Венерина мухоловка

— Шлюха! — От шлюхи слышу! — Заткнись, урод! — Сам заткнись! Рэнди Ортон отложил в сторону мобильный телефон и с напряженной улыбкой прислушался. Разговор за стеной становился все более оживленным. Если не знать, что в соседнем номере живут его коллеги по WWE Дин Эмброуз и Сет Роллинс, он бы решил, что там поселились темпераментные итальянские геи. За криками последовали глухие удары, точно кто-то бросал в стену подушки. Со звоном разлетелось что-то стеклянное. Ортон знал, что спустя несколько минут крики затихнут, сменившись напряженным молчанием, и кто-то из них двоих, Сет или Дин, выскочит из номера и с гневным топотом сбежит вниз по лестнице, к спасительному бару на первом этаже, где будет заливать негативные эмоции, и только пара-тройка стаканов темного пива спасут положение. Пожалуй, этому стоит положить конец. Он приоткрыл дверь в коридор и прислушался. Ссора достигла апогея: голоса не умолкали ни на секунду, и визгливый лай Роллинса резал уши, точно бензопила. Наконец кто-то хлопнул дверью номера с такой яростью, словно хотел выбить ее вместе с косяком. Рэнди распахнул дверь и встал на пороге, чтобы Сет или Дин, кто бы там ни был, не смог пройти мимо. Интересно, у кого первого сдали нервы на этот раз?.. У Эмброуза. Дин несся, не замечая ничего вокруг, точно оживший ураган «Катрина». На мгновение Рэнди показалось, что он так и пролетит мимо, не глядя по сторонам, но, встретившись взглядами с Ортоном, Эмброуз как будто наткнулся на стеклянную дверь в супермаркете. Дзззынь! Тяжело дыша, Дин смотрел на Ортона, и постепенно в его лице что-то менялось. Бешено горящие глаза посветлели, он выдохнул, словно после длительной пробежки и натянуто улыбнулся. — Привет. — Привет, — Рэнди смотрел на него, не отрываясь, фирменным тяжелым взглядом, за который его прозвали Гадюкой. — Может, зайдешь выпить? Казалось, на мгновение Дин засомневался, но Ортон распахнул дверь и посторонился, и Дину ничего не оставалось, как переступить порог его номера. Бутылка виски, два стакана, немного льда на донышке, зажженные сигареты. Со стороны это выглядело как встреча старых добрых друзей после разлуки. Ортон подливал, ни о чем не спрашивая, — по Дину было видно, что ему сейчас не до долгих разговоров. Он сосредоточенно пил, время от времени поглядывая на Ортона, и тот доливал еще, до краев, но чаще смотрел в стену — отстраненно, без эмоций. — И часто вы так ссоритесь? Лицо Дина перекосила ухмылка. — А то не слышно? Каждый день с начала этого гребаного тура. — Что за повод на этот раз? — Да все то же, — Дин улучил момент и допил виски, накрыл стакан ладонью — хватит. — Мое поведение ему не нравится. — Ты и так никогда не был пай-мальчиком, да, Дин? Рэнди искоса посмотрел на Дина, тот машинально сунул в рот сигарету. — Сет считает, что может за меня решать, с кем мне общаться, куда ходить и о чем разговаривать, — губы Дина вытянулись в трубочку, он протяжно выдохнул. По комнате поплыл сизоватый дым, колыхаясь и свиваясь в клубки, как бестелесные серые змейки. — Отругал, что я слишком часто общаюсь с Романом, на нас уже косо поглядывают. Как будто я сам не вижу, что он ревнует. — Тебе так нравится его дразнить? А что он скажет, если узнает, что ты был у меня? Что-то в его голосе зацепило Дина, он самодовольно улыбнулся. — Ты — другое дело, Рэнди. К тебе он точно ревновать не станет. — Значит, я вне подозрений? С чего это вдруг? Потому, что мы с тобой мало общаемся вне ринга, я прав? Эмброуз напрягся — едва заметное движение плеч, поворот головы, сомкнутые губы чуть сильнее обхватывают кончик сигареты. — Если бы мы с тобой столько же общались, сколько я с Романом, Сет мне бы еще не такие истерики закатывал. Ортон поднял брошенную на стол зажигалку, чиркнул, затянулся и протянул руку за бутылкой. — Что нам мешает сделать это прямо сейчас? Дин закашлялся, недоуменно посмотрел на Рэнди. — Ты о чем? — Общаться. Ты сказал, что вы с Романом много общаетесь, так почему бы и нам с тобой не начать это делать? Хрипотца в голосе Ортона заставила Эмброуза сомкнуть колени. Он облизал губы, взглядом спросил: «Можно?», и, когда Рэнди кивнул, налил себе еще виски, почти до краев. Дин откинул голову на мягкий подголовник кресла и изучающе посмотрел на собеседника. От выпитого (три стакана виски на пустой желудок — это вам не шутка!) в голове шумело. — Мы не можем общаться, Рэнди, — не совсем четко проговорил Дин. Каждое слово он выталкивал изо рта, точно камушек. — Почему? — лицо Ортона превратилось в маску, лишь шевеление губ выдавало в нем живого человека. — Почему? А почему кролик не может дружить с удавом? Почему муха не может дружить с пауком? Понимаешь, о чем я?.. «Он слишком много выпил», — решил Рэнди и наклонился, чтобы отобрать у Эмброуза бутылку, но тот схватил его за запястье. Голубые глаза с расширенными от возбуждения зрачками уставились на Ортона. — Ты — венерина мухоловка, Рэнди. Долбанная венерина мухоловка, а я — безмозглая жирная гусеница, попавшая в твой капкан. Вот почему мы не можем нормально дружить и общаться, как я с тем же Романом или Сетом, черт его подери. Ты сожрешь меня, переваришь и выплюнешь пустую выхолощенную оболочку, Верховный Хищник. Рэнди рассмеялся, однако Дин продолжал крепко держать его за руку. — Думаешь, я обдолбанный, да? Нет, конечно, я нахлебался будь здоров, и завтра вряд ли доберусь до тренировочного зала, но послушай меня сейчас, Рэнди, — мы не сможем с тобой дружить. Никогда! Ортон усмехнулся. — Я не хочу с тобой дружить, Дин. Я хочу тебя трахнуть. Дин хотел еще что-то добавить, но после этих слов замолчал и несколько мгновений хватал ртом воздух. Его пальцы разжались, но теперь уже Ортон положил ладони ему на плечи и наклонился так, что его глаза оказались на расстоянии пяти дюймов от глаз Лунатика. — Я не шучу. Ты на меня уже не первый день так смотришь, что по спине мурашки бегут. Ни на своих дружков из «Щита», ни даже на милашку Рене ты так не смотришь, как на меня. Думаешь, я не замечаю? Хочешь попробовать меня на вкус? Валяй, сегодня я в твоей зоне доступа. — Я пьян, и, пожалуй, мне пора идти, — пробормотал Дин, порываясь встать. — Ты пьян, — согласился Рэнди. — Но ты не уйдешь, потому что второго шанса у тебя не будет. Эмброуз застыл, покачиваясь, точно пытался собраться с мыслями, а они бегали от него, как тараканы по кухне с включенным светом. В дверь забарабанили. Оставив Эмброуза медитировать на пустую бутылку, Ортон подошел к двери. — Ну, кому я понадобился? — Рэнди, Дин не у тебя? — в голосе Роллинса слышалась обеспокоенность. Ортон через плечо оглянулся на Эмброуза — тот или делал вид, что не слышит, или не собирался отвечать. — Если бы он был здесь, я бы знал об этом. — Окей, извини за беспокойство! Шаги и стук в дверь раздались дальше по коридору. — Джон, Дин не у тебя?.. — Спасибо, — каким-то чужим, неестественным голосом проговорил Эмброуз. Он сидел, как китайский божок, глядя в одну точку и не шевелясь. Рэнди подошел к нему и с силой надавил на затылок, так что Дин дернулся от боли. — Венерина мухоловка, говоришь? — горячо шепнул он в самое ухо, и Эмброуз застонал сквозь зубы. Сок мухоловки начал проникать ему под кожу, и это ощущение было болезненным и фантастически безумным. В паху разгорался пожар, под закрытыми веками танцевали бушующие огни. Казалось, в его голове начинается бесстыдное и буйное в своей порочности представление, в котором он и Рэнди играли не последнюю роль. Ортон медленно провел ладонями по плечам и спине Дина, и у того перехватило дыхание. Месяцами он смотрел на Ортона, как на талантливого рестлера, отличного спортсмена, пытаясь отогнать от себя назойливую мысль, что Рэнди нравится ему не только как техничный боец. И сейчас, когда они оказались наедине, а рука Ортона недвусмысленно намекала, что свои слова он привык подкреплять делом, он по-прежнему не верил в происходящее. Он еще мог, напрягая воображение, представить себя в постели с Сетом, с Романом — это еще куда ни шло, все-таки они не один год тусовались вместе и не раз напивались вдрызг, но Верховный Хищник оставался для него запретной территорией. И — желанной. Не открывая глаз, Дин прислушивался к ощущениям: огонь, зародившийся в низу живота, поднимался все выше, к груди, к шее и вскоре все тело пылало от пяток до макушки. А ведь Рэнди всего лишь коснулся его через одежду! Дину немедленно захотелось все с себя снять, чтобы ощутить этот жар, исходивший от ладоней Гадюки, на обнаженной коже. — Я пожалею об этом. Я совершенно точно об этом пожалею… Например, завтра утром, — произнес Эмброуз в пространство. — Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и раскаиваться, — со смешком ответил Ортон. Его низкий, с бархатными обертонами голос заставил Дина глубоко вздохнуть, точно перед прыжком в ледяную воду. Он набрался смелости и повернул голову, чтобы поцеловать Рэнди. Его губы были жесткие, сухие, обрамленные колючей щетиной, но язык — горячий, страстный, настойчивый в своих ласках, язык-завоеватель, заставил его потерять последние крохи разума. Дин обхватил Ортона за голову, присасываясь к нему, вжимаясь языком в его рот, чтобы всласть напиться его чудовищной животной силы, стать одним целым с Верховным Хищником, раствориться в его ласках, как пресловутая гусеница в недрах мухоловки. Легко, одним тычком Ортон свалил Дина с кресла и оседлал сверху, торопливо расстегивая молнию на джинсах. От удара затылком об пол у Дина перед глазами все закружилось: кресло, стол, потолок комнаты и лицо Ортона замелькали перед ним, как в ускоренной перемотке. Сглатывая горькую, вязкую слюну с привкусом виски и табака, Дин попытался оттолкнуть Рэнди, но противник оказался сильнее — после короткой ожесточенной схватки Эмброузу пришлось признать себя поверженным. Это было не так унизительно, как на ринге, в присутствии нескольких тысяч зрителей, но все же неприятно. — Ты думал, я собираюсь с тобой в кошки-мышки играть? — Ортон сжал колени, фиксируя бедра Дина. В прорези расстегнутой ширинки виднелся взбухший, упругий член с синеватыми прожилками вен. — Все, что мне нужно от тебя, я могу взять прямо сейчас, не спрашивая ни разрешения, ни согласия. — Что, просто трахнешь меня, как девственницу-отличницу на выпускном балу? — Эмброуз рассмеялся, чувствуя, как на лбу выступает испарина. Ему было нестерпимо жарко и от близости сидящего на нем Рэнди, и его настойчивых ласк, и оттого, что в комнате как будто включили обогреватель — или это его так жгла мысль о вероятном сексе с Гадюкой? — Обещаю, тебе понравится — еще прибежишь ко мне за добавкой, — хмыкнул Рэнди. Он схватил Дина за пояс, рванул застежку, высвобождая ткань, и рукой бесцеремонно залез ему в штаны, вторгаясь на завоеванную территорию. Дин поморщился: Ортон, стаскивая с него трусы, оставил царапину на коже бедра, и от пота ее сразу же защипало. Но эта боль была лишь прелюдией к тому, что ждало Дина впереди. Вайпер даже не пытался изображать заботливого и внимательного любовника — у него уже давно стояло так, что джинсы едва не треснули под напором плоти. И вид покорного, распростертого под ним Дина лишь усилил желание, превратив его в ненасытного хищника. Пальцы едва слушались, когда он пытался справиться с ремнем на штанах Эмброуза: в голове словно шумел Ниагарский водопад; алкоголь в крови бурлил, точно варево в ведьминском котле. Движимый одним слепым инстинктом — подавить, подчинить, овладеть — Ортон не замечал, что Дин судорожно кусает губы, чтобы не закричать, а по его вискам текут струйки пота. Когда в его ладонях оказались круглые, мягкие полушария ягодиц Эмброуза, Ортон крепко, до красноты сжал их, наваливаясь всем весом, вдавливая Дина в пол так, что тот едва мог пошевелиться. Его так и подмывало отвесить этой белой заднице хорошего шлепка, чтобы аж звон пошел, но он сдерживался. Поцелуй с Дином оставил странное послевкусие: Рэнди редко разрешал партнерам целовать себя в губы, но с Дином это вышло гораздо приятнее, чем с другими. Он навис над Эмброузом, опираясь на руки, приникая головкой члена к вожделенной дырке, потерся о его анус, и в тот момент, когда голубые глаза Дина широко распахнулись и его блуждающий взгляд сфокусировался на лице Ортона, тот позволил себе выдохнуть и с силой толкнулся вперед. …Пустая бутылка, звякнув, покатилась по полу. Дин увидел перед собой нечто черное, длинное, уходящее под потолок, и не сразу сообразил, что это всего лишь ножки стола, а сам он каким-то образом оказался на полу чужого номера. Покачиваясь, он медленно, едва переставляя руки, поднялся и сел, привалившись спиной к креслу. Все, что произошло накануне, напоминало кошмарный сон. Ссора с Сетом, приглашение Рэнди, странный секс при очень странных обстоятельствах — Лунатику было легче всего списать на последствия алкоголя, но одна деталь не давала ему покоя. Он точно помнил, что перед тем, как Ортон вошел в него, он слышал тихий, едва слышный щелчок, похожий на спуск затвора фотоаппарата или диктофона. Он на секунду задумался о этом, затем с сомнением покачал головой: нет, этого не может быть. Наверное, послышалось… Осторожно, чтобы не потревожить спящего Вайпера, Эмброуз выскользнул за дверь и через несколько секунд соседняя дверь точно так же бесшумно открылась и снова закрылась. У Верховного Хищника была одна милая, сентиментальная привычка — он записывал в телефон голоса своих любовников и иногда в приступе ностальгии переслушивал их чувственные, страстные стоны. Запись Дина значилась в его коллекции под номером 22.