Honey kiss

В утренний сон Санса медленно проникал приятный сладкий запах. Поначалу он был легкий и ненавязчивый, но очень скоро стал слишком явственным и даже горячим. Санс медленно открыл глаза, а когда понял, что смотрит в стену, повернулся на другой бок и увидел перед собой возвышающуюся фигуру брата с подносом в руках. - Папи, - Санс неуклюже сел и начал тереть сонные глаза, - долго ты тут стоишь? И почему поднялся так рано? - Я только зашел, - Папайрус присел на кровать, ставя поднос на колени, - и время почти полдень, кстати. - Полдень! – запаниковал Санс, чуть не сшибая поднос. – Почему ты меня не разбудил?! Почему я вообще так долго спал, так же нельзя. - Успокойся, бро, - мягко усмехнулся Папайрус. – Тебе вовсе не обязательно подскакивать ни свет ни заря каждое утро. К тому же, - тон Папайруса понизился, и голос стал вкрадчивей, - после вчерашней ночи ты был изрядно вымотан. Несмотря на то, что Санс уже привык к наличию интимной жизни, от ее упоминания у него все также проступал нежный голубой румянец на щеках. Однако, так бурно, как раньше, он уже не реагировал. - Ну-у… - Санс потупил взгляд и чуть улыбнулся, - пожалуй, ты прав. Значит, завтрак в постель у нас в качестве извинения? - В некотором роде, - бархатно рассмеялся Папайрус, а потом поставил поднос на колени к Сансу. – Я не такой великий кулинар, как ты, но я старался и готовил со всей любовью. Санс увидел на подносе тарелку со стопкой оладий, которые были причудливой формы, далекой от круглой, но при этом пахли очень вкусно. Рядом с тарелкой была небольшая пиала с медом. - Пахнет очень соблазнительно, - Санс взял оладью, чуть обмакнул в мед и отправил в рот, - и на вкус очень даже здорово. Папайрус рад был слышать это. Он любил радовать своего брата, который так сильно печется о нем, хотя Папайрус из них старший и должен заботиться больше. Однако, всегда так получалось, что он чаще расстраивал брата своей ленью, неряшливостью и плохой привычкой постоянно курить, чем радовал. Папайрус молча наблюдал, как Санс уплетает свой завтрак, поглощая оладьи одна за другой. Видимо, он основательно измотал его этой ночью. Хотя как тут можно держать себя в руках, когда Санс так приторно и громко стонет, перемежая это с выкрикиванием имени Папайруса. - Папи, хочешь? – спросил Санс, протягивая ложку с медом, чем вытолкнул Папайруса из приятных воспоминаний. - Конечно, - Санс знал, что Папайрус до сумасшествия любит мед и точно не откажется. Папайрус наклонился к ложке, которая была совсем рядом с Сансом, практически навис над подносом и уже раскрыл рот, как Санс ловко отправил мед себе в рот. И прежде чем Папайрус успел возмутиться, Санс припал к его рту. Неожиданность продлилась мгновение, а потом Папайрус раскрыл рот шире, впуская сладкий, во всех смыслах, язычок. Это был, без преувеличения, самый сладкий поцелуй. - Уже дразнишь? - Может быть, - загадочно протянул Санс, облизывая уголки рта. Санс порой любил подразнить Папайруса, но он забывал, что иной раз после такого он нарывался на нечто большое, чем поцелуй. Как и сейчас, например. Папайрус усмехнулся, а потом магией обхватил пиалу с медом и опрокинул ее Сансу на шею. Мед вязкой дорожкой вытек из фарфора и устремился по шее и ключицам вниз. - Пап, зачем ты?.. – возмутился Санс, но не успел договорить, как поднос с его колен отлетел на пол, а Папайрус набросился сверху и припал к шее. Санс вздрогнул, когда оранжевый язык коснулся позвонков и начал медленно слизывать мед, уделяя внимание каждой испачканной кости. - Опять все стирать, - пожаловался Санс. - Не нужно было меня дразнить, - усмехнулся Папайрус в ключицу. Он продолжил свое грязное и сладкое дело, а Санс начал откровенно выгибаться под его ласками. Все еще полусонное тело томило в себе приятную негу и легкое напряжение. - Н-но… я люблю тебя дразнить, - прошептал Санс куда-то в череп Папайрусу. Эти слова и шепот подействовали на Папайруса, как красная тряпка. Он схватил Санса за плечи и пересадил к себе на колени, а сам уперся спиной в стену. Остатки меда тут же потекли вниз, вызывая в теле Санса легкую дрожь и щекочущий дискомфорт. - Маленький хитрец, - Папайрус прижал Санса ближе к себе, тоже пачкаясь в меду. - Люблю тебя, - и впился жадным поцелуем, положив одну руку на затылок, чтобы углубить поцелуй. «Я тоже, Папи», - невысказанные, но очевидные слова, потонули в страстном медовом поцелуе.