Ищу сигареты, курить уже хочется И на меня в упор пялится одиночество, Подходит, задевая краем платья, И нет ни намека на объятия. Я прямо, вдоль стены, выгибая спину, Подойду и, немного тебя подвинув, Лягу рядом. Теперь все звуки стихли, Я плачу, тихо вою В потолок.
Ты слишком идеален. И эта идеальность вызывает непреодолимое желание сломать тебя, сделать больно, приземлить тебя, увидеть твои слёзы и твою вполне человеческую душу. И ты будешь рыдать навзрыд, а я буду любить и ненавидеть этот твой образ, каждый раз делая тебе всё больнее.Потому что твои слёзы невыносимо прекрасны, Мукуро.
Алые порезы будут очерчивать твои руки, и я буду слизывать капли крови с них, вызывая в тебе тихое возбуждение, которое ты будешь неумело скрывать. Но признайся, за время наших «отношений» ты тоже полюбил эту боль, полюбил чувство, когда тебе заламывают руки, затягивают ремни до боли, до кровавых подтёков, когда на твоём хрупком теле остаются синяки и кровоподтёки.Как же ты прекрасен в этом непроницаемом коконе боли и наслаждения.
Я сжимаю твою тонкую шею, смотря на заплаканное лицо. И твои испуганные глаза будут смотреть прямо в мои, задевая что-то внутри, от чего я буду стонать в блаженстве, уродуя твой идеальный образ, ставя на тебе свою метку, делая тебя только моим. Твои страдания сладкие и такие приятные, словно наркотик, они нужны мне раз за разом. Всё потому что я поистине люблю тебя, Мукуро. Я предупреждал тебя, но ты верил в то, что я лишь замкнутый и грубый подросток. Но нет. Я давно знаю, чего я хочу, как мне нравится и с кем. И даже зная это, ты не ушёл. Поэтому теперь я не отпущу тебя, никогда-а-а-а. Склоняюсь над тобой и срываю с растерзанных губ кровавый и страстный поцелуй, всё сильнее сжимая твою шею, всё глубже вбиваясь резкими толчками в изящное стройное тело, задевая то, что заставляет тебя так громко стонать и улыбаться. Убираю руку с твоей шеи и смотрю, как сексуально вздымается грудь, пока ты набираешь воздух в лёгкие. Такой бледный, гладкий, хрупкий, такой беззащитный сейчас, но в тебе крепкий стальной стержень, который так просто не сломаешь. И с каждой новой трещиной на этом стержне я влюбляюсь в тебя всё больше, утопая в тебе, вдыхая твой опьяняющий запах и греясь о твоё горячее тело. Когда это началось? Когда я признал тебя объектом своей страсти? Может, тогда, когда тебя наконец вытащили из этой дрянной колбы. Сломленного, больного, слабого, раздавленного, с севшим голосом, и вместе с этим такого манящего. Любое прикосновение тогда могло оставить на твоей коже синяк, который ещё долго не проходил, и я касался тебя. А ты не сопротивлялся, ты не мог сопротивляться.Или ты не хотел противиться моим ласкам, Рокудо?
Я проводил пальцами по бархатной коже, порой сильно сжимая твои руки в своих ладонях, оставляя следы, которые ты потом так грустно осматривал. И это завораживало меня всё больше. Забрасываешь свои ноги на мою спину и тихо шепчешь, что хочешь больше, и я даю тебе больше. Хватаю тебя за волосы, наматывая отросшие пряди на кулак и откидывая твою голову, впиваюсь укусом в обнажённую и податливую шею, прокусывая кожу до крови. Ты стонешь, кричишь, извиваешься, а я тихо улыбаюсь, впитывая всё, что ты даёшь мне. Утробно рыча, вхожу в тебя всё резче и быстрее, не жалея мягкой плоти, врезаюсь в неё и таю от твоих сладких всхлипов. Многие нормальные люди назвали бы это отклонением, сказали бы, что мы с тобой больные, что я скорее убью тебя, чем принесу счастье. И они будут правы. Я болен, Мукуро. Да и ты тоже. И мы оба чокнулись. Но в одном они будут неправы. Я готов дарить тебе свою ненависть, я готов отдать тебе своё жалкое сердце на растерзание, потому что ты единственный, кого я люблю, кого желаю. И ни с кем я никогда не испытаю того, что я испытываю с тобой. Потому что любовь, настоящая, бывает лишь однажды. И для меня она происходит сейчас. Больная, идиотская любовь, основанная на ненависти, доводящая до исступления, до боли, до криков и до животного возбуждения. На такое способен лишь ты. И я утоплю тебя в своей любви, заставлю захлебнуться в этой волне чувств, отниму твою душу и поглощу её, отдав взамен свою. Потому что ты мой. Потому что я твой.Потому что мы способны чувствовать лишь так. Лишь такая любовь нам доступна.
Мы лежим на холодном полу и смотрим в потолок, прижавшись друг к другу крепко-крепко, будто пытаясь стать одним единым существом. Ты лежишь на моей груди, израненный и униженный, и я вновь понимаю, как отвратительно я с тобой поступаю, и горячие слёзы вины текут по моим вискам. Я вою навзрыд, сжав тебя в своих объятиях, а ты, крепко обняв меня, бормочешь, что никогда не оставишь меня одного. И я верю.Почему-то я верю тебе, Мукуро, верю...