Тогда давайте готовиться к концу. Я лишь недавно познакомился с вами и вашим народом, джедай Лорана Джинзлер. Но за это время я проникся к вам восхищением и уважением. Я надеюсь, что когда-нибудь люди и чиссы смогут мирно работать сообща
синдик Миттʼрасʼсафис, «Сверхдальний перелет», Тимоти Зан
Крупный чисский корабль вышел из гиперпространства рядом с удаленным звездным скоплением Редут. Мэрис не могла поверить, что снова окажется в пределах пространства, принадлежащего Доминации Чиссов. Когда они с Трауном осуществили стыковку эль-челнока и вышли через стыковочный рукав в ангар, их встретило несколько солдат в черной униформе во главе верховным командующим Сил Экспансии и Обороны чиссов. Холодно посмотрев на них, адмирал Арʼалани жестом указала следовать за ней. Никаких церемоний, никакого вежливого приветствия. Ничего из того, что помнила Мэрис со времени последнего пребывания здесь. Ощущалось только холодное презрение и молчаливое равнодушие. Изгнанники не заслуживают почестей. Миттʼрауʼнуруодо — тем более! Холодный рубиновый взгляд адмирала Арʼалани окрасился удивлением, отметив на запястьях прибывших чисса и человека бордовые веревки. Она явно не ожидала, что бывший красистор Миттʼрауʼнуруодо падет настолько низко, чтобы выбрать в качестве пары человеческую женщину. Ксенофобия была чуть ли не культом в пределах Доминации, и такой союз считался страшнейшим святотатством. Мэрис же в свою очередь удивилась не меньше, рассматривая чисскую женщину. Она была высокая, не уступавшая по росту Трауну, крепкая с красивой фигурой и облачена в белоснежную форму, что девушка помнила еще с прошлой встречи. Интерес вызвало запястье чисской женщины. Сложным узлом, название которого девушка не знала, на нем была повязана черная веревка. «Она вдова!» — с содроганием подумала Мэрис, ощущая на себе презрительный рубиновый взгляд адмирала. Флоту чиссов удалось обнаружить останки «Сверхдальнего перелета», а поскольку гранд-адмирал Имперского флота все же поддерживал слабый контакт с Доминацией, сообщение об этом в скором времени было доставлено на Нирауан. Траун был намерен во что бы то ни стало посетить место гибели брата. Долгие переговоры с несговорчивыми бывшими соотечественниками, и они находятся здесь у скопления Редут. С адмиралом Арʼалани состоялся короткий формальный разговор, блещущий показной вежливостью со стороны Трауна и холодной недоброжелательностью от чисской женщины. Траун общался с ней на равных в соответствии со своим рангом, что, казалось, раздражало Арʼалани, не ожидавшей такого поворота событий. Он держался гордо и четко, как истинный гранд-адмирал Империи. Изгнанный много лет назад, он высоко поднялся по военной лестнице среди людей и вернулся с мощным флотом во главе к границам Доминации, чтобы предложить помощь в охране ее границ. Это было необычно даже для чисса. Представители Правящих семей оказались в недоумении и тут же насторожились, зная, как ловко Траун умеет манипулировать кем угодно и как угодно. Военная машина на всякий случай была мобилизована, ведь чиссы никогда не совершали превентивных действий против потенциального противника, принимая на себя первый удар. Но Траун не был врагом своего народа. После коротких переговоров Траун и Мэрис были отконвоированы в чисский шаттл в сопровождении нескольких солдат и самой Арʼалани, выразившей желание лично наблюдать за ритуалом прощания. Только им двоим было позволено пересечь границы Доминации на маленьком, незащищенном дефлекторными щитами, эль-челноке. Траун спокойно принял эти условия, прекрасно осознавая, что при нынешнем положении вещей Арʼалани не придет в голову арестовывать его, имея под боком Имперский флот. Через несколько часов чисский крейсер прилетел в заданную точку. Путь был труден с точки зрения лоции. Слишком близкое расположение звезд в скоплении делало невозможным совершить один гиперпространственный прыжок, поэтому путь был разбит на несколько отрезков. Наконец крейсер подлетел к небольшому планетоиду. Мэрис с Трауном смотрели на безжизненный пейзаж сквозь широкий иллюминатор. Песчано желтое небо сливалось с темно-охристым рельефом скал внизу. Этот мир был крайне неуютен. Практически полное отсутствие атмосферы, сильная солнечная радиация и никогда не наступающая ночь из-за обилия звезд поблизости делали его абсолютно непригодным для жизни. — Как пустынно, — ёжась, произнесла Мэрис, обращаясь к Трауну и чувствуя заполняющую ее душу внутреннюю пустоту. — Cheunh nor! (1) — резко приказала Арʼалани, пристально наблюдавшая за ними и не понимавшая общегалактического языка. Мэрис вздрогнула и тут же извинилась, заговорив на превосходном чеунхе без какого-либо акцента. Даже сквозь презрительный рубиновый взгляд девушка почувствовала частичку уважения от надменной чисской женщины. Траун вообще не удостоил Арʼалани взглядом, лишь снисходительно покачав головой. Крейсер снизил скорость, скользя над бесчисленными глубокими каньонами и зияющими серыми расселинами. Когда останки корабля, лежащего на крупном плато, показались на горизонте, Траун повернулся к Арʼалани и вежливо попросил: — Tir nen ttis'ah. (2) — Exclusa, Mitthʼrawʼnuruodo! (3) — холодно парировала она, сверля его презрительным взглядом. Чисский крейсер завис на репульсорах у останков гигантского межгалакического корабля «Сверхдальний перелет». На вид повреждения были очень сильными. Корабль побывал в настоящей мясорубке. Три дредноута погрузились под поверхность, а оставшиеся подверглись сильнейшей ветровой эрозии. Центральное ядро было сильно помято, но оставалось более ли менее целым. Вряд ли кто-нибудь смог выжить после такого крушения. Даже если бы кто-то и пережил катастрофу, запасы воздуха в дредноутах были весьма ограничены, что в любом случае привело бы к медленной смерти. Можно было бы заняться раскопками и, возможно, найти останки Трасса, но чиссы не позволят этого сделать. Совершено очевидно, что синдик Миттʼрасʼсафис погиб. Погиб, пытаясь спасти человеческие жизни. Когда Траун попросил Мэрис сопровождать его в пределы Доминации, девушка, не раздумывая, согласилась. Она знала, как тоскует ее мужчина по родине, как больно ему ощущать себя изгнанником и как тяжело ему осознавать, что Трасса больше нет. Даже спустя столько лет… Мэрис никогда не спрашивала, что конкретно случилось со «Сверхдальним», понимая, что подобные расспросы причинят боль ее мужчине. Тем не менее, она предполагала, что Траун прямо или косвенно виноват в гибели людей на гигантском экспансионном корабле бывшей Республики. Сейчас она физически ощущала его боль, несмотря на внешнее спокойствие и невозмутимость. Внутренние страдания тонкими серыми нитями окутывали ауру чисса. Арʼалани этого не видела, а Мэрис прекрасно чувствовала, понимая Трауна лучше, чем кто-либо в Галактике. Ведь они уже больше двух лет вместе, до сих пор трепетно изучая друг друга. Пока они летели сюда на имперском шаттле, Мэрис спросила Трауна, как ей себя вести в присутствии других чиссов. Он тепло улыбнулся и ответил, что ей следует просто быть человеком и реагировать на всё по-человечески. Не желая, тем не менее, раздражать чопорных чиссов, вместо ставшего любимым элементом облачения сари, Мэрис надела обычный летный костюм. При виде развороченных дюрасталевых пластин корпуса и сбитых всмятку боков, девушку пробрала дрожь. Столько жизней! Здесь погребено столько человеческих жизней… Резко стало холодно. Мурашки побежали по телу. Она ощутила горе своего мужчины, наваливающееся на него гигантским цунами, но внешне не выражающееся никак. «По-человечески, — подумала она, нахмурив брови, — он сказал по-человечески…» И, не обращая внимание на недобрый рубиновый взгляд адмирала Арʼалани, Мэрис крепко обняла Трауна, прижимаясь щекой к белому кителю и обхватив торс руками. Его руки коснулись лопаток, принимая эмоциональную поддержку. Слезы покатились из ее глаз. Тихие всхлипы прерывали тишину, царящую в отсеке наблюдения. Быть светом во мгле для него… Быть его утешением… Разделять с ним чувства… Вот, чему научили ее бондажные танцы! Человек забирал тяжелые переживания чисса, плача за двоих. Ведь представители этой расы не способны сбрасывать эмоции подобным образом. Колючий удивленный взгляд молчаливой свидетельницы прожигал обнявшуюся пару. Арʼалани явно не понимала, что происходит, но не смела нарушить ментальное общение. — Sah csah carcir ch'at tuv veah ch'usci vutun'cah vez, (4) — мягко произнес Траун, чувствуя тепло человеческого тела. — Fiat lux, Thrass… (5) — сквозь слезы произнесла Мэрис, заставив себя посмотреть на чудовищный каркас корабля. Отстраниться от любимого она не могла. Сейчас Мэрис являлась его щитом. — Fiat lux, сh'eo k'sici! (6) — повторил Траун, глядя на один из раскуроченных дредноутов. — Fiat lux, Mitthʼrasʼsafis! — совсем уж неожиданно раздался где-то рядом строгий голос адмирала Арʼалани. …Вернувшись с места погребения, Траун и Мэрис отправились обратно в свой шаттл, намереваясь поскорее покинуть недружелюбное государство. За время обратного пути они не произнесли ни слова, ни разу не коснулись друг друга, но Мэрис чувствовала благодарность любимого за оказанную поддержку. Они почти дошли до стыковочного рукава, когда их неожиданно окликнули. Точнее ее окликнули. — Maris Ferasi! Девушка недоуменно обернулась, увидев в дальнем конце коридора чисского адмирала, и вопросительно посмотрела на Трауна. Он коротко кивнул ей, сощурив любящий взгляд. Несмелыми шагами девушка подошла к Арʼалани, которая надменно смотрела на нее сверху вниз. Сквозь холодные рубиновые глаза невозможно было понять, что она чувствует и чего хочет. — Ch'at cavpet Mitthʼrawʼnuruodo carcir nah merentur bah vah, (7) — стальным голосом произнесла чисская женщина, заставив Мэрис недоуменно пялиться на нее, не веря своим ушам. Руки, обтянутые в белые перчатки, протянули небольшой черный крестообразный предмет. Мэрис, восторженно выдыхая, с трепетом приняла его, прекрасно зная, что это такое. — Radius astronomicus… — восхищенно прошептала она, с любопытством рассматривая необычную реликвию, о которой Траун как-то очень давно обмолвился с ней словом. В рубиновых глазах Арʼалани промелькнула вопросительная эмоция, которая как бы говорила: «Неужели инородец понимает, что держит в руках?» Астрономический радиус (8) был символом Оборонительной иерархии чиссов. Ведь ее члены были отделены от своих семей, отдавая свою жизнь военному делу. Получить такой подарок от Верховного Главнокомандующего было огромной честью даже для членов Правящих семей. — Bin'vah vah, ch'abcesit Arʼalani! (9)— уважительно произнесла Мэрис и тепло улыбнулась чиссу, глядя в сияющие рубиновые глаза и радуясь, что наконец может оценить их красоту. — Honoris causa! (10)— все также холодно отчеканила адмирал, но губы ее слегка дрогнули в ответной улыбке. Удивляясь самой себе, Мэрис почувствовала, как ледяная стена между ними стала чуточку тоньше, или она сама, благодаря Трауну, стала немного лучше понимать эту расу. Может быть однажды они с Арʼалани вновь встретятся, и она осмелится спросить, кем был тот чисс, который наложил на запястье адмирала такой сложный и красивый узел. Девушка кивнула, склонив голову в прощальном жесте, и, держа бесценную реликвию, легкой походкой направилась к Трауну, с гордостью взиравшему на свою женщину.***
Под безмолвными звездами на одной из башен крепости Руки Мэрис разбиралась, как управляться с астрономическим радиусом. Любимого не было рядом. Важные дела Империи забрали его, оставив девушке одинокий вечер. Здесь на его базе ей никогда не было скучно. Всегда находились занятия. Главным образом Мэрис изучала предметы искусства различных рас, помогая Трауну устанавливать крепкие дипломатические связи между разными народами и Империей в Неизведанных регионах. Также она часто посещала с ним иные миры, выступая в качестве переводчика, поскольку хорошо знала несколько языков Внешнего кольца и торговые наречия. Но совсем недавно, после возвращения из Доминации несколько чиссов выразили желание присоединиться к Трауну, поэтому у Мэрис появилась новая работа. Она обучала вновь прибывших представителей этой расы общегалактическому языку, что ей безумно нравилось. В обществе сдержанных и вежливых чиссов она чувствовала себя комфортно, на своем месте. Они принимали ее за свою не только благодаря тому, что она была женщиной Миттʼрауʼнуруодо, но и из-за правильного чеунха, а также хорошего знания традиций их расы. Траун держал ее в стороне от политики Империи, военных баталий и имперских чиновников, также не давая ей почувствовать вкус власти, за что Мэрис была ему безумно благодарна. Ей совершенно не хотелось влезать в это болото подковерных интриг и тайных заговоров. Тем не менее, он всегда находил время, чтобы подарить ей немного своего общества, нежности и любви, ласково связывая веревками или открывая новый аспект чисской культуры. Исписав весь лист флимсипласта математическими вычислениями и поняв, что вместо преобразования величин ее рука рисует татуинскую банту, Мэрис решила, что на сегодня достаточно и пора пойти наконец поспать. Бережно положив подарок Арʼалани в шкатулку, она отправилась в их с Трауном покои. Траун уже спал, лежа на животе и уткнувшись лицом в подушку. Он сегодня инспектировал с бароном Фелом какой-то прототип истребителя, сконструированный совместно чисскими и человеческими инженерами, поэтому неудивительно, что он не дождался ее, сильно устав за день. На цыпочках, чтобы не разбудить любимого, Мэрис пересекла комнату и юркнула под пушистое одеяло. Радость от его присутствия охватила ее. Сон уже почти накрыл сознание, когда раздалось шевеление и испуганные вздохи. Любимому снился кошмар. — Thrass… K'ir nah ch'pae ch'itt'suvrecah… (11) — болезненно стонал он, сжимая пальцами подушку и нервно ёрзая. Девушка подтянулась к нему и стала ласково гладить по голове, пытаясь изгнать кошмар. До прощания с Трассом ему часто снилось нечто подобное, но теперь подобные сны стали редкостью, тем не менее, иногда отравляя его спящее сознание. — Thrass… Manere… (12) — шептал он на своем родном наречии, дрожа всем телом. В такие моменты Мэрис ясно осознавала, как сильно он любит брата, как нелегко ему поверить, что Трасса больше нет. Его душа не хотела принимать сей печальный факт. Разумеется, своей женщине он никогда бы этого не сказал, но она и так знала. В моменты кошмаров он был очень уязвим. Всегда сильный и уверенный в себе гранд-адмирал Траун, не показывавший окружающим даже секундной внутренней слабости, только в моменты сна иногда проявлял подобное. Он даже Мэрис никогда не давал сочувствовать себе, не проявляя подобных эмоций. Но она знала, как ему бывает тяжело принимать порой очень жестокие решения. Однажды верная своему идеализму Мэрис позволила себе вмешаться в его военные дела, со слезами на глазах попросив не проводить геноцид расы сси-руук на одной из планет. Траун спокойно выслушал все ее аргументы, а потом спросил, не боится ли она узнать кое-что об этой расе не только через предметы искусства. Девушка решила блеснуть смелостью и попыталась доказать любимому мужчине, что можно пойти более гуманным путем. Траун же повел ее в морг, где она с ужасом увидела изувеченные тела со страшными ранениями отправленных к сси-руук парламентеров. После этого Мэрис больше не критиковала его подход. Все же война — дело далеко не женское. — Obsecro te… Thrass… Manere… (13) — продолжал жалобно умолять он, окутанный кошмаром. Аккуратно Мэрис вскарабкалась ему на спину, примыкая щекой к лопатке и слушая учащенное сердцебиение. Хрупкие пальцы коснулись тыльных сторон ладоней любимого. Он был холодным на ощупь, и девушка старалась согреть его теплом своего тела. Почти рефлекторно она подстроилась под его учащенное дыхание, выравнивая его. Через некоторое время дрожь ушла, пальцы, сжимающие подушку, расслабились. Пальцы ее рук прошли сквозь его фаланги, сплетая кисти вместе. Он глубоко вздохнул, прошептав сквозь сон на выдохе: — Maris… Gaudium meum… (14) Теперь он будет спать спокойно, на утро полностью восстановив силы. В эти минуты девушка любила своего мужчину больше всего на свете, даря ему покой и охраняя от кошмаров. Наслаждаясь телесным контактом с любимым, Мэрис попыталась представить Ксиллу и ее великолепные полярные сияния. Ведь Траун так восторженно с придыханием описывал их, рассказывая о поездках на волчьих упряжках во время бесконечной ночи сквозь вечные льды. Она бы отдала все на свете, чтобы хоть одним глазком увидеть полыхающее разноцветной рябью ночное небо его родной планеты.