают, скрывая бледное лицо, под глазами темные круги, а губы сухие и потрескавшиеся.       Подняться на крыльцо, преодолев несколько ступенек, стоит огромного усилия воли, и на последнем шаге Сэм запинается, растеряв остатки силы. Он летит в дверь, обрушивается на нее с ужасным грохотом. Петли предупреждающе скрипят, но волшебным образом выдерживают удар.       Внутри дома смолкают все разговоры.       Сэм дергает ручку, дверь поддается, и он вваливается в дом, дрожа от холода. Волосы прилипают к лицу. Тонкая рубашка просвечивает, облепляя тело. Голова идет кругом, и мужчина падает на пол, по пути сбивая со столика стопку книг и полупустую бутылку. Происходящее давит на голову слишком сильно, и организм не выдерживает стресса, включая защитную функцию сна. Прежде чем он успевает провалиться в сон, тягучий и ужасающий своей тьмой, слышит родное и удивленное «Сэмми».       В следующий раз, когда он приходит в себя, в глаза бьет резкий свет. На мгновение кажется, что это спасительное свечение, открывающее врата в Рай, способное избавить от земной оболочки, оградив от боли и излечив истерзанную в клочья душу.       Винчестер готов позволить себе сдаться, растворившись в обволакивающем тепле, и отдаться чувству умиротворения. Сэм просто устал. И с радостью, но и не без толики грусти, мужчина осознает, что в лицо светит искусственный свет лампочки. Не сияющий свет благодати, уносящий в Рай, а обычное электричество. Зато всяко лучше Клетки, куда не способны проникнуть даже солнечные лучи.       Сэм моргает, боясь, что короткое видение исчезнет. Но яркий свет ослепляет, капельки влаги скапливаются в уголках глаз. Он дергается, судорожно пытается втянуть побольше кислорода сквозь сжатые зубы, и делает попытку подняться.       Тело тяжелое, будто вылито из свинца, боль в спине схожа с переломом позвоночника. Но Сэм отчаянно выбрасывает руки вперед, старается уцепиться хоть за что-то. Схватиться, удержаться в этом мире, в котором на подсознательном уровне ощущается близость к реальности и спасению… Пальцы сжимаются и ловят лишь невесомый воздух. И охотник слабо, не ощущая поддержки и опоры, падает на нечто мягкое. Боль разбивается сотней осколков. И чья-то тяжелая ладонь ложится на грудь.       — Люцифер? — получается выговорить одними лишь губами. Сэм прочищает горло и трет ладонью веки, снова пробует открыть глаза. Он видит смутные очертания мебели: шкафы, стол, многочисленные книги… Видит склонившегося над ним человека.       От человека пахнет домом. Пахнет виски, гелем для бритья, старыми книгами, машинным маслом. И голос, звучащий в ушах, Сэм начинает постепенно вспоминать. Вернее, он никогда его не забывал, но теперь услышал вживую, и радость плавно начинает обволакивать усталое сознание.       — Дин, — не спрашивает, а теперь уже утверждает Сэм. Губы растягиваются в улыбке, глупой, болезненной, каждый мускул на лице сводит, а горло словно дерет когтями, когда мужчина пытается говорить. Во рту сухо, как в пустыне, и Сэм еле волочит языком. Сперва он издает странные мычащие звуки, а после собирает остатки сил и через пару попыток, наконец, складывает в единое слово:       — Воды…       Он чувствует, как к губам подносят стакан со спасительной жидкостью, и делает торопливые жадные глотки. Проливает на себя, вода с подбородка капает на грудь и на новую чистую футболку. Охотник ощущает, как живительная влага смачивает больное горло. Сколько он уже не ел, не пил? После стольких лет обычная вода кажется ему вкусной.       Когда он допивает, стакан убирают, и Винчестер облизывает кровоточащие губы. И только после понимает, что ощущает пальцы брата в своих волосах, легкие касания: Дин плавно поглаживает по спутавшимся волосам, и Сэм неожиданно испытывает прилив нежности и любви — единственные светлые чувства за последнее время — и это радостью вперемешку с щемящей в груди тоской отдается внутри.       Сэм засыпает снова, будто в поспешно выпитую воду подлили снотворного, и теперь сонное марево окутывает нежно и осторожно, позволяя спокойно уснуть.       Когда Сэм просыпается в следующий раз, то чувствует себя вполне отдохнувшим. Нет, движения все еще отдаются легкой болью, а в голове словно тихо гудит паровоз. Но Сэм жив, он может чувствовать легкий ветерок своей кожей, ощущает запахи с кухни, слышит голоса охотников и свист чайника; слышит, как перелистываются с трепетной осторожностью страницы старых книг.       Сэм теперь без каких-либо усилий размыкает веки и четко видит перед собой взволнованное лицо Дина, страх и неверие в его зеленых глазах. Сэм приподнимается, не раздумывая, игнорируя болезненное покалывание во всех мышцах. Садится, сгребает брата своими ручищами и прижимает к себе. Тепло разливается по телу, он стискивает и мнет пальцами ткань клетчатой рубашки, желая удержать самого родного человека рядом с собой немного дольше. Дин отвечает на неожиданные объятия неловко, немного смущенно и с каплей настороженности.       Сэм чувствует его руки на своей спине, а кожей шеи ощущает горячее сбитое дыхание. Вот только он все еще не может избавиться от тревоги, до одури боясь, что все развеется дымом, ускользающим сквозь пальцы, осыплется крошкой стекла. Что все окажется чьим-то глупым и жестоким розыгрышем, а Сэм попался на крючок.       Вот только все настолько реалистичное, до мелких деталей — на обоях видны трещинки и изорванные края, на одеяле, которым был укрыт Сэм, виднеются несколько не отстирывающихся пятен от виски. Или же крови… Хочется верить, что этот мир реален. Пусть далеко не идеален, пусть он погряз в пороках и медленно шагает к собственной погибели, но это именно тот мир, за который Сэм всегда боролся, жертвуя собой и семьей.       И на поверхности, за пределами тесной бывшей темницы, Винчестер вбивает себе в голову и повторяет мысленно, словно мантру, что сумел вырваться из оков, скинул сдавливающий горло ошейник.       И чем больше Сэм смотрит на брата, тем яснее он понимает — Дин настоящий. Разве кто-то еще мог смотреть на Сэма так? С безграничной заботой, волнением и скрываемой щенячьей радостью из-за возвращения Сэма к миру живых? Ни одна иллюзия не сумела бы передать всю эту гамму эмоций.       Вот только Дин как-то постарел, вокруг глаз появилось больше морщинок — признак того, что он часто хмурится.       Черт возьми. Сэм неожиданно понимает, что даже не знает, сколько его не было в этом мире. Время в Клетке тянулось тягуче медленно, как вязкая смола, и вскоре охотник осознаёт, что понятия времени в этой темнице вообще не существует.       — Сэм. — Голос брата отвлекает от всех посторонних мыслей. Дин смотрит внимательно, изучает. Сэм видит загоревшийся огонек веры в родных глазах, и буквально способен по этому взгляду прочитать, что Дин надеется, что он не ошибся, и это не демон навеял на него сладкую иллюзию, вызывая странное щемящее чувство в груди. Но святая вода, серебро и пентаграмма на груди доказывают им обоим, что это реальный Сэм.       Винчестеры только и успевают, как произнести имена друг друга. А после их зрительный контакт прерывает звонок телефона.       Мелодия звучит громко и неожиданно. Внутри Сэма все сжимается, он сам вздрагивает, как испуганная птица. Он слишком не привык, и обстановка вокруг давит. Комната, стены… Хочется скорее сбежать, вырваться и впервые втянуть грудью полный вдох свежего воздуха!       Дин же чертыхается, нервно поднимая телефон. Послать бы всех к дьяволу, забить на весь мир, позволив себе побыть немного с вернувшимся братом. Но совесть не позволяет сбросить вызов, и охотник отвечает раздраженно и резко.       По ходу разговора эмоции постепенно сменяются на лице Дина: недовольство, удивление, сосредоточенная внимательность, сомнение…       — Бобби звонил, — Дин убирает трубку, а Сэм уже догадывается, что происходит — монстр, с которым раньше никто не сталкивался, или же знакомая каждому охотнику нечисть, которая переступила все границы, убивая в открытую много людей.       Сэм и забыл, каково это, когда на нем висит новое дело, ответственность за всех людей, тень печали из-за появившихся жертв… Забыл, как адреналин играет в крови, когда он приближался к разгадке личности монстра, когда выслеживал его и устранял, тем самым даруя многим людям спасение. Сэм слишком много лет провел в Клетке, в которой приходилось быть жертвой, и сейчас он снова хотел стать охотником. Отыграться на мучителе и убийце людей, чтобы уменьшить свою собственную боль. Сэму нуждается в охоте прямо сейчас, чтобы стать самим собой, вернуть свою утраченную личность.       Может, потом он захочет получить засуженный отпуск. Покой. Без всей этой сверхъестественной дряни, что всегда с легкостью находила Винчестеров. Но именно в этот момент Сэм жаждет вспомнить то, кем является на самом деле. Быть рядом со своим братом, занимаясь вместе семейным делом.       Сэм и без того считает себя виноватым перед Дином, ведь он подвел его, оставив брата самого бороться и справляться со всеми проблемами. И сейчас, видимо, дело было совсем худо, раз даже Бобби покинул свой дом, перестав играть роль обычного информатора для других охотников на телефонах.       Сэму предстояло еще узнать столько всего о произошедшем за последнее время! Он понятия не имеет, каким стал мир, какая новая угроза повисла над ним, не суля людям ничего хорошего. Одни лишь потери и боль.       — Я должен помочь Бобби. Но я не могу оставить тебя здесь совсем…       — Я с тобой.       Сэм произносит это сразу, не дав Дину закончить мысль — и так понятно, что брат собирается запрятать Сэма за замками, даже не принимая его кандидатуру для роли своего напарника. Слова словно вылетают сами собой, ведь охотник даже не успел подумать. Но он действительно рвется приступить к работе, вновь окунуться в дело с головой. Так Сэм больше чувствовал бы себя живым и настоящим. Он бы не смог лежать на диване, ожидая своего полнейшего выздоровления. Пусть Винчестер только вернулся из затянувшегося «круиза» из Клетки, и тело еще не полностью приспособилось к большой физической нагрузке, но Сэм стремится выбраться из душной комнаты, пропитанной запахами старых книг и алкоголя.       Да, он Винчестер, и потому считает нормальным отправиться на дело сразу же, получив от Дина лишь свою порцию коротких объятий. Братья даже не успели поговорить, но Сэм привык такому раскладу событий. Ведь тем для обсуждений было более чем достаточно, чтобы охотникам хватило на несколько недель. Все еще успеется…       Сэм медленно приподнимается с насиженного теплого места, попутно стараясь размять все тело. Боль вспыхивает внутри, разносится по каждой клетке, а после медленно угасает, оставляя лишь покалывание в мышцах — охотник пролежал слишком много, его организму нужно время, чтобы привыкнуть и начать работать нормально.       — Ты сейчас на ноги поднялся впервые за пять дней, Сэм. Не глупи! — Дин протестует, бросается к младшему Винчестеру, чтобы усадить обратно на диван.       А Сэм хочет в ответ лишь рассмеяться ему в лицо. Он готов к охоте, готов двинуть куда угодно! Энергия, до этого заточенная внутри, теперь готова вырваться наружу, и ее необходимо куда-то девать.       Лишь бы Дин был рядом.       Сэм успеет обсудить с братом все, выспросив каждую деталь и разузнав, что творилось в мире, как и чем жили они с Бобби. В ответ он сам бы рассказал о Клетке. Чтобы медленно, но верно не сойти с ума. Сэму хочется выплеснуть эмоции, поделиться хоть с кем-то и рассказать о своей боли. Он видит тщательно скрываемый интерес в глазах Дина. И Сэм готов открыться ему, утаив лишь самые темные детали — эти воспоминания ядовитой гадюкой заползают под кожу, отравляя каждую секунду существования.       И лишь Дин остается для Сэма светом. Он цепляется за него, готовый бороться, готовый выкарабкаться из самой глубокой ямы, справиться с каждой мыслью, не позволив уничтожить самого себя. Пока они вместе, охотнику не страшно. И только это имя помогало ему справиться и выжить там, внизу, в этой темнице.       — Поехали. Я жив, здоров и относительно могу быть полезен, — Сэм хлопает Дина по плечу, уверяя, что все в порядке, и он уверенно стоит на ногах. Да он бы хоть сейчас поколотил груши, стряхивая с тела остатки сонливости, приводя в порядок затекшие мышцы.       Сэм старается улыбнуться бодро, но выходит жалко — он все еще выглядит уставшим, с темными мешками под глазами и потрескавшимися губами, но взгляд его живой и твердый. Давайте сюда монстра! Винчестер хочет отыграться на нем за долгие годы, проведенные в заточении с самим Люцифером.       Дин понимает, что не может сопротивляться воле Сэма. Помнится, когда он сам вернулся из Ада, то совсем скоро позволил втянуть себя во все эту дурацкую ситуацию со взломом печатей. Так что Дин, хоть и не будучи в восторге, но отказать не может.       Он обреченно вздыхает, а во взгляде так и читается открытое недовольство и сомнение.       — Ладно… Черт. Собирайся. Я выдам тебе оружие из багажника.       Сэм подхватывает коричневую куртку со спинки стула — большую, просто огромную, и охотник не сомневается, что это его размер. Он просовывает руки в рукава и торопится, бежит вслед за братом. Ощущение, словно тело чужое, и нужно еще немного времени, чтобы привыкнуть к нему. Движения немного неловкие, но Винчестер старается изо всех сил. На пороге дома он спотыкается и едва не летит лицом в грязь, но вовремя успевает зацепиться пальцами за дверь.       Дин смотрит неодобрительно, и Сэм в ответ старается как можно более уверенной походкой дойти до машины.       — Держи, это твой, — открыв багажник старенькой, но все такой же прекрасной на вид Импалы, Дин перебирает арсенал оружия. А после передает брату его любимый пистолет.       Под чувством прохладного металла и веса ствола в своей руке у Сэма окончательно пропадает ощущение, что он до сих пор жертва.       Охотники садятся в машину, и после того, как та заводится с приятным рычанием мотора, Дин выезжает со двора Бобби Сингера. Несколько минут длятся в тишине.       — Как там все было? — Дин бы и рад не ворошить старое, раскрывая рану и делая больно. Но он бы не смог спать спокойно, пока не узнал, что пережил его Сэмми.       — Очень холодно.       Странно. До этого Сэм был уверен, что хочет поделиться со всем с Дином, что расскажет о том тяжелом времени… Но слова совершенно не хотят складываться в предложения. Наверное, сейчас совсем не время для таких разговоров. Сэму еще самому предстоит все обдумать и принять истину, что он выбрался, что на свободе и можно ничего не бояться.       — Тогда, может, расскажешь о том, кто тебя вытащил?       Все это время Сэм был настолько погружен в себя и свои эмоции, старался поддерживать теплый огонек надежды на реальность происходящего, что ни разу совсем не задумался о чудесном спасении. И потому вопрос, что задал Дин, по-настоящему поставил его в тупик и заставил растеряться, ведь сомнений в этом вопросе у Сэма нет.       — Я думал, что это ты.       — Так-с, у нас тут объявился анонимный благодетель? Потому что я так и не смог найти подходящего ритуала. Чудненько. У тебя есть знакомые, что могут так легко пробраться в Клетку к двум Архангелам?       Сэм понимает, к чему клонит Дин. И с этим стоит разобраться. Но только не сейчас.       — Нет. Но разве не главное, что я живой?       Живой. Дину на это ответить нечего. Он лишь тихо ворчит себе под нос что-то про врагов, что могут это использовать, но в целом сам рад от осознания факта, что Сэмми жив. Что это не долбаный призрак, а самый настоящий Сэм из крови и плоти, со своей душой.       Монстра находят в Су-Фолс, так что уже через пару минут Дин подъезжает по названному Бобби адресу. Машина старого охотника видна рядом со входом в большой склад. И Дин тихо чертыхается, видя размеры здания — да это целый лабиринт для тех, кто здесь впервые, все эти коробки, ящики, выстроенные в длинные ряды…       — Ты хоть расскажешь мне, с кем имеем дело?       — Молодой оборотень с неконтролируемыми превращениями и дикой жаждой крови и плоти. И догадайся, куда его занесло по закону жанра, — усмехается Дин, доставая пистолет и проверяя патроны в магазине.       Сэм смотрит на выданные серебряные пули и заряжает свой пистолет. Он готов войти в здание, найти оборотня и взять его. Задание кажется легким, ведь монстр уже сам загнал себя в ловушку.       — Будь осторожен.       — Ты тоже.

***

      Сэм слышит дикое рычание животного, а сразу после тишину рассекает крик. Он наполнен не страхом, ведь Дин никогда не боялся существ из темноты, а дикой болью. И одновременно с этим криком внутри Сэма все ломается, воздух вышибает из легких, а сердце будто падает вниз.       Не боясь напороться на оборотня и оказаться застигнутым врасплох, Сэм мчится к месту, откуда слышал вопль Дина. Он пулей пролетает мимо многочисленных коробок, высоких ящиков, проклиная весь мир, но больше всего самого себя за то, что позволил им с братом разделиться. Как можно быть настолько уверенным в себе, чтобы отправиться одному рыскать по огромному зданию? Если бы он был рядом с Дином…       Каждая мышца горит из-за долгого отсутствия физических нагрузок, но Винчестер продолжает бежать вперед, заглядывая в каждый ряд. Противный голосок внутри жужжит как назойливый комар: «Тебе не успеть, тебе не успеть». Сэм вылетает через очередной широкий проход между ящиками, и ему открывается ужасная картина. Она за мгновение убивает в охотнике все живое, сжигая огнем и растирая в пыль.       На холодном бетонном полу неподвижно лежит Дин. А зверь над ним продолжает рвать клыками его горло, и пасть все больше омывается горячей алой кровью.       Не раздумывая ни мгновения, Сэм наводит дуло пистолета на монстра. Он даже не целится, тело действует точно на автомате, и все происходит молниеносно. Громкий звук сопровождает выстрел, и серебряная пуля, за доли секунд преодолев расстояние между ними, попадает в цель.       Волк кулем падает на пол.       Сэм торопливо бежит к Дину, стараясь заметить хоть малейшее движение пальцем, чтобы понять одно — Дин еще жив, его можно спасти. Но мысль о том, что Сэм опоздал, заставляет его сердце биться с удвоенной силой, едва не проламывая ребра.       Оказавшись рядом, Сэм видит, как мертвый оборотень принял прежний, человеческий облик. Без жалости, руководимый лишь отчаяньем и плещущейся внутри злостью, охотник стреляет еще раз. Он выпускает в тело мужчины все патроны, превращая грудь в дуршлаг.       На место злости быстро приходит отчаянье.       Сэм падает на колени рядом с Дином и судорожно вздыхает, тщетно стараясь справиться с паникой и страхом. Он зажимает дрожащей ладонью рану на шее, но кровь хлещет, проскальзывая сквозь холодные пальцы Сэма. Она уносит жизнь и течет по грязному полу, багровая лужа расползается все больше, цепляясь за ткань одежды и прилипая к телу.       Дин не дышит. Грудь его не вздымается даже от слабых попыток набрать воздуха в легкие. Охотник просто замер. Пустой взгляд зеленых глаз направлен в потолок.       Сильнейшая боль способна разорвать душу Сэма на жалкие кусочки. Он опьянен сковывающей все существо паникой и горем, они отравляют кровь, и Винчестер медленно погибает, разрушаясь изнутри.       Нет, пожалуйста, только не сейчас! Не тогда, когда Сэм только приобрел брата после стольких лет… Сэм горячо молится всем ангелам, имена которых только может вспомнить, что всплывали в его сознании. И плевать, что большинство этих ангелов ненавидят Винчестеров, мечтая убить. Сэма охватывает жгучее отчаяние, и он хватается за любую возможность помочь брату.       Да где они все, когда так нужны?! Никто не является на зов. И Бобби, как назло, куда-то пропал. Сэм, оставшийся наедине с начинающим остывать телом, чувствует себя ужасно одиноким. Он горбится над братом и всем видом походит на сломленного, несчастного человека. Он выглядит жалко, вовсе не оправдывая звания одного из сильнейших охотников.       — Дин, — зовет Сэм, трепетно и осторожно приподнимая его и прижимая к себе обмякшее тело. Стоя на коленях, он старается удержать его, но удержать слез он не в силах. Он только приобрел брата, когда сумел вырваться из Клетки, но не успел пройти и день, как снова потерял. И на этот раз смерть казалась именно той смертью, после которой не возвращаются.       Сэм глухо продолжает шептать слова, умоляя хоть кого-нибудь вернуть Дина. Ведь Дин был всем. Он единственный, кто имел способность собрать Сэмми по кусочку, когда тот распадался на части, как пазл. И рядом со старшим братом охотник чувствовал себя уверенно и защищенно.       А теперь его нет.       Где-то на краю сознания Сэм понимает, что больше не выпадет нового шанса, что это — конец, который Винчестеры и так оттягивали слишком долго. И теперь костлявая рука Смерти утянула за собой одного из братьев, а другого оставила страдать в этом мире себе на потеху, чтобы видеть, как Сэм умирает в одиночестве, постепенно разрушая самого себя. Дин был именно той ниточкой, что связывал Сэма с жизнью, и она оборвалась.       Сэм все еще тщетно надеется, что это обман, что он сейчас проснется, как в одном из своих многочисленных вторников. Но время идет, и Сэм по-прежнему остается на месте, не слыша ни шуток Трикстера, ни шелеста крыльев ангелов.       Сэм знает, что ничего не изменится, но глупая надежда болезненно колет сердце. Однако и она быстро растворяется в воздухе, в запахе свежей крови.       Он продолжает прижимать к себе тело. Совершенно один. Одиночество пленило цепкими лапами, и как паук закутало в кокон из плотной паутинки.       И лишь Люцифер в углу хохочет, потешаясь над охотником. Невидимый и бесшумный наблюдатель, что вечно остается в тени. Он веселится, наблюдая за страданиями Сэма, нагоняя на него видения и наблюдая за тем, с каким отчаянием мужчина сжимает в руках воздух.       Для Люцифера в клетке это единственное развлечение. Он может движением пальца в голове Сэма создавать целые миры, сотворить видимость нормальной жизни. Наверное, это является его сумасшедшей частичкой привязанности к истинному сосуду, и он желает отобрать Сэма у Дина, заполучить себе полностью, заставить забыть брата. Чтобы они навечно были вместе.       Сумасшедшее, ненормальное проявление интереса. Он баюкает Сэма, обволакивает видениями. На пару мгновений позволяет погрузиться в привычный, нормальный мир. А после срывает сладкую пелену видений с глаз, хваткими когтями вонзается в душу, отбирает у него Дина. Он желает вызвать такую агонию, чтобы в конечном итоге получить отрешенность. Люди не могут страдать вечно, и, пережив разрывающую душу боль, человек постепенно становится отчужденным.       А Люцифер любит получать то, что он хочет.       Наклоняясь над человеком, архангел едва ощутимо дотрагивается до крепких, но осунувшихся плеч. Он садится за спину, касается сухими губами до щеки и шепчет, ведя губами ближе к уху:       — Ты только мой, Сэмми. Только мой.