Нзамби

When everything has turned to black, You donʼt know where to go, You need something to justify your soul. Silences are broken, Confidence is gone, When everything youʼre holdin onto falls.

На перезапуск оборудования уходит весь остаток вечера. Телеканал «Лицо Ваканды», созданный сравнительно недавно по приказу короля ТʼЧаки, был рассчитан на то, чтобы продолжать вещание в любых условиях — до самого последнего сотрудника. Теперь вполне хватает единственного человека, даже однорукого, чтобы включить питание от солнечных батарей. Аккумуляторы за время долгого простоя зарядились под завязку, хотя один приходится заменить. С камерой, однако, солдат не может разобраться — объектив разбит, а на ремонт подобной техники инструкций он не помнит. Зато он подключает микрофон. «Лицо Ваканды» было телеканалом внешнего вещания. Два спутника, запущенные еще в ранние годы правления ТʼЧаки, могут передавать сигнал в любую точку мира. Сами они автономны, вряд ли без управления с Земли с ними что-то случилось. Ад, поглотивший мир внизу, не должен был сказаться на безмятежности долгого орбитального полета. Все, что теперь надо — найти кого-то, кто может услышать. И ответить. Солдат включает ноутбук. Настройки. Нужная частота. Он помнит несколько закрытых. Помнит коды, шифры. Проблема в том, что все они — не то. — Прием. Прием. Всем агентам шестой интервенцированной тактико-оперативной логистической службы. Повторяю, всем мобильным отрядам Щ.И.Т.а. Говорит Джеймс Барнс. Повторяю, говорит сержант Джеймс Барнс, «Зимний Солдат». Я сдаюсь. Запрашиваю помощь. Повторяю: агент ГИДРЫ «Зимний Солдат» запрашивает помощь в обмен на сдачу и полное подчинение. Прием. Прием. Он говорит всю ночь. Никто не отзывается. Только с другой стороны уничтоженного лестничного пролета все еще стекаются на его голос трупы. Они тянутся над дырой, пробуют пройти по кромке перекрытия, оставшейся возле стены, но падают вниз, шлепаясь на пол нижнего этажа с негромким тошнотворным звуком. На высоте тысячи километров летит спутник, но сигнал никто больше не принимает. Никто не следит за эфиром по шифрованным каналам связи. Солдат сидит, ожесточенно надиктовывая самый беспомощный из ультиматумов. Его никто не слушает. В конце концов, он засыпает. Просто складывает на стол наушники и микрофон, ложится у стены прямо на усеянный осколками бетона пол, после чего смыкает веки. За скрытым зданиями горизонтом медленно светает, по ощетинившийся антеннами, устланной пыльными панелями солнечных батарей крыше, по грязному стеклу огромных окон робко ползут утренние лучи, пока еще не жаркие. Мертвецы, больше не тревожимые его голосом, тупо разворачиваются и продолжают прежнее блуждание по территории своих владений. Далеко в лесах, в тайном убежище, искрит проводка. Время истекает. Солдат дышит размеренно. Солдату нужно спать. *** Подъем. Барнс просыпается с ужасным криком. Машет рукой, пытаясь стряхнуть с себя вцепившегося монстра. Кое-как опомнившись, придавливает труп коленом, силой вырывает свое предплечье из гнилого рта. После чего растаптывает череп ведущей берцами, пока черные волосы мертвой — сияющий когда-то водопад — не смешиваются с кошмарно пахнущими мозгами. Судорожно дыша, солдат глядит на свою руку — окровавленную, с выдранными кусочками плоти на тех местах, где у умершей еще оставались зубы. — Господи! — вырывается у него жалкое. — О господи!.. Затем он поднимает глаза и смотрит на зашевелившихся с той стороны дыры в полу кадавров. — Как же я выберусь? — шокированно шепчет он. Хватает воздух ртом, всхлипывает в сухом рыдании, падает на пол и колотит кулаком по изгаженному покрытию, бормочет что-то и часто раскачивается. Трупы, почуяв кровь и слыша шум, настойчиво ползут вперед. Глухой удар, с которым падает первый кадавр, резко заставляет Джеймса Барнса очнуться от истерики. Он судорожно утирается рукой, только размазывая по лицу кровь и мерзкую грязь, потом находит чудом оставшийся чистым, только изрядно запыленный женский шарф. Затем, осмотревшись, примечает в углу кулер. Напивается воды — жадно и долго пьет, встав на колени, прямо из-под краника, не отыскав посуды. Быстро споласкивает лицо, промывает руку. Кое-как заматывает укус тем же шарфом. Подходит к ноутбуку, берет наушники. — Прием. Прием. Никто там не проснулся? Меня зовут Джеймс Барнс. Мне нужна помощь и прямо сейчас. Щ.И.Т.? ГИДРА, твою мать? Армия США, ФБР, ЦРУ, МИ-6, ФСБ, кто-нибудь еще слушает этот гребаный канал?! Ведь слушали, я знаю! Он сдергивает прочь наушники. Сидит, опять раскачиваясь. Думает. Он хмурится, качает головой, цокает языком. Поглядывает на пропитывающийся кровью шарф. Потом лезет в разгрузку и достает смартфон. Включает его, морщась от веселого мотивчика заставки. — Нет, надо уходить… — бормочет он, глядя на сенсорный экран, на индикатор заряда. Слышит очередной веселый звук и вздрагивает. Медленно сводит брови. А потом подскакивает и начинает ходить из угла в угол, прижимая аппарат к уху. Впервые за несколько лет на этом телефоне набирают чей-то мобильный номер. Где-то на противоположной стороне света другой телефон — звонит. Небольшой черный аппарат играет и играет гимн США. Вибрирует, сползая по складному столику. Трезвонит и трезвонит. Замолкает. И оживает вновь. Третий звонок заканчивается также ничем. Барнс жмет «отбой». Смеется, подпуская все еще не утихшую истерику чуть ближе. — Да, я перезвоню попозже, ну конечно! — хрипло отвечает он синтезированному голосу робота в трубке. Он качает головой, улыбаясь ясно и светло: — Никто нам не поможет. Из его глаз вопреки умиротворенной улыбке текут слезы. — Все. Пора домой. Он напоследок отправляет сообщение — его пальцы подрагивают от слабости и боли. Затем он садится на пол. Выбирает что-то в меню своего смартфона — старкфона. Поднимает к уху. Думает, что похож на одного свихнувшегося бывшего разведчика. Он слушает минуту или около того. Он отвечает. Слушает. Затем, не утирая слез, встает и отключает аппарат, кладет его в разгрузку. Подвешивает за спину «узи», а на плечо — копье. За пояс сует найденный под тем, что было трупом телеведущей, свой мачете. Пару секунд рассматривает проем, не подпускающий к нему кадавров. Достает мину и прикрепляет ее в угол комнаты, к раме окна. Его рука тверда. Взрыв выбивает стекла.