Моя девочка

Акон внимательно смотрел на монитор перед ним, войти в помещение, где проводился эксперимент он ни за что бы не решился. С того существа, которое там находилось и за которым он собственно и наблюдал, станется съесть его прямо там. Сложно было сказать кто оно вообще такое, может новый, не изученный ранее вид пустых, а может результат не самого удачного эксперимента Айзена Соске. Отловили это чудовище всего три дня назад в дебрях Хуэко Мундо, о том есть ли у него разум судить было достаточно сложно, а вот инстинкт убийцы и разрушителя был на лицо или если быть чуть более точным «на морду в маске». Оно и сейчас сидело в помещении со сверхпрочными стенами, но разнести в щепки абсолютно всю мебель это ему совсем не помешало, а теперь существо устроилось по удобнее у стены и самозабвенно пыталось отколупать камешки от стены. Стены пока ещё держались, но что будет с ними к завтрашнему дню ещё не известно. — Третий офицер Акон-семпай, меня направили сюда чтобы сменить вас на посту. Акон меланхолично повернул голову, за его спиной стоял, переминаясь с ноги на ногу точно позабывшая урок школьница у доски, седьмой офицер. — А, это ты, Амару-кун. Я сегодня с самого утра наблюдаю за этим пустым, честно говоря, я его уже ненавижу. Значит это ты дежуришь сегодня ночью в лаборатории? — Да. Вообще-то должен был дежурить Миро-кун, но он сегодня плохо себя чувствует, сказал, что ему надо бы показаться в четвёртом отряде, думаю, что уже завтра он будет на ногах. — А что, капитан Унохана открыла отделение для лечения похмельного синдрома? А то я не знаю чем он болеет. Ладно, мне в сущности без разницы кто из вас дежурит. Значит так: вот журнал, вот кисточка и чернила. Твоя задача сидеть тут и смотреть за ним, раз в час кратко записываешь всё, что он делал. Не вздумай к нему заходить, сожрёт и не подавиться, кстати в девять вечера его будут кормить, надо сказать это то ещё зрелище. Ну ладно, я пошел. До завтра. — До завтра, Акон-семпай. Акон вышел на улицу. Бесконечные часы, проведённые в стенах Научно-исследовательского бюро не прошли даром, он выглядел не просто бледным, а бледным до безобразия. Ветерок трепал и без того торчащие в разные стороны волосы, в воздухе витал запах влажной земли, прелых листьев и тонкий аромат цветков сливы. На улице весна, а он кроме лаборатории, эксперементальных образцов, сотоварищей по отряду и начальства ни кого и не видел. Хотя кое-кого из них видеть было весьма приятно. Он привычно прошел через двор к жилым постройкам, располагавшимся тут же на территории научно-исследователького бюро. Достал ключ и попытался повернуть его в замочной скважине, ключ не поворачивался. Мужчина толкнул дверь, она легко распахнулась. Так и есть, у стены, повернувшись лицом к окну и пытаясь что-то разглядеть сквозь щелку между плотно задёрнутыми шторами, стояла Куроцучи Нему. Акон вошел в полутёмную комнату, он вообще не раздёргивал шторы, сказывались многие годы, проведённые в мрачных лабораториях при свете тусклой лампочки. Закрыл за собой дверь и спросил у своей гостьи: — Давно ждёшь? — Нет, минут десять-пятнадцать, не больше. От неё просто умопомрачительно пахло, не парфюмом, Нему его терпеть не могла, а чем-то другим чуть терпким и еле заметным. Акон взял её за плечи и уткнулся носом ей в шею, вдыхая этот слабый, но такой уже привычный ему аромат. Он никогда не был любимцем женщин и сам не особенно ими интересовался, но с ней всё было не так, она сводила его с ума, заставляя дрожать от страсти, сгорать словно в огне от желания. Когда всё это началось? Это он хорошо помнил, два года назад, не выдержав прессинга капитана Куроцучи, Нему пришла к нему отдохнуть и выговориться. Почему именно к нему? Кто же её знает? Но в тот день домой она так и не ушла, а потом эти редкие встречи стали для них отдушиной и общей тайной. Он стоял, прижимая девушку к себе спиной, руки скользнули по талии в перёд, развязали простенький чёрный оби и скользнули под распахнувшееся косоде, туда где скрывалась гладкая и тёплая кожа. Нему ещё сильнее прильнула лопатками к его груди и глубоко вздохнула. Мой генерал… Девочка… Вас кто-нибудь так называл, Мой генерал? Верхнее и нижнее косоде давно валяются где-то в углу, там же покоиться и форма самого Акона, кому она сейчас нужна? Ему нравиться разглядывать её тело, а Нему стесняется и пытается отвернуться, нет так не пойдёт, он берёт её подбородок рукой и поворачивает лицо девушки к себе. Так-то лучше! Она красивая, даже очень. Губы нежно и осторожно касаются девичьих губ, опускаются на кожу шеи и ещё ниже, туда где под тонкой кожей виднеются хрупкие ключицы, он целует осторожно, чтобы не оставалось следов, по крайней мере не здесь. Руки нашаривают на спине девушки застёжку бюстгалтера, небольшое усилие и эта часть её одежды летит туда же в угол, перед этим явив на свет округлые тяжелые груди. Лампасы плеч, ключиц разлёт, Как тонким грифелем очерчен рот. Акон толкает девушку, вынуждая её опрокинуться на спину, а сам склоняется над ней сверху. Обхватывает губами крупный розовый сосок и играя рукой с другим соском, он заставляет девушку изогнуться и задышать часто-часто. Нему, она такая, кажется что она вообще не способна на эмоции, но это не так, только Акон знает как надо её целовать и где надо ласкать, чтобы снять эту маску бездушия с её лица, только он знает как это когда в её широко распахнутых глазах мелькает сначала удивление, а потом по лицу пробегает быстрая улыбка, это его улыбка, она предназначена ему одному Но этого мало, рука скользит ниже, туда где белеет последний треугольничек ткани, оттянув резинку, пальцы проскальзывают глубже, Нему инстинктивно сжимает ноги, глупенькая! Сколько раз уже это у них было и ровно столько раз она боится. Пальцы прикасаются к маленькому, но такому чувствительному бугорку, поглаживая его и заставляя девушку забыть про страх, она сама чуть разводит бёдра, позволяя пальцам проникнуть глубже, опуститься в мягкие складочки, ощутить её внутренний жар, давая возможность ласкать там. Мгновение спустя девушка дёргается и в порыве страсти слегка кусает его за шею, ему не страшно, замотает бинтом, никто и не заметит. В паху становиться невыносимо тяжело, давит почти до боли, а по телу пробегают толпы мурашек, но ещё немного подождёт, он привык ждать. — А-а-ко-он, — жалобно стонет девушка ему в ухо, обнимая его за шею и бесстыже прижимаясь к нему бёдрами. Акону нравится смотреть на неё в этот момент, глаза Нему подёрнуты лёгкой дымкой, а на щеках гуляет лихорадочный румянец. Никто кроме него не видел её такой, а он знает как в порыве страсти меняется её лицо, никто не знает как она стонет и жмётся к нему, обжигая шею горячим дыханием, от чего по спине снова пробегают мурашки. Тайная бездна прикосновений, Томительная сладость открытий. Вдох-выдох, как взлёт и падение В бешеном кругу соитий. Его силы и выдержка на исходе, но он ещё может позволить себе оттянуть на несколько мгновений неизбежное, пальцы вновь проникают в горячее и влажное лоно, вырывая из губ девушки очередной стон. Набухший член задевает её бёдра, вызывая волну жара, которая раскатывается по всему телу. Нет, это всё, больше терпеть он не в силах, да и Нему уже просто беспорядочно шепчет его имя, не отдавая себе отчёт в том, что она делает. Толчок, он резко входит в неё. Жарко, даже горячо и тесно. Остатки разума покидают обоих. Всё перемешалось: стоны и шорохи простыней, его толчки и её то плавные, то резкие движения на встречу ему. Ногти сильно впиваются ему в спину. Больно. Наверное завтра будут ссадины, ну да ладно, их всё равно никто кроме неё не увидит. Лёгкие обжигает от недостатка воздуха, тело девушки выгибается в дугу. Ещё один толчок и всё. Наконец-то облегчение. Жар, накрывший их с головой, отступает, уступив место расслабленности и неге. Ещё мгновение и...в строчку впишется любовь. Поверю ей и на плече усну, Настигнутый и облегчённый. Я пленник ваш, мой генерал. Девочка, Вас кто-нибудь так называл? Акон засыпает, чувствуя как рядом, уткнувшись ему в грудь, спит утомлённая Нему. Завтра она уйдёт никем не замеченная и снова станет чужой и холодной как мрамор, но это будет завтра. Он подождёт, Акон привык ждать, он знает что Нему всё равно придёт к нему, она нуждается в нём точно так же как и он в ней. Она всегда будет приходить к нему, тайно чтобы не узнал капитан Маюри. Акон умеет ждать.