Коллега

Темнота окутывала холодный осенний лес. Если бы не ясное небо, то с вышины однозначно повалил бы снег. В сгустившихся сумерках почти невозможно было различить хоть какие-то силуэты деревьев или кустов. Фактически полковник Айвз брел на ощупь. Даже несмотря на привычку ориентироваться в лесу в любое время суток, сейчас он с трудом бы понимал, в каком направлении движется, если бы не шел на всё приближающийся огонек. Его Айвз заметил еще издалека, а сейчас уже четко видел контуры окна. Шума, который бы указал на наличие поблизости какого-то населенного пункта, не было, а, значит, он попал в окрестности дома какого-то отшельника или стоянки охотника. Вблизи окно оказалось частью невысокого домика, сложенного из бревен. Просто удивительно, что огонек Айвз разглядел на таком расстоянии: слишком маленькое оконце, слишком тусклый свет, слишком мало пространства вокруг. По сути, дом стоял не на опушке, а в чаще леса. Деревья едва не заползали корнями на порог, по которому, под бодрый и совсем не ночной скрип ступеней поднялся Айвз. На стук в дверь тут же откликнулись: — Кто? — голос мужской, немолодой и хрипловатый. — Я офицер армии Соединенных штатов, — жалобным голосом, вовсе не соответствующим статусу офицера, заверил Айвз хозяина. — Я заблудился, пока шел по… Ему не дали договорить. Дверь осторожно приоткрылась. Айвз, придав лицу максимально несчастное выражение, заглянул внутрь и уткнулся носом в ружейный ствол. — Офицер, говоришь? Айвз покивал. Фонарь в руках хозяина освещал полковника с головы до ног. — Ну хрен с тобой, офицер, заходи. Хотя это не значит, что я поверил, будто форму ты не спер. — Честное слово, мундир я заслужил, — и он торопливо зашел следом за грузным бородатым хозяином. — Голодный, небось? — Ужасно, — подтвердил полковник. — А у меня нет ничего. Уж извини, сам все схарчил до твоего прихода. — Может, есть хоть что-то? Я бы сам приготовил… — Ты еще и повар, а, офицер? — Да всему жизнь учит, — усмехнулся Айвз. — Так что, есть какая кладовая? — Да вон погреб за кустами, если не бздишь ночами по лесу лазить. Там справа кроличьи тушки. И в кладовке пошурши, — хозяин с ленцой развалился на подобии кровати. — Как скажете, — Айвз кривовато усмехнулся и, следуя совету, «пошуршал» в кладовке. Оттуда вынулись кое-какие овощи, сухари и немного соли. Кладовая на улице была подозрительно неглубока. Айвз посветил себе фонарем до дальней стены, на которой висели две жалкие кроличьи тушки. Когда он уже сдернул одну с гвоздя, свет внезапно погас.

***

Очнулся полковник связанным в углу комнаты. В очаге плясал яркий огонь, раздавался негромкий звук заточки лезвия. Стоящий к Айвзу спиной хозяин периодически останавливался и, судя по тени, проверял остроту ножа. С его губ срывались невнятные звуки. Прислушавшись, Айвз улыбнулся уголком рта: хозяин напевал веселую любовную песенку. Полковник пошевелился. Верёвки стягивали запястья и лодыжки, оставляя свободным для маневра тело. Он осторожно, стараясь не шуметь, попробовал растянуть верёвки. При должном старании и терпении вполне возможно было освободиться. Лишь бы хватило времени, а там уж он разберётся с неожиданно агрессивным гостеприимством этого типа. Знать бы ещё, что пошло не так. Впрочем, если хозяин болтлив, то как раз его объяснения дадут необходимое время — так рассуждал Айвз, упорно освобождая руки. Нож замер в руках хозяина. Айвз, поняв, что его движения услышаны, застыл и прикрыл глаза. Было слышно, как хозяин встал и подошёл к своей жертве. — Хорош притворяться. И веревки не порвешь: я сколько раз уже проверял. Полковник открыл глаза. — Что, на каждом случайном охотнике? — Ну, их не так много, как тебе кажется. — Откуда тогда такая уверенность? — Но и не так мало, чтобы я не знал, как вас хорошенько связать. — А зачем нас связывать? — Айвз робко, испуганно улыбнулся. — Мы же ничего не сделали. И не сделаем. Переночуем вот и пойдём. — И другим расскажите, где старину Марка искать. — Вот тебе крест, не расскажу! Ну, ты б сказал, что молчать надо, я б и смолчал. Что я, совсем дурак, что ли? Марк помолчал. Сел обратно на стул. — Я не для того сюда забрался, чтобы каждый вот такой идиот шастал тут как по центральной улице. Что вам, других лесов мало? — Так... не открывал бы. — Ещё хуже. Представляю, что бы ты тогда растрепал в своем полку... Ты правда, что ли, офицер? Выправка вон какая, оружие, мундир как влитой сидит... — Пятнадцать лет отслужил, — поддержал разговор Айвз. — Где только не мотало. — Вот лучше б ты там где-нибудь и остался, где мотало. Как сюда-то залез? — Заблудился, — Айвз поднял на хозяина абсолютно печальный взор. — А вообще добирался до Нью-Йорка. Со мной ещё пятеро было... — И куда делись? — Умерли. — А ты, значит, нет? — А я нет. — Похоронил хоть? Айвз неопределённо кивнул. — Ну а тебя я похороню. Что останется. — А что останется? — Костей я точно не жру, — заверил его Марк, и Айвза осенило: да это же его «коллега»! — Как — костей?! — деланно ужаснулся он. — Ну, вот так. А потроха и мясо сожру. Не боись, — рассмеялся хрипло Марк, — не больно будет. Ты уже не почувствуешь. — Понятное дело — не почувствую. За что хоть? — Айвз почти вытащил одну руку и сейчас настойчиво тянул время, играя скромного полковника, не видевшего ничего, кроме банальных боев. — Да ни за что. Голод, — Марк поворочал угли в очаге и продолжил: — Случайно одного схарчил. Голодно было в нашем округе — ни в жисть не представишь как. Я и попробовал. За компанию-то отчего не попробовать. Силы разом стало — немеряно. Как будто пьяный, да не вдрызг. А потом, когда голод кончился, всем ничего, а я уже не могу остановиться. Знаешь, скольких так порешил? — Не знаю, — честно сказал Айвз, вытащив окончательно руки из пут. Из любопытства уточнил: — Тут-то ты что забыл? — Спрятался я. Думал: пока то да се, время пройдёт, сила моя поиссякнет — да и сдохну втихаря. Так нет. Ишь ты, и сюда люди доходят. — Часто? — Последний с полгода назад как. — Давно тут живёшь? Марк задумался. Посчитал, загибая пальцы. — Двадцать пять. Лет. — Ещё пяток — и бесполезно будет прятаться. Цивилизация и сюда дойдёт. На месте твоего дома форт построят. — Хреново. Ладно, хорош болтать, — он поднялся. — Пора бы и поужинать. У тебя родня есть? Айвз отрицательно мотнул головой. — И то ладно. А то бы я расстроился, что не могу им сообщить о твоей кончине. А последнее желание? — Не знаю... слушай, а можешь пообещать, что из моих ляжек жаркое сделаешь? Такое, с картошечкой, лучком... — Не могу. Нету у меня картошечки. — А что есть? — Трава всякая. — Ну... с травой всякой запеки. — Ладно. Сделаю. — Ну давай тогда. — Что, и сопротивляться не будешь? — А смысл? Я два дня не ел, вторую неделю в пути. Сил нет уже. А орать и умолять тебя пощадить бессмысленно. — Это верно. Марк наклонился достаточно близко, чтобы полковник рывком выбросил руку, перехватил запястье противника, выбил нож и уложил его на лопатки. — Вот что я тебе скажу, Марк, — проговорил Айвз. — Строже надо диету блюсти. Строже. Не раз в полгода, а при каждом удобном случае. Свеженаточенное лезвие легко перерезало глотку. Полковник отстранился, откинулся спиной на стену и улыбнулся: здесь можно будет задержаться недели на две. Поесть, отоспаться, запастись провиантом в дорогу. Потом сжечь к чертям тут всё, как будто и не было ничего, и уходить дальше, к людям, к толпам людей, где легко спрятаться и под покровом ночи и множества чужих преступлений спокойно и сыто жить в свое удовольствие.