Перед победой

— Так, и передашь Шеллару, что гномы усиленно расковыривают пенобетон, которым была залита Т-кабина в порту. Там-то гостей, естественно, не будет, но в городе замечены подозрительные личности, похоже, с Альфы. Мы следим за тем, чтобы они не наткнулись на заработавшие нестабильные артефакты. А то еще сообразят, что магия частично вернулась. Мэтр Алехандро успел тут наработать за несколько лун. Правда, большинство его артефактов — стабильные и находятся во дворце, но лучше перестраховаться. А в Даэн-Риссе он прожил много лет, так что присмотрите там непременно. Кантор кивнул Амарго и проснулся от плача ребенка. Рядом сонно зашевелилась Ольга. — Дай я поднимусь, ты лежи, — сказал он. — Уже скоро ее кормить, — отозвалась Ольга. — Вот пока и полежи, а мне все равно вставать, — ответил он. …Малышка быстро уснула снова. Кантор подумал, что хочется скорее покинуть дворец, снять большую квартиру или лучше купить дом, вернуться к нормальной жизни, к театру, и больше времени проводить вместе. С другой стороны, хорошо, что Ольга с ребенком сейчас во дворце и за ними есть кому присматривать — ведь прошло только три дня, как она родила. Он еще раз посмотрел на спящую дочку и стал собираться: пора было отправляться с докладом к Шеллару. В кабинете у Шеллара сидел Жак. Король встретил Кантора неожиданным поручением. — Кантор, сходи-ка сегодня в город, потолкуй с местными бардами. — Вы забыли, что я отказался работать в пропаганде? — Это не пропаганда, это только информационный вброс. И ты же сам собирался встретиться со знакомыми, так совмести приятное с полезным. — А людей Флавиуса мало? — Мало. Кроме того, ты многое знаешь, и тебе поверят сразу, как и Элмару. И ты ведь будешь говорить правду. — Что, всю? — Нет, только версию для подданных. Ты же сам понимаешь, о чем можно рассказывать, о чем — нет. Чем с большим количеством народа встретишься, тем лучше. Надо подбросить им материала, а то напишут невесть что. — Нельзя помешать – надо возглавить? — съязвил Кантор. — Да, баллад будет много, я уж знаю, и самые разные. И что там напишут, одни боги знают. — Как бы там не стали художественно изображать мои страдания, — недовольно поморщился король. — Да уж, могу представить, — усмехнулся Кантор. — Но вы же понимаете, что это неизбежно. — Сам-то ты от такого отказался. — А вам нельзя. Но кроме вашего ранения, произошло много другого.. — Так что не думай увлекаться подробностями. — Я понял. Но немного рассказать все же придется. — И главное, нечего распространяться о том, что ты видел, когда встречал меня в Лабиринте. Хотя я этого и не помню, но могу предположить, что там было. — За дурака меня держите? Про Лабиринт я и так рассказывать не собираюсь, а вот про сны — придется, хоть и без подробностей, конечно. Скажите спасибо вашему Флавиусу! Он мне на дворянском собрании форменный допрос по этому поводу устроил. — Как сновидец ты ценный свидетель, так что Флавиуса я понимаю. — Знаете ли, ваше величество, я же видел, что Флавиус был бы рад узнать о снах определенных особ, только в этом я ему не помощник. И вам тоже. — Успокойся, Кантор, об этом я тебя не прошу. — Погоди, — вмешался Жак, — ты ведь ко мне зайдешь? Захвати там пару вещичек. Генератор генератором, а мне собственный аккумулятор не повредит. Сейчас скажу, что искать. Код от кабинета помнишь? — Я-то помню, — хмыкнул Кантор, — как и Тереза. — Он не забыл, как в конце весны добывали из кабинета Жака рогульки — ключ от пирамиды. — На всякий случай ключ от дома у Терезы возьми. Она его сохранила. — Ну, тому, что Тереза сохранила ключ, я не удивляюсь. — Я бы и сам сходил, но здесь работы полно. «Да, — подумал Кантор, уходя, — скоро все закончится, но удастся ли Жаку избегать работы? Теперь король без компьютеров не обойдется». Ольга кормила малышку и сонно улыбнулась ему. Кантор присел рядом. — Сегодня мне надо сходить в город, так что вернусь поздно, а может быть, и к утру, — с некоторым сожалением сказал он. — Но с тобой будет Тереза, я только что ее попросил. Служанку я сейчас пришлю. Слуги уже начали возвращаться во дворец. — Ой, передай привет Карлосу, посмотри, как он там, а то магии нет, а он же сорвался. И скажи ему, что, как только деточка немного подрастет, я непременно вернусь в театр! — Обязательно передам. А еще надо поговорить о восстановлении спектакля. Знаешь, я так соскучился по сцене. — Знаю, — улыбнулась Ольга, — только не убивай в городе никого лишнего! — В театре, да и в доме Жака, точно не убью. Ольга хихикнула. — После того, что там все время творят Бандерасы с компанией, не ты захочешь там кого-нибудь убить, а Тереза. — Могу представить, что там творится. — Он взял на руки дочку, улыбнулся и уложил ее в кроватку, притащенную неизвестно из каких складов. Теперь в городе он сможет купить для малышки все необходимое. По дороге к дому Жака Кантор вспомнил, как шел сюда прошлой осенью, но тогда он был один, а сейчас его ждет Ольга с дочкой, которой они еще не придумали имя. «Вот как быть с именем?» — задумался Кантор. Как назвать? Лаура? Диана? Анхелика? Что за демон! Знал он девушек с такими именами, но ему не хотелось, чтобы родная дочь их напоминала. — Ну что? — ехидно заметил внутренний голос, — о такой проблеме ты не думал, когда гулял на весь континент? — Помолчал бы ты, — с досадой отозвался Кантор. Он до сих пор не мог забыть чувство злости и беспомощности, которое охватывало его те страшные двое суток, когда он ничего не знал о судьбе жены. После того момента, когда на его глазах взорвалась башня, где была Ольга, все слилось в один вихрь: треск пулемета в его руках, горячий металл, грохот гномьих пушек внизу, потом тревога и злость, когда патроны закончились, сражение на первом этаже дворца, куда прорвались нападающие. Победа в этом сражении. Хлопотный длинный, невыносимо длинный день, грызущая тревога при виде того, как разбирают завалы, оставшиеся от взорванной башни, ночь без новостей, когда он не нашел во сне ни Ольги, ни Шеллара, и опять долгий, полный забот день. Снова страх при виде разбираемых завалов. Новая ночь, когда он, наконец, нашел Ольгу. Теперь они вместе, теперь его семья в безопасности. И можно будет вернуться к музыке, к театру. Победа близко — еще несколько шагов и совсем немного усилий. И оружием в этих шагах будут дипломатия, интриги, хитрости и магия, которая уже практически вернулась. Только про нее надо пока молчать. Вот и знакомый дом, который еще в начале войны занял Тарьен с мамой и сестренкой: в ведомстве Флавиуса ему сделали документы и предложили заселиться. Нужно было, чтобы дом, полный технических и магических изобретений, не оставался пустым. Пустым он и не был: к Тарьену тут же подселились другие артисты и даже пока не признанный драматург Юст. И, по рассказам Ольги, здесь все время кто-то гостил. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, Кантор, недолго думая, открыл дверь ключом. «М-да, — подумал он, входя, — будет Терезе работа». Вокруг валялись разбросанные вещи, и картина получалась примерно такая же, как описывала Ольга, разве что тролля не было. Гостиная была заполнена народом. Один Бандерас спал в кресле, другой — на диване, нежно прижав к себе трубу. Их приятель, который играл друга главного героя в «Юности волшебника», уснул прямо за столом, еще парочка оркестрантов — на полу. Из кухни высунулся Юст с серебряной вилкой в руке. — Да живой я, живой, — засмеялся Кантор. — Лукас вам не рассказывал? А Карлос? — Нет. «Вот молодцы, вот умницы», — подумал Кантор. — Да я не из-за этого, — почему-то очень активно стал возражать Юст. — Мы тут завтракать собрались. — Диего вернулся! — обрадовался вошедший в гостиную Тарьен. — Эй, Альберт, проснись, помнишь, что ты вчера говорил? Тот открыл немного окосевшие глаза. — О, маэстро Диего! — прочухался он. — Значит, мы теперь можем спектакль возобновить! — А как Ольга? — спохватился Тарьен. — Ольга в порядке, — радостно заулыбался Кантор, — три дня назад она родила дочку. Привет вам передает. — Поздравляем! — наперебой заговорили все. — Надо отметить! «Интересно, а что они вчера отмечали?» — подумал Кантор. — Говорят, что королю вернули все права и сняли все обвинения, — вспомнил Тарьен, — и об этом свидетельствовали король Орландо и король гномов? — Верно, — серьезно кивнул Кантор. — Король Шеллар — настоящий герой, и я могу это подтвердить. Он здесь всю весну продержался, вредя Ордену и Повелителю. А потом его схватили и отправили на Каппу, в тот мир, откуда на нас напали. — А ты тоже на этой самой Каппе побывал? — поинтересовался Юст. — Как там? — Хреново, — кратко ответил Кантор, — но там есть разные места и разные люди, в том числе и маги, которые сначала нам очень сильно навредили, а потом и помогли. — Из этого можно сделать отличную пьесу, а то и не одну, — воодушевился Юст. — Вечером, если будет время, приду и расскажу подробнее, — серьезно сказал Кантор. — Приходи, надо же обмыть рождение твоей дочки! — еще более воодушевился Юст, — Кстати, как ее зовут? — Еще не придумали, — нахмурился Кантор. Мама Тарьена, спустившаяся сверху на шум, стала расспрашивать, сколько малышка весит, много ли у Ольги молока и о других радостях материнства. «Женщины!» — подумал Кантор, но с удовольствием ответил ей. — Да, вам привет от Жака, он просил, чтобы вы не спешили снимать квартиру и пожили пока тут. Кстати, Жак с Терезой недавно поженились, так что мы еще и это отпразднуем. — Скорей бы вернулась магия, — вздохнула мама Тарьена, — сразу стало бы легче жить. И вечные ящики не работают, и керосиновые лампы надоели уже. — Всему свое время, — осторожно ответил Кантор и спросил, чтобы уйти от темы: — А что, керосин сильно подорожал? — Сильно, — вздохнула женщина, а Тарьен добавил: — В театре с керосиновым освещением очень неудобно. — Я как раз в театр сейчас и собираюсь, — обрадовался смене темы Кантор. — Карлос там? Как он? — За Карлосом присматриваем. Один раз он таки сорвался. Но по большей части держится хорошо. Не забыв захватить из кабинета Жака его приспособления и снова закрыть его на код, Кантор, наконец, выбрался из гостеприимного дома и зашел в музыкальный магазин, чтобы купить новую гитару. Теперь можно заняться любимым делом. Пробуя дерево и струны, Кантор словно услышал музыку, аккорды, которые буквально просились сыграть их. Но сначала надо было заняться настройкой и записать ноты. Он улыбнулся и направился к театру. Театр, стоящий на углу Трех кистей и Карнавальной, ничуть не изменился за семь с лишним лун, прошедших после его триумфа. А почти год назад он тоже оказался здесь с гитарой, еще не осознавая, что тут найдет свою судьбу и вернется на свой путь. Хорошо снова почувствовать себя бардом — после того, как он был то воином, то магом. Но путь мага все же не для него. А вот путь барда — то, что нужно. Кантор вошел в театр с черного хода, через который когда-то убегал и где его потом ожидали поклонники, намеревавшиеся порвать на лоскутки на память. За дверью кабинета Лукаса явно никого не было, а вот в кабинете Карлоса слышались голоса. — Маэстро Карлос, с одним спектаклем в неделю мы вряд ли справимся с бюджетом, однако можно надеяться, что скоро вернутся и маэстрина Ольга, и маэстро Диего. Вы же знаете, что произошло. — Возможно, и поэтому надо созывать людей. Сходи-ка к мадам Бежар, узнай, как ее здоровье, и выясни, что там с нашим дирижером. Кантор больше не слушал и постучал в дверь. Собеседники, казалось, не удивились. — Здравствуй, Диего, — улыбнулся Карлос, — рад видеть тебя наяву. Мы тебя ждали в ближайшие дни. Тебя видели на дворянском собрании, и потому мы уже знали, что ты уцелел во время штурма. А как Ольга? Вижу, ты улыбаешься, значит, все хорошо? Уже можно поздравить? — Можно, теперь у нас дочка, — ответил Кантор. — Ну что, будет в театре расти? — Думаю, да. Ольга, конечно, сейчас очень занята, но про вас спрашивала, и в театр вернуться хочет, как только малышка хоть немного подрастет — ей ведь всего три дня. — У Ольги, понятное дело, нет сейчас времени читать, но эту книгу ей все-таки передай. — Передам, — улыбнулся Кантор. — Искусство превыше всего. — Да, и пусть маэстрина Ольга не беспокоится, — вмешался Лукас, — все отчеты в порядке. Правда, прибылью похвастаться не можем, но, если будет восстановлена «Юность волшебника», наши дела пойдут куда лучше. — Да, Диего, — подтвердил Карлос. — Когда ты сможешь приступить к работе? — Не знаю, — с досадой ответил Кантор. — Но, наверно, не позже чем через луну. А пока я тут гитару настрою. Лукас пошел за ним. — Маэстро Диего, вы не знаете, когда можно ожидать возвращения магии? — осторожно спросил он. Мы, конечно, за маэстро Карлосом присматриваем, но сорваться еще раз он может. Да и сердце у него пошаливает. — Всему свое время, — снова ответил Кантор и практически незаметно подмигнул. Умница Лукас все понял. — Что ж, маэстро, остается ждать, — вздохнул он. Однако Кантор начал нервничать. Про магию ведь и дальше будут спрашивать, а ну как артефакты мэтра Алехандро всплывут, тогда могут возникнуть серьезные проблемы. На обед он отправился в кафе «Легкое перо», где собирались поэты. Войдя в зал, он увидел удивленные взгляды, но спокойно уселся за столик и заказал обед, в том числе порцию мороженого. Одну. Голос надо беречь. Вскоре к нему подсел один из старых приятелей. — Где ты пропадал? Ходят слухи, что ты воевал в том мире, откуда явились эти пришельцы? — Пришлось побывать, поганое местечко, хотя люди бывают неплохие. — А правда ли, что ты способен заходить людям в сны, и благодаря этому держал между всеми связь? Разговоры с дворянского собрания расползлись по городу, ну спасибо Флавиусу. — А мы здесь натерпелись от этого окаянного графомана Вольдемара, помнишь его? Кантор покачал головой. — Нет, только слышал, что Орландо говорил о какой-то бездари, но встречаться не пришлось. Однако Ольга мне рассказывала кое-что. — Вот-вот. Ну, ты представь, что с ним стало, когда он примкнул к этим и сделался министром изящных искусств. — Могу представить. — Он стал вызывать нас к себе, да и сам навещать — однажды прямо сюда с охраной ввалился, представляешь? И всякий раз он толкал торжественные речи, ругал наши работы за безыдейность и требовал писать стихи во славу Повелителя, про Наместника Харгана и против королевской власти. Пока мол, не будет в начале книжки стиха, а лучше нескольких, про Повелителя, и не надейтесь что-либо издать. А то и свободы лишитесь. Кантор нахмурился. Ему-то такие вещи были очень хорошо известны. — И что, кто-нибудь согласился? — Ну уж нет, мы, конечно, делали вид, что с этим надо много работать, что мы недостойны и так далее. Так что стихи писал он. И читал вслух. Тьфу! Правда, все это продолжалось очень недолго: в конце весны его сняли. Мы так думаем, что прямо на тот свет. — Даже если и на этот, сейчас его уже точно нет в живых — погиб со всеми посвященными. И его счастье — иначе бы я сам его убил. Кантор скрипнул зубами. Из-за этого подлеца Карлос полез в петлю, и если бы не Ольга, его не было бы в живых. — Кстати, ты не знаешь, когда магия вернется? — прервали его размышления приятели. — Не знаю, — буркнул Кантор, начиная злиться. И тут же добавил, — лучше я расскажу вам, что было на дворянском собрании. — Да, верно ли, что там появился сам король гномов? — Верно. Он явился при полном параде, в сверкающих доспехах и с боевым топором, свидетельствовать за его величество. Если не ошибаюсь, это первый случай в истории, когда вождь гномов появляется на официальном собрании наверху. Да, собственно, и пушки гномов были использованы наверху впервые. Наверно, слышали? Один из поэтов вытащил карандаш и воодушевленно что-то забормотал. Кантор прислушался: — Топор воздев, доспехами сверкая, Воздвигся на собранье воин-гном… Он едва удержался, чтобы не расхохотаться. Однако у него в голове тут же появились аккорды, складывающиеся в веселую мелодию. Он тут же вытащил карандаш и запасенный блокнот… Ближе к вечеру вполне довольный Кантор подхватил гитару и отправился в клуб «Музыкальный кристалл». Там его сразу же попросили спеть, что он с удовольствием и сделал. Это были песни, которые он сочинил еще перед войной. Однако, перебирая струны после исполнения, он услышал нечто, что сразу же испортило ему настроение. — Король, как-никак, сдал Ортан, а дворянское собрание слишком быстро его признало невиновным. Ну и что, что там были гномы и король Орландо. Они ведь друзья. Виконт Бакарри же вел себя как герой, жизнью рисковал, не признавал власть наместника. Кантор аккуратно прислонил гитару к столу и встал. Кулаки у него зачесались сразу же. — Сдал? Да он спас тут всех, избежал резни. И к тому же избавился от посвящения и дурил наместнику голову. — А ты уверен, что тебе он голову не дурил? — Уверен. Я посещал его сны, где нельзя лгать. И к тому же я эмпат, уж ложь прочувствовать могу. — Значит, ты маг? Но магия же пропала. Хотя на днях пара артефактов вдруг заработала. — Я неклассический. Моя Сила не исчезла. А сам подумал: «Наверно, это артефакты работы мэтра Алехандро. Нет, Шеллар должен сыграть очень быстро, на опережение, чтобы слухи не дошли до альфийцев». — Так вернется классическая магия или нет? — продолжал собеседник. — Всему свое время, — сквозь зубы произнес Кантор, чувствуя, что ему очень хочется подраться. Стараясь избежать драки, он быстренько поднялся и пошел на соседнюю улицу, в кафе «Лунная струна», где собирались в основном гитаристы. — А ты знакомился с иномирной музыкой? — стал расспрашивать его приятель, Дерек Понт. — Там, где я был, не до музыки. Хотя как сказать, подумал Кантор, на Каппе действительно было не до музыки, а на Альфе он наслушался вдоволь. Но аккорды, которые пришли ему в голову, были совсем другие. Тут кто-то из ребят вскочил и заявил, что он знает, как сочинять музыку в духе иномирной, и стал играть. Кантор разозлился. Это, с его точки зрения, было бездарным подражанием тем мелодиям, которые он слышал на Ольгиных кристаллах. — Да кто ж так интерпретирует, тут надо понимать, что вносить, а у тебя полная чепуха получается! — Кулаки у него сжались, как весной в доме Гаврюши. Но здесь не было Витьки, чтобы его остановить. Правда, вмешался Дерек Понт. Но лучше бы он этого не делал. — Слышишь, Диего, не знаешь, когда магия вернется? Кантор не выдержал. — А пошел ты со своей магией! — заорал он во всю мощь своего голоса, отпихнул Понта и дал в морду незадачливому композитору. Тот, естественно, попытался ответить. Противники покатились по полу, колотя друг друга. Остальные предусмотрительно расступились. Принимать участие в драке — рисковать быть избитым обеими сторонами. Через несколько минут оба поднялись с пола, но бить друг друга больше не стали. Потирая отбитые костяшки пальцев и морщась от боли в ушибленных ребрах, Кантор проворчал: — Да что бы ты понимал в иномирной музыке! Дай покажу! — Покажи! — зашумели все. — Демоны, бумага кончилась, карандаш затупился. Давайте бумагу. И карандаш. И гитара моя где? — Не стоило кулаками махать, раз играть собрался, – съехидничал внутренний голос. — Заткнись, стоило! После наглядного урока композиции его противник спросил: — Маэстро, могу ли я считать себя вашим учеником? Кантор расхохотался. Верно, все мои ученики через драку проходят, подумал он. Не пюпитром, так кулаками, не за плагиат, так за ошибки в сочинении. В доме у Жака Юст подсел к Кантору с бумагами и стал расспрашивать… ну почти как его величество. Почти, потому что цели у обоих были разные. Королю нужна была информация для управления и политики, Юсту — материал для творчества. Вот что бы спросил король про куфти? — А что они делают, для чего и как? А Юст спросил: — А что они делают, как и для чего? Разница вроде небольшая, но существенная. Юсту ведь нужно описать, как. И объяснить не занудно, как это мог бы сделать Шеллар, а по ходу дела, интересно, через диалоги. Или хотя бы монологи. Юст, слушая рассказы Кантора, то и дело огорченно повторял: — Опять придется информативный монолог делать, не люблю я их. А, ладно, может быть, и в диалоге все это удастся объяснить. Хождения по снам Юста тоже заинтересовали, но тут уж Кантор отделался только нейтральными рассказами про совсем посторонние сны, через которые он проходил в поисках знакомых. Юсту и этого хватило. — Какую пьесу можно из этого сделать, фантазию не надо ограничивать! Ладно, сны, подумал Кантор. Но как бы этот фантазер не изобразил Каппу так, как Альфу в пьесе о переселенце Арнольде Пилипенко, который с табельной алебардой поперся на бандита Мухтара де Барса, пытавшегося заколдованной фомкой взломать секретный сервер. Про эту пьесу ему рассказала Ольга, и очень сильно смеялась, говоря, что здесь такое только Жак оценит, но проболтается ведь, а Юста высмеивать не хочется, он же не виноват, что никогда не был на Альфе. Потом она помогла Юсту все поправить, подробно объяснив, в чем он прокололся. А теперь ему, Кантору, придется проконсультировать почти признанного драматурга еще не раз, ничего не попишешь. Разумеется, одними расспросами товарищи не ограничились. Началась веселая попойка в честь рождения дочки Ольги и Кантора. Счастливый отец принимал поздравления до самого утра. Во дворец он возвращался с некоторого похмелья, но в остальном вполне довольный: день прошел прекрасно. Никаких неприятностей судьба ему не подбросила, он поговорил со множеством народа, гитару купил, молодого коллегу поучил во всех смыслах, и никого не убил. Впереди же был Путь, тот самый Путь барда, по которому они с Ольгой смогут идти вместе благодаря влекущему их Огню.