Часть 1
30 октября 2016 г., 19:38
Джуффин смотрит в рассветное небо с видом существа, для которого ничего не существует. Ну, кроме, пожалуй, самого нежно-розового рассвета, пары-тройки неразгаданных тайн и легкого фантома чужого запаха, оставшегося после очередной грандиозной драки с Пондохвой.
Джуффин хмурится и задорно усмехается одновременно.
Шурф смотрит на Чиффу и молчит. Чиффа ни на кого не смотрит.
В тишине, застывшей вокруг них, можно купаться и нежиться, как в летних водах Хурона. Тишину, текущую между ними можно резать ножом и прикладывать вместо льда.
— Долго это будет продолжаться?
Голос у Лонли-Локли нарочито равнодушен.
Чиффа отмирает и встряхивает тёмными волосами, наигранно-задорно глядя на него:
— Ревнуешь?
— Нисколько.
— Ну-ну, — он хмыкает. — Боюсь, ты не в том состоянии, чтобы изменить тот факт, что мы с Лойсо — истинные. Уж прости.
— Не стоит.
Потому что Шурф и вправду не собирается это менять. Конечно, иногда при взгляде на Кеттарийца что-то рвется внутри и Рыбник дергается вон из груди, бессвязно что-то рыча. Но только иногда — а этого слишком мало. Настолько мало, что даже до слёз смешно.
Всё-таки самоконтроль у него пока не очень, как бы там ни казалось.
Чиффа исчезает бесшумно куда-то в сторону своего дома.
Шурф нарочно шаркает ногами, когда идёт в прямо противоположную сторону.
***
Лонли-Локли не спрашивает Джуффина, куда он пропадает каждый месяц-два, потому что ответ слишком очевиден. Не признать этого очевидного факта было бы невероятно эксцентрично для его нынешней маски.
Шурфу тоже хочется иногда исчезать, да только некуда.
В основном — от непростительно счастливого и одновременно до рези в груди одинокого Халли, хотя ни Рыбник, ни он сам не были сильно чувствительны к чужим эмоциям.
***
Он не знает, что самое больное неожиданное в произошедшем. То, что он оказался Дверью между Мирами, глаза Лойсо, стоило Джуффину появиться, их битва — вероятно, последняя в принципе — тихое «Выживи» или взгляд Кеттарийского Убийцы сейчас.
Чиффа не плачет.
Чиффа кричит внутри, да так громко, что у Шурфа начинает болеть голова.
— Мне жаль, — тихо говорит он, аккуратно касаясь плеча Халли.
Тот отмирает, но всё ещё мертв.
— Оставь свою жалость себе.
Лонли-Локли не склонен к альтруизму, но он вдруг отчетливо понимает, что если не сделает хоть что-то сейчас, это сделает Рыбник потом.
Потому что он отчего-то трогательно-нежно привязан к Джуффину своей ненавистью.
Он обнимает его сзади, за плечи, повинуюсь порыву.
Кеттариец ведёт плечом.
— Я предпочитаю переживать за своего альфу в одиночестве, Шурф.
Он, признать, удивлен. Эти двое действительно подходили друг другу — мужественный, крепкий Джуффин и тонкий, хрупкий, аристократичный Лойсо. От их ссор сотрясался Ехо и он сам заодно, как, собственно, и от примирений дрожали стены и его нервы. И кто бы мог подумать, что омега в этом тандеме вовсе не Великий Магистр.
Рыбник обнимает его чуть сильнее.
Чиффа не плачет и не кричит.
Чиффа рвется на кусочки осколков, а Шурф, как обычно, старается оградить Ехо от этой судьбы всеми своими силами.
Над их головами разливается ярко-алый рассвет.