Dreckstuck

Распахивается дверь, в полутьму наглухо закупоренной подвальной коробки пробивается свет керосиновых ламп из коридора: с одной из таких внутрь заходит статный молодой мужчина, встряхивает волосами, проводит пятерней, зачесывая их сбоку, за своеобразную, гривастую, челку, задорно щурится, мягко улыбается. Улыбается девушке, растянутой на вертикальной дыбе. Та, видимо, не очень-то рада появлению этой личности: шипит сквозь упрямо сжатые зубы, сверлит мучителя злым взглядом по-кошачьи зеленых глаз, порываясь дернуться вперед, чтобы задушить, загрызть, хотя бы просто пнуть, но срывается на крик - от резкого движения плечевые кости выскакивают из суставов под тяжестью тяжелой гири, привязанной на цепь к смуглым ногам. Тут же давится своим же голосом, задыхается от боли - вывернутые руки все так же тянутся к потолку. Оливьеро, не удержавшись, смеется в голос. - Все такая же дикая, Рик? - Да пошел ты... - тихо цедит брюнетка, трясет головой - шелковая лента с волос зеленой змеей скользит вниз по изломанному плечу и падает на деревянный пол. - Так и пойду, но немного позже, - ласково, почти доверительно отвечает Каваллоне, отставляя лампу на столик прямо посреди комнаты, вышагивая кругом всего разочек, чтобы порывисто сократить расстояние до пленницы, подхватить бледными пальцами подбородок, вздергивая голову упрямицы, вынуждая смотреть глаза в глаза. Губы девушки лишь кривятся в болезненной ухмылке. Сердито прищуренные глаза косятся вниз, туда, где сейчас к аккуратному, крепкому от холода соску прижато острейшее лезвие скальпеля. Мужчина нервно улыбается, рука вздрагивает, следом за скальпелем тянется изящная тонкая полоса, тут же истекающая горячей кровью - своеобразное украшение, тут же опутывающее оголенную грудь. Рикардо лишь дергается, мелко дрожит и сжимает бедра, впиваясь зубами в нижнюю губу. Секунды, вязкие, как горячий воск, медленно капают одна за другой. Пульсирующая боль в вывихнутых плечах и царапинах заглушается, отодвигается на задворки: сейчас Вторую волнует лишь скальпель, упирающийся в район солнечного сплетения. - Решил меня вскрыть? Как мило, подохну быстрее и не буду видеть твою мерзкую морду. Тут же по красивому, пусть и с болезненной гримасой, лицу прилетает пощечина: гулкая, с размаха, так, что голова Вонголы дергается. Веревки, натянутые до потолка, шуршат, проскальзывая по металлическому кольцу, почти заглушая презрительно-холодный голос мужчины, склонившемуся почти к самому уху жертвы. - Ты меня предала. Так что подумай внимательно, чья морда действительно мерзкая. И именно в этот момент в зеленых глазах мелькает неподдельная боль. Секунда колебания, чтобы после потянуться и уткнуться носом в плечо Каваллоне, почти прижимаясь к нему грудью, несмотря на режущие запястья веревки и боль в суставах. - Ты делаешь мне больно, дурак. Отпусти, совсем с ума сошел? Вьеро лишь судорожно кивает, подносит к губам скальпель, задумчиво проводит языком по лезвию, собирая разводы чужой крови. Тянется вверх, перерезает тонкие веревки, позволяя изможденной девушке повалиться на пол. И только сам Люцифер в курсе, кому из них больнее.