Приложение: письмо Аркадия к отцу.
1 апреля 2017 г., 07:05
Здравствуй, дорогой батюшка!
Я искренне раскаиваюсь и прошу у тебя прощения за то, что не изволил писать к тебе так долго. Я знаю, как ты ждёшь моих писем, и я уверяю, что с таким же рвением жду ответа на них, но, увы, обстоятельства были сильнее меня, и писать было просто некогда. Но, верь мне, несмотря ни на что, я помню о тебе, о дядюшке, о Марьино каждую минуту своей жизни!
Впрочем, настало время рассказать о себе.
Во-первых, спешу сообщить главную причину своего промедления: экзамены! Как ты помнишь, уже через несколько недель я окончу курс и буду держать на кандидата. Моё волнение не передать словами, но я надеюсь, что всё обойдётся благополучно, и вскоре ты встретишь своего сына не как нерадивого школяра и совсем ещё ребёнка, а как самостоятельного человека с высшим образованием, готового вступить во взрослую жизнь.
Говоря об учебной практике, нельзя не упомянуть моего доброго товарища, Базарова. Мне едва ли хватит слов, чтобы выразить свою ему благодарность за помощь в учебе и вообще за всё, что он для меня делает. И уж точно не хватит для рассказа тебе о нём, о лучших его качествах.
Отец! Клянусь! Мне не приходилось встречать человека, более мудрого, образованного, разностороннего, честного и… правильного (?) Меня поражает его открытость и готовность делиться со мной его мыслями и идеями, безусловно, гениальными. Я не устаю благодарить судьбу за то, что мне посчастливилось с ним сойтись!
Единственное, с чем я, увы, не могу согласиться, так это с его взглядами на искусство и красоту окружающего мира. Здесь, в Петербурге, в центре культурной жизни, среди зданий и стройных улиц, помнящих Петра, Екатерину, Александра-завоевателя, Великого Пушкина, Гоголя и многих других, меня охватывает непередаваемое чувство причастности к истории и вечности. Здесь звучит лучшая музыка, играют лучшие спектакли, читают лучшие книги, но, увы, Евгений склонен игнорировать эту область человеческого мышления. Он считает её лишней, декоративной и оттого ненужной. Я пытался растолковать, чем именно ценно искусство, но он в очередной раз повернул всё так, что вышел кругом правым. Что ж, с этим одним у меня вполне выходит мириться, однако я был бы счастлив, будь ты рядом со мной, чтобы обсудить увиденное или прочитанное вместе, как в старые времена. Я надеюсь, что мы возродим эту традицию, когда я вернусь домой.
По поводу дальнейшего моего будущего мне размышлять уже приходилось, но я всё ещё не пришёл к однозначному выводу, который мог бы озвучить для тебя. Так что не будем пока строить долгосрочных планов. Мне вполне достаточно мыслей о лете, которое я проведу рядом с тобой и, если ты разрешишь его позвать, с Базаровым. Я бы хотел пригласить его погостить у нас некоторое время. Насколько это будет уместно?
В любом случае, я приму любое твоё решение, как данность, и не осужу тебя за строгость, хоть и, признаюсь, рассчитываю на твою доброту и благосклонность.
И, пожалуй, пора уж кончать с письмом — как я писал выше, со временем вечная беда.
Передай мои пламенные приветы дядюшке, Прокофьичу, Егоровне и, конечно, Федосье Николаевне. Да благословит вас всех Бог!
С нетерпением жду ответа. Любящий тебя сын, Аркадий.