***
Я уже подходил к главной площади, когда услышал звук шагов и громкие крики. Такое было здесь обычным делом и я, не обратив на это никакого внимания, продолжил свой путь. Но чем ближе я подходил к площади, тем громче становились звуки, до тех пор, пока я не столкнулся с их источником. Из-за угла выбежал парень. Он бежал со всех ног, но почему-то смотрел не вперед, как следовало бы, а куда-то назад из-за чего и произошло столкновение. Налетевший на меня парень тут же повернул голову в мою сторону и выдавил из себя что-то вроде извинения, хоть и, скорее всего, на автомате, не особо вникая в смысл слов. Он замер на месте, несмотря на прежнюю спешку, но я понял, в чем причина — парень тяжело дышал, даже задыхался от бега, взгляд был расфокусирован. Спустя секунду его ноги подкосились и он упал на колени. Я тоже не торопился уходить и даже не знаю, что меня останавливало. Может, любопытство?.. В любом случае, точно не сострадание, как могло бы показаться. Вскоре я обнаружил причину, по которой он, собственно, и бежал. Неподалеку показались люди в форме. На их запястьях виднелись яркие, красные ленты с надписью и благодаря ним я наконец смог понять, что происходит. Охота. Парень имел иммунитет и его следовало поймать, чтобы позже использовать на благо зараженных. Мой взгляд поменялся и теперь в нем отражались лишь ненависть и легкое презрение. Чем он особенный? Почему именно он должен жить? Я сжал кулаки. В это время парень уже заметил, что его догоняют и перевел взгляд на меня. Все еще задыхаясь, он хрипло произнес: — Помоги мне… пожалуйста… Я же еле сдержал смех. Помочь? Тебе?.. Может лекарство, сделанное благодаря тебе, достанется именно моей сестре. Я осекся. В голове вспыхнуло решение. Вряд ли оно ей действительно достанется. Куда вероятнее, что лекарство получит какой-нибудь богатый выскочка, способный себе это позволить. Парень вздрогнул, когда наткнулся на мой взгляд. Не знаю, что он там увидел. Все ту же ненависть, которую я не успел вовремя спрятать? Или слегка безумную улыбку, которая расцвела на моем лице, стоило подумать о том, что я могу спасти Монику? — Дай руку, — я протянул ему ладонь, параллельно пытаясь состроить улыбку по дружелюбнее. Я сам использую тебя. Пусть он и сам попросил меня о помощи, теперь не решался протянуть мне ладонь. В душе я злился и подгонял его, видя, что «охотники» уже совсем близко и готовятся нас схватить. В конце концов, я не выдержал и сам схватил его за руку, легким движением вздергивая вверх и ставя на ноги. — Если не поторопишься, нас схватят. Соберись! — прикрикнул я на него и тут же увидел слабую реакцию — он моргнул и сделал неуверенный шаг мне на встречу. Я только этого и ждал. Теперь он оказался достаточно близко, чтобы я мог подхватить его на руки и сорваться с места. Парнишка оказался на удивление легким и ничуть не замедлял моё движение. Он неловко обхватил меня за шею, даже не пытаясь вырываться. Понимал, что сам все равно бежать не сможет. Я же, в свою очередь, испытывал легкое смущение, чувствуя его горячее дыхание на шее, но всё это оставалось на заднем плане. Меня полностью захватила мысль о том, что я могу помочь своей сестре и это чувство было гораздо сильнее, нежели смущение.***
Я ловко петлял между домов и по темным переулкам, пользуясь тем, что знаю город, как свои пять пальцев. Вскоре преследователи отстали от нас и мы с легкостью добрались до моего дома. Если честно, меня слегка напрягало то, как легко нам удалось сбежать от них, но, видно, дело было лишь в том, что они не рассчитывали на то, что мальчику кто-то будет помогать, а сам он убежать не способен. Зайдя в полу-разрушенную квартиру, я, не особо заботясь, скинул его прямо на пол, а сам прислонился к стене, пытаясь отдышаться. Он вскрикнул и уже хотел возмутиться, но во время вспомнил о том, что его только что спасли и, скорее, стоит поблагодарить своего спасителя, нежели кричать на него. Несмотря на то, что парень по весу не превышал пушинку, я все равно тяжело дышал и чувствовал себя загнанным. — Спасибо… — тихо произнес он, опустив голову. Я глянул на него краем глаза, но ничего не ответил. Легко оттолкнувшись от стены, я выпрямился и медленно направился в глубь квартирки. Парень тоже поспешил вскочить на ноги и последовать за мной. — Если честно, я был уверен в том, что ты бросишь меня и я очень рад, что ошибся! — он улыбнулся мне в спину, слегка смущенно, но искренне. — Меня, кстати, Михаил зовут! Он нагнал меня и теперь шел рядом, заглядывая в глаза и продолжая счастливо улыбаться. — Я правда очень благодарен тебе. Обычно таких, как я ненавидят… Я рад что… — я остановился возле входа в комнату Моники, скрестив на груди руки, и уставился на Мишу, дожидаясь его реакции. Она оказалась довольно забавной — его глаза широко расширились, стоило ему заметить на кровати девочку, покрытую трещинами. Он сглотнул и перевел взгляд снова на меня. Ты слишком наивен… Никто не будет помогать тебе просто так. Тебе здесь не рады. Ты отличаешься от нас. Таких, как ты, не любят. Ты должен страдать вместе с нами. Мне кажется, все эти мысли ясно отразились в моем взгляде, потому что его губы задрожали и мне показалось, что он хочет закричать. Мне хватило одного слабого удара рукой, чтобы оттолкнуть его к стене и зажать рот ладонью, предотвращая шум. Он не ожидал такого и сдавленно вскрикнул, когда его спина столкнулась с твердостью стены. Я же наклонился к его лицу и зло прошептал: — Не шуми. Только попробуй ее разбудить. — не думаю, что он меня услышал, потому что Миша начал вырываться из моей хватки лишь усерднее, что-то мыча мне в ладонь. Я изо всех сил пытался удержать этот злой комочек, но он был на удивление изворотлив, поэтому очень скоро ему уже удалось освободить рот и отчаянно крикнуть в тишину: — Отпусти! Я услышал, как Моника заворочалась в своей кровати и, кажется, даже расслышал тихое: «Даня, ты вернулся?». Разозлившись, я с размаху ударил Мишу кулаком по голове. Он закатил глаза и, во очередной раз, вскрикнув, со стуком упал на пол. — Даня, я что-то слышала… все в порядке? — донеслось из комнаты, на что я поспешил ответить: — Все в порядке, не переживай! А затем перевел взгляд на тело, распластавшееся на полу, у моих ног. Не долго думая, я подхватил его на руки (подметив, что он стал тяжелее) и, хоть и с небольшим трудом, затащил в соседнюю комнату. Я бросил Мишу прямо на пол, поскольку тащить его до дивана мне было определенно лень. Дверь я запер на ключ и, для достоверности, подпер стулом. Должно сработать.***
Солнце уже село за горизонт, а я все сидел у кровати Моники, перебирая ее светлые волосы. Она мирно посапывала, успокаивая этим меня самого и, вскоре, я тоже уснул, забыв о том, что в соседней комнате, на холодном полу, лежит парень, способный избавить нас от несчастья. И в тот момент я совсем не думал о том, что ради этого ему придется умереть.***
Утром, всё обдумав, я подошел к двери, за которой был заперт Миша. Приложил к ней ухо, прислушиваясь, но оттуда не доносилось ни звука. — Эй, — тихо позвал я, но в ответ ничего не услышал. — Ты живой там? Я почувствовал легкое беспокойство, когда и в этот раз не получил ответа. Положил руку на ручку двери, намереваясь ее открыть, но засомневался. Наверняка он молчит специально и выбежит оттуда, стоит мне только ее открыть. Я нервно постучал пальцами по ручке и, глубоко вздохнув, все-таки открыл дверь. — Эй, — снова позвал я, просовывая голову в щель и вглядываясь в темноту. Щурясь, чтобы хоть что-нибудь разглядеть, я полностью зашел в комнату и вытянул руку, слепо водя ей по стене, в поисках выключателя. Дверь я закрыл, наспех стукнув по ней ногой. Наконец-то комнатушку озарил свет и я разглядел источник моей надежды и моих проблем. Миша лежал на диване, у противоположной стены, свесив одну руку. Глаза были закрыты, но что-то подсказывало мне, что, не смотря на ранее утро, он не спит. Я прислонился к стене, ожидая, когда он обратит на меня внимание, чего не происходило. Я даже начал задумываться о том, что он и вправду спит, но тут парень приоткрыл глаза и повернул голову в мою сторону. — Чего тебе? — хрипло спросил он. — Поговорить хочу. Он саркастически приподнял брови, но приготовился меня слушать. — Я понял, что насилие до добра не доведет. — вздохнул я, в ответ на что Миша протянул «Неужели…», но я не обратил на это внимания. — Будет тяжело насильно тащить тебя до больницы. Мне ни к чему лишние проблемы. Миша недоверчиво взглянул на меня: — Значит, ты отпустишь меня? — Нет. — покачал я головой. Я чуть покусывал губы, пытаясь собраться с мыслями, в то время как Миша ждал ответа. Через какое-то время я взглянул на него, пытаясь этим взглядом передать все, что копилось в душе, но сильно сомневался в том, вышло ли это у меня. — Ты должен помочь мне… В моем голосе слышалась мольба, но ее было так мало, что она терялась в грубом, приказном тоне. Миша тяжело смотрел на меня и я совсем не мог понять о чем он думает, по его глазам. Он сомневается? Или просто злится? Он… ненавидит меня за эти слова? — Я тебе ничего не должен. — наконец произнес он и отвернулся. Я видел, что его руки слегка дрожат. Пусть он и пытался выглядеть храбро и отвечать решительно, но в душе он был напуган. Нет, скорее, он чувствовал что-то вроде безысходности. Миша понимал, что даже если он не согласится на мои условия, то я все равно добьюсь своего. Пусть и силой, к которой, по возможности, мне прибегать не хотелось. Он понимал, что в этом мире, где он, по счастливой или, может, не очень, случайности, родился с иммунитетом, им будут только пользоваться. Именно это я и предпочел ему сказать, хоть и заметил, как он сжался. — Пойми, тебя ведь все равно, рано или поздно, найдут и используют. Но если ты согласишься на то, чтобы тебя использовали именно мы, то ты хотя бы будешь знать, кому помогаешь. Разве это не прекрасно? — Я выдавил из себя что-то наподобие улыбки, но встретил все тот же тяжелый взгляд, но в котором теперь я видел легкое сомнения. Я говорю в верном направлении. Нужно продолжать. — Признай, твоя жизнь ужасна, а дальше будет еще хуже. Тебя никогда не оставят в покое и ты не сможешь зажить нормально. — Я говорил безжалостную правду, в ответ на которую его взгляд снова переменился. Теперь туда примешивалась и грусть. — Так подари свою бесполезную жизнь девочке, у которой она еще вся впереди! Давай, сделай доброе дело. Я уже и сам не понимал, прошу ли я его об этом или просто насмехаюсь. Судя по всему, верным был второй вариант. Я видел, как он злится и был готов продолжить спор, но неожиданно из его уст вырвалось тихое «Да, ты прав…». Я опешил, так как не ожидал, что он так быстро сдастся. В душе воспарило странное чувство радости и какой-то мимолетной грусти. — Да, это верное решение. — усмехнувшись, продолжил он. — Моя жизнь бесполезна, стоит передать ее тому, кто в ней действительно нуждается. Он встал и быстро подошел ко мне. Когда он говорил те слова, его голос дрогнул: — Я помогу тебе.