Брусника и ночные вепри

В замке было холодно, и Дейдри зябко поёжилась и сильнее завернулась в одеяло. Снаружи было теплее, это она точно знала. Надо бы сходить за брусникой. Эдит гулко закашляла, и Дейдри взяла её за руку. До вечерней молитвы оставалось ещё часа три, они точно успеют, если выйдут сейчас. — Ты пойдёшь со мной? — спросила она, и Эдит высунула нос из-под одеяла. — Наберем брусники и цветов. Хочешь? — А Айри и Дикон? — тихо удивилась Эдит. — Они не пойдут с нами? Дейдри пожала плечами. Айрис с Ричардом с утра убежали на деревенские гуляния (Айрис взяла с неё обещание никому не говорить, и Дейдри пока держалась) и до вечерней молитвы скорее всего не вернутся, но не объяснять же это Эдит? — Мы пойдём одни, — пояснила она и улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка получилась бодрой. — Пойдём? Эдит, видимо, захотела что-то сказать, но залилась глухим отрывистым кашлем и потрясла головой. Да, сейчас нельзя её брать с собой. Бедняжка. — Принеси мне брусники, — попросила Эдит, откашлявшись. — А цветы? Можно ты принесёшь незабудки? — Принесу, — обещала Дейдри. Из незабудок она сплетет сестре венок — это будет очень красиво, а голубой цвет подойдет к светло-серым глазам Эдит. Эдит кивнула и скрылась под одеялом, — как будто в гнездышке, они часто так играли. Дейдри дождалась, пока она уснёт, поцеловала её в щеку, а потом слегка — в губы (был у них такой ритуал прощания, возможно, грешный, но очень приятный) и вышла из комнаты, чувствуя, что краснеет, — как и всегда, впрочем. *** — Матушка, — тихо сказала она, глядя на носки башмачков, — могу ли я пойти погулять? Эдит просила, чтобы я принесла ей цветов в комнату. Мама смотрела словно сквозь её, и Дейдри внезапно испугалась, что её не пустят. А ей было десять, она не смогла бы что-то сказать против. — Идите, дочь моя, — внезапно разрешила мама. — Но вы должны вернуться к вечерней молитве, иначе Создатель покарает вас. Вы слышите меня? Дейдри мелко закивала и присела в реверансе, а затем взяла корзинку и поспешила к массивной двери. — Да хранит вас Создатель, — произнесла мать вслед. Дейдри никогда не понимала, почему Создателю угодно слушать её в определенное время, и никак иначе, но, думая так, сразу же начинала стыдиться. Создатель видел мысли людей, и её тоже, узнает, что она так думала — и покарает. Впрочем, пусть так. Сейчас она должна была идти за брусникой и цветами. Но... но она их нигде не видела. Дейдри могла поклясться, что ещё утром полянка перед замком казалась залитой кровью (из-за брусники), а трава переливалась голубизной (из-за незабудок). Сейчас же... точно ночные вепри вернулись. А почему бы и нет? Почему бы им и не вернуться? Из-за волнения Дейдри споткнулась о корягу и чуть не упала, но сейчас это было неважно. Ей с детства рассказывали про вепрей, которые охраняли Надор по ночам и уходили, как только солнце бросало первый луч на землю. Она пыталась их увидеть каждую ночь первые семь лет жизни, специально для этого просыпалась и подкрадывалась к окну, но бесполезно — вепри будто прятались от неё, хотя приходили каждую ночь, — Дейдри с Эдит видели по утрам следы. Потом она просто смирилась и осталась с мыслью, что они невидимые сторожа. Так было даже интереснее, но сейчас... сейчас у неё появился шанс увидеть их! На земле виднелись свежие следы копыт, и Дейдри почувствовала, как от предвкушения у неё сосет под ложечкой. Быть может, вместе с вепрями она найдёт и бруснику? Она пошла по следу, стараясь ступать точно в отпечатки, — в сказке мальчик-трубач делал именно так. Почему-то о мальчиках писали больше сказок, чем о девочках. О девочках и девушках пели в балладах, но Дейдри не любила баллад. Сказки и истории о далеком море были интереснее в тысячу раз. Следы вели в лес, и Дейдри заколебалась — в лес она одна ещё никогда не ходила. Но нужно было хотя бы попытаться. Она подняла с земли палочку — такой можно будет отмечать деревья, как мальчик-трубач. Он так делал, чтобы не заблудиться в лесу, и она будет. В лесу было тепло, и где-то цокали белочки, но Дейдри не видела их. Может, это было и к лучшему, что они не показывались — она забыла взять с собой орешки. Впрочем, нет, не забыла — она же не знала, что пойдёт в лес. Идти точно по следам, не сбиваться, отмечать деревья! Внезапно она увидела много бруснику — целую полянку, даже больше домашней! Дейдри бросилась её собирать, но брусники было так много, что корзинка наполнилась почти мгновенно, а оставалось ещё много ягод, и Дейдри решила немного полакомиться. Все равно полянка была усыпана ими. Съев пару ягодок, она вдруг поняла, что потеряла след и не помнит, с какой стороны пришла. Она бросилась смотреть на стволы деревьев, но они оказались нетронутыми — метки точно по волшебству исчезли. Создатель, что же ей делать? Будь они прокляты, эти вепри! Можно было, конечно, остаться на месте, но кто её будет здесь искать? Она никому не говорила, что идёт в лес. Она и сама не знала, что пойдёт сюда! А Эдит, наверное, уже проснулась и ждёт её. Думает, почему её нет. Дейдри стиснула ручку корзину, чтобы не разреветься. Не плачь, приказала она себе. Думай. Вспоминай. Можно было рискнуть и пойти в какую-нибудь сторону. Все равно рано или поздно она выйдет из леса, — а там будут люди, и они ей точно помогут. А незабудки она потом ещё найдёт. В крайнем случае можно будет все объяснить Эдит — она не станет сердиться. Дейдри перехватила ручку корзины и решила пойти направо. Она всегда выбирала правое, — и когда Ричард держал в одной руке яблоко, а в другой ничего, она все равно выбирала правую руку; и когда они с Эдит решали, куда прятаться от Айрис, она всегда бежала направо. От мыслей о сёстрах и Ричарде она заплакала. Ну почему все так? Почему у дома не было брусники и незабудок? Ведь именно поэтому она и вспомнила про ночных вепрей, будь они прокляты. Внезапно что-то блеснуло между деревьями, и Дейдри замерла, забыв вытереть слезы. Там... там был вепрь! Она готова была поклясться правой рукой, что это был вепрь! Его шерсть блестела, лоснясь на солнце, и он собирался уходить. — Подожди! — крикнула ему Дейдри. — Отведи меня домой! Но вепрь убегал от нее за стволы деревьев, правда, как-то странно, — он то и дело останавливался, точно ждал кого-то. Он меня ждет, вдруг осенило Дейдри. Одной рукой подхватив юбки, она бросилась следом, стараясь не отстать. Если она отстанет, если остановится, она пропала, её уже никто тогда никогда не найдёт и не спасёт. Сбоку она заметила что-то голубое и подумала, что это незабудки. Надо было их собрать, для Эдит, а потом ей все рассказать, потому что Айрис точно не поверит, а Эдит, любимая сестренка... — Стой! — крикнула она вепрю, задыхаясь. — Подожди! Мне надо собрать цветов для моей сестры! И вепрь остановился и ждал её, пока она судорожно срывала цветы. Сердце в её груди колотилось, как будто бы собиралось выпрыгнуть, а руки тряслись. Вепрь пропал, как только показались башенки замка. Но это уже было неважно. Главное — она собрала брусники и незабудок для Эдит, успела на вечернюю молитву, спаслась — и видела ночного вепря. — Спасибо, — прошептала она и была уверена, что её услышали, — рядом зашуршали кусты. *** — Каким он был? — спросила Эдит после того, как Дейдри сплела ей венок, попутно взахлёб рассказывая о ночном вепре. Дейдри задумалась и положила в рот ягоду. Она внезапно поняла, что ничего не запомнила. Был ли он в точности похож на обычного вепря? Или обладал тремя хвостами, как вепрь-врунишка? — Я ничего не помню, — честно призналась она. Эдит удивленно взглянула на неё. — Только то, что у него сильно блестела шерсть, и все. Я очень перепугалась. Ты хочешь бруснику? Эдит кивнула и потянулась рукой к ягодам, но не смогла достать. Дейдри улыбнулась, сложила руки лодочкой и набрала в них брусники. — Возьми, — сказала она. — Это все тебе. Эдит чихнула и обняла её. — В следующий раз пойдём вдвоём, ладно? — попросила она. — Я тоже хочу посмотреть на ночного вепря. — Прекрасная идея, — улыбнулась Дейдри. — Только надо будет отмечать все деревья получше. Эдит тихо засмеялась, чуть-чуть закашлявшись, и снова обняла её. Возможно, Дейдри это почудилось, но, обнимая сестру в ответ, она услышала, как за окнами кто-то жуёт траву, а на потолке что-то блеснуло, словно шерсть ночного вепря, — сторожа Надора и его обитателей.