Небо Звездное, покажи мне Прошлое...

Небо звёздное, покажи мне прошлое.       Осенние листья танцуют на ветру. И я снова один. Моя боль давно уже стихла, превратилась в тупое отчаяние. Мне не нужен никто, кроме тебя. И никогда не будет нужен.       Я снова хочу слышать, как ты шепчешь мое имя. Я снова хочу видеть твои глаза, затуманенные страстью, хочу тянуться губами к твоим губам, чтобы украсть поцелуй, запретный, сладкий…       А ведь когда-то ты был моим. Но и тогда нам приходилось прятаться, словно ворам, красться в ночной тьме, чтобы вырвать у Злодейки Судьбы несколько минут счастья, такого желанного и такого мимолетного. Теперь это все, что нам с тобой осталось.       Охота снова мчится в ночных небесах. Порой, я ненавижу себя, ненавижу моих Всадников. И безжалостно гоню их вперед, навстречу новой человечьей битве, навстречу крови и смерти. Я истязаю их голодом и жаждой, но это - единственный путь для них. И я их Лидер.       Только они не знают, что каждую ночь мне снишься ты. Не знают, что я вижу твои глаза среди седых облаков. Не знают, что слышу твой страстный шепот в вое ветра. Бал Не Благословенного Двора. Несколько столетий назад. — Гвин! Пойдем танцевать! — Ваше Высочество! — и Гвин Ап Нудд, шатаясь от хмеля, выполнил шутливый полупоклон, приветствуя старшего принца. — Забудь сегодня про все эти высочества! — Как пожелаете… Ваше высочество! — глаза Гвина блестели лукавством. — Это приказ! Принц нетерпеливо схватил его за руку и повлек за собой на поляну, в круг танцующих фейри. Музыка сводила с ума, вместе с кровью бежала по венам. И Гвин не видел в танце никого, кроме принца. Хорош! Даже по меркам фейри, среди которых не бывает безобразных. Даже по меркам фейри он невероятно красив. Темные волосы, белоснежная кожа. А какой он стройный, как чудесно движется под музыку! И Гвин позволил себе запретное - он обнял принца. Никто не удивился. Фейри вокруг них продолжали танцевать. — Все ждал, когда же ты решишься! — прошептал искуситель, касаясь жаркими губами его уха. — Пойдем отсюда! И Гвин подчинился. Теперь для них обоих не было пути назад. Он до боли сжал тонкую руку принца и на мгновение заглянул в темные глаза, словно спрашивая разрешения. Ответ он прочел в затуманенном страстью взгляде. — В лес, Гвин.       Они сбежали от танцующих, от музыки, от пустой болтовни разодетых придворных. Лес сомкнул над ними ветви могучих, вековых деревьев, лес скрыл их от любопытных глаз. Летняя ночь была невероятно жаркой, душной. Гвин остановился. — Ты… правда хочешь этого? — тихо спросил он. — Слишком много слов!       Они дрожат… В предвкушении. Так не было ни с кем. Стоит им только оказаться рядом и они глаз не могут отвести друг от друга… и все тело начинает гореть… а в голове дурман… безумие… и слова пропадают… беспомощно замирают на языке…       Гвин больше не может сдерживаться. Его огромные руки железными тисками сдавливают плечи принца. Он впивается в сладкий, желанный рот. Грубо, нагло. Принц обнимает его, прижимается всем телом и отвечает на его поцелуй, отвечает так же грубо. Они падают на землю. Под ними ковер из травы и прошлогодних листьев… От земли пахнет сыростью. А вокруг шумит лес.       Свобода опьяняет. Они дрожащими руками стаскивают друг с друга одежду, почти рвут. Пути назад нет. Да и не было с той самой первой минуты, когда встретились их взгляды. Поцелуи, объятья. Безумство рук и губ. Они торопятся. Они боятся, что им помешают. — Ваше высочество… — шепчет ошалевший от вседозволенности Гвин. — Заткнись и возьми меня!       И он подчиняется. Принц тихо стонет под ним, когда он грубо вторгается в его плоть. И они забывают обо всем. Гвин терзает его стройное тело. Он всегда груб во время близости. Но принц не сопротивляется. Он без ума от этой грубости, от страсти… У них нет времени на нежность, ласку. В любой момент их могут хватиться на балу…       Я подношу к губам Чашу. Вот и все. Ты потерян для меня. Потерян навсегда. И уже ничего не изменить. Чаша полна колдовской крови. Закрываю глаза, и делаю глоток. Пряная, терпкая… Обжигает гортань… Струится по венам… И я больше не я… Боль… Не могу сдержать крик… Бьюсь в агонии… Магия Охоты изменяет меня… Я не вижу ничего вокруг, не слышу собственных криков… Мир подернулся кровавой дымкой… Перед моими глазами твое лицо… Нет, не лицо Короля Не благословенного Двора, гордое, надменное, властное… Я вижу другого тебя… Того тебя, который стонал подо мной в лесной чаще, на ковре из травы и опавших листьев… Настоящего тебя… Свободного… Вижу глаза, полные слез и восторга… Я вижу тонкие губы, слегка приоткрытые… Жаждущие моих поцелуев… Тогда ты позволил мне все… Забыл о своей гордости… И ты был счастлив рядом со мной. Совсем недолго… Лишь несколько мгновений…       Корона стала моим проклятьем. Меня боятся и ненавидят. Мои сыновья желают мне смерти. Мои подданные служат мне из страха. Во всем Не Благословенном Дворе нет того, кто бы любил меня… И я казню, пытаю, интригую. Я ношу страшную маску чудовища. И эта маска все прочнее прирастает к коже. Однажды я забуду, кем был когда-то. Забуду того, другого, которого ты полюбил. Тогда, в ту чудесную ночь, мы оба были настоящими. Просто двумя влюбленными, для которых не существовало ничего и никого, кроме друг друга… Ты принадлежал только мне, а я – тебе, и не было ни Дикой Охоты, ни Короны Не Благословенного Двора… А ведь я пытался забыть и тебя! Я ненавидел тебя за то, что ты выбрал Охоту! Ты бросил меня здесь, среди бессердечных, лицемерных чудовищ! Бросил, чтобы однажды я стал одним из них! Сколько же красавиц уже побывало в моей постели! И каждая заверяет в своей любви! Только я знаю, они со мной лишь из-за Короны! И они рожают мне сыновей, которые вырастают и начинают мечтать о моей смерти, о моей короне. Ты — единственный, кто меня любит! И ты не вернешься. Никогда.       Сколько бы веков не прошло, а он всегда знал, когда придет Гвин. Он всегда чувствовал… Гвин! — Пошла вон! — рявкнул он на очередную девицу, ожидавшую его на кровати. Он забыл ее имя. А может, и не спрашивал. Девица в ужасе выскочила за дверь. А затем он увидел Гвина за окном своей спальни. Огромный призрачный конь висел в воздухе. Его всадник был не менее огромным. Окно распахнулось, и Гвин с легкостью запрыгнул в комнату. Конь исчез в ночной тьме. — Ты… — прошептал Король Не Благословенного Двора. Его лицо снова сделалось прекрасным. Уродливая половина исчезла. — Почему не показываешь мне свой истинный лик… милый? — спросил Гвин. — С тобой буду таким, каким был прежде, — прошептал он, вмиг забывая про свои титулы и могущество. Гвин без слов бросился к нему. Грубый, страстный поцелуй разрушил последние границы между ними. Гвин разорвал на нем одежду и повалил на пол. — Кровать? — спросил он, жадно лаская его возбужденную плоть. — С королем ведь не подобает на полу… — Забудь, что я король! — выдохнул он. — Это приказ! Говорить становилось все труднее. — И нет… Она еще теплая после той дрянной девки… Лес… И они оказались в чаще. На земле. Гвин укусил его за нижнюю губу. Он застонал. Снова поцелуй и снова грубый, страстный… Так целуется только Гвин. Он ласкает мускулистую спину, обнимает широкие плечи, прижимается к Гвину, выгибается ему навстречу. Сейчас и только сейчас, он настоящий… Руки скользят на бедра… Гвин совершенен… Мощный… Упругий… Сильный… Жесткий… Гвин сгребает его в охапку и поднимается на ноги. Он стонет. Гвин снова целует его. Резко прижимает к стволу дерева… Шершавая кора… Гвин, как всегда, слишком резкий, слишком нетерпеливый. Берет что хочет и когда хочет… И не спрашивает… Но он не возражает. Он снова стонет… В голос… Почти кричит… Он обвивает ногами бедра Гвина. Его руки впиваются в широкие плечи. Он задыхается от жарких поцелуев, от стальных объятий… Он сжимает ноги и поддается навстречу Гвину бедрами. Боль… Но такая сладкая боль! Гвин вторгается в него… Он слышит стоны… Крики, рычание… Гвин… Его Гвин… Гвин грубо, по-звериному, двигается в нем, даря боль и наслаждение одновременно. Он что было сил сжимает ноги… Прижимается к мощному, горячему телу… Ему не хватает воздуха… Но это неважно… Важен только Гвин… Здесь и сейчас… Они замирают, не в силах сдержать дыхание, не в силах оторваться друг от друга… Бесшумные темные тени появились среди деревьев. Гвин почувствовал их прежде, чем увидел. — Не двигайся и не вмешивайся, — прошептал Лидер Дикой Охоты и растворился в ночной тьме.       И он, Кроль Не Благословенного Двора, подчинился приказу Гвина. Он всегда подчинялся Гвину. Магия позволяла ему видеть в темноте и он, не отрываясь, смотрел на Гвина. Убийцы окружили его. Вспышка серебристого света и Гвин выхватил из воздуха свой огромный меч. Короткий, почти ленивый взмах и две головы полетели на землю. Обезглавленные трупы еще несколько секунд продолжали двигаться к Гвину… Еще взмах. Крик. Чей-то вспоротый живот… Брызги горячей крови… Внутренности на земле. Гвин отрубил чью-то руку, сжимавшую меч, занесенный для удара. Он двигался молниеносно, удары наносил в доли секунды. Меч мелькал стальной вспышкой в скудном свете звезд, заглушенном лесной чащей. Вот оружие Гвина ужалило чей-то бок… Затем пронзило чью-то широкую грудь. Отрубленная выше колена нога… Гвин двигался, словно танцевал, а не сражался… смертельный танец… Для него… Только для него одного… Криков практически не было слышно — жертвы Гвина умирали мгновенно. Последний оставшийся в живых убийца попытался убежать. Гвин просто швырнул меч ему вдогонку. Убийца упал с проломленной головой. Меч исчез. — Ее Высочество дорого заплатит, — Гвин широко улыбнулся своей страшной улыбкой Лидера Дикой Охоты. Сердце его Короля забилось сильнее. — Уж я-то знаю, какие кошмары наслать на чертовку! Да, Королеве Благословенного Двора мало не покажется. — Гвин… — его голос нежен, Королю не подобает так говорить со своими подданными. Только рядом с Гвином он не был королем, лишь влюбленным. А Гвин никогда не был его подданным. — Мне пора, Ваше Величество, — перед ним снова стоял Лидер Дикой Охоты, безжалостный и жестокий, лишенный чувств. — Мои Всадники ждут меня. — Гвин! Хотя бы поцелуй меня! Сукин ты сын… — Вернитесь к себе, Ваше Величество, — голос насмешлив. — Не могу допустить, чтобы с вами что-то случилось.       Эльфийская магия перенесла его обратно в его покои. И он снова стал Королем Не Благословенного Двора, чудовищем, лишенным сердца. Гвин унес его сердце с собой, высоко, в холодные звездные небеса. Не оглядываясь, умчался его любимый навстречу новой человеческой битве, навстречу крови и смерти. — Гвин… Гвин… Мой Гвин… — шептал он, боясь проснуться. Сон был необычайно реальным. Он видел перед собой разноцветные глаза, чувствовал грубые, огромные руки на своих плечах. А затем сон стал явью. Гвин, полностью обнаженный, лежал рядом с ним на необъятной, королевской кровати. Спальня была залита серебряным лунным светом. Он помнил, что засыпал в объятьях очередной безымянной красавицы. Он больше не пытался запоминать ни их имена, ни их лица. — Гвин… — только и смог прошептать он. — Все же, нашел для меня время… — он не сдержал ехидства в голосе. — Охота оказалась неподалеку. Вот, решил навестить, — Гвин, как всегда, был прямолинеен и абсолютно лишен такта или даже отдаленного намека на вежливость. Сердце сладко заныло. Он хотел ответить что-нибудь обидное, резкое. Но, слова, как всегда, когда он оказывался рядом с Гвином, просто замерли на языке. Он, не шевелясь, едва дыша, любовался совершенным, мощным телом. — Ты… прекрасен… — только и сумел выдавить он из себя. — Такое говорят девицам! — Гвин презрительно фыркнул. — Да, конечно, такого страшного, такого великого воина не престало называть прекрасным! — он с трудом сдерживал смех. — Прости, коли оскорбил тебя, о ужасный Лидер Дикой Охоты. Гвин ничего не сказал, замер. Глаза его невидяще уставились в пустоту, и через мгновение он порывисто вскочил с кровати. — Мне пора! — рявкнул он. — Всадники затеяли драку в мое отсутствие! — Но ты только пришел! — он поспешно вскочил и бросился к Гвину. — Еще поубивают друг друга! Где я возьму новых Охотников?! Я должен вмешаться! — Гвин, не глядя на него, решительно направился к огромному, распахнутому настежь окну. — Сами разберутся! Он вцепился в огромные плечи. Гвин остановился. Он прижался горячими губами к его губам, холодным и обветренным. Гвин ответил на поцелуй, как всегда, грубо. Сердце готово было выскочить из груди… Задыхаясь, он на мгновение отстранился, прерывая поцелуй. Его глаза сияли. — Тогда, в лесу… Я так и не отблагодарил тебя, любимый… — Пустое! Я защищал своего Короля. — Ты позволишь мне отблагодарить тебя… сейчас? Гвин? Суровый воин улыбнулся. — Мой Гвин… Поспешно, пока Лидер не передумал и не сбежал к своим Всадникам, он опустился на колени… — Ваше Величество… — начал было протестовать Гвин. — Забудь про мое величество! Плоть Гвина мгновенно стала жесткой, едва он коснулся ее губами. Природа щедро одарила Гвина… — Но… Королю не престало… Он быстро вобрал член в рот, не дав Гвину договорить. Он с удовольствием услышал низкий, долгий стон. Что ж, ему удастся заставить Гвина забыть о своих треклятых Всадниках. Рука Гвина зарылась в его спутанные волосы. До чего же чудесно… Его любимый снова застонал. Гвин больно потянул его за волосы, вынуждая остановиться. — У меня нет времени на все эти глупости. Гвин бесцеремонно повалил его на пол… Грубо, неуклюже погладил по спине, по бедрам… Он задохнулся под весом огромного мощного тела. Задохнулся, но не просил пощады. Через мгновение он почувствовал сладкую боль, которую так любил. Он не мог сдержать крика боли от слишком резкого проникновения… Но Гвин не остановился… — Гвин… Теперь пришла его очередь стонать. — Мой Гвин… Только не уходи… — Мой Король… Гвин снова грубо, безжалостно терзал его плоть. И он позволял Гвину… Наглому, бесцеремонному… Любимому Гвину он позволял все… Ведь с ним он переставал быть королем… Снова Бал Не Благословенного Двора.       Он не слышал музыки. Он не видел танцующих. Для него существовал только Гвин. Угрюмый, молчаливый Гвин с равнодушным видом потягивавший алое, словно кровь вино из огромного кубка и смотрящий невидящими глазами в пустоту. Гвин не замечал его. Или делал вид, что не замечал.       Сердце жрало тупое отчаяние. Треклятый Гвин! Да как он смеет?! Хотя… Смеет… Гвин все смеет… Ведь он сам ему позволил. Все… Совсем все… Теперь не на что жаловаться. Гвин бесцеремонно отшвырнул опустевший кубок, который тут же подняли раболепные, человеческие слуги. В несколько огромных шагов преодолел он расстояние до его трона. Каких же усилий ему стоило не броситься на шею любимому. Вместо этого он продолжил сидеть на троне, гордо выпрямив спину, всем своим видом изображая холодное безразличие и скуку.       На мгновение их глаза встретились. Он жил ради таких редких мгновений, они стоили веков ожидания и одиночества. — Марк Блэкторн, Ваше Величество, — голос Гвина, голос Лидера Дикой Охоты, звучал отстраненно и глухо. — Марк Блэкторн схвачен. — Он предстанет перед судом сегодня ночью за разглашение тайн Дикой Охоты и Нарушение Клятвы Верности, — голос Короля прозвучал не менее холодно и пусто. — Впрочем, Ваше Величество, если Вы не желаете тратить время на Суд, можем сразу казнить его. Вина полукровки очевидна, — Гвин позволил себе скупую, холодную улыбку Лидера. — Отчего же. Каждый мой подданный имеет право на справедливый суд, — сказал он, снова глядя в холодные глаза Гвина. — Но, пусть дождется окончания бала, не хочу омрачать казнью веселье. — Как пожелаете, мой Король, — Гвин снова улыбнулся ледяной улыбкой Лидера. Его сердце на мгновение замерло от этих слов, а затем понеслось в сумасшедше бешеном ритме…       И начались танцы, и полилось рекой алое, словно кровь, вино. И он целовал прекрасных дев, коих не найти в мире смертных, и он танцевал, и он слушал бесконечные речи своих вероломных придворных, пропитанные ядом лжи. И он видел Гвина, не выпускавшего из огромных, мощных рук серебряный кубок, до краев полный алого вина. И он видел Гвина, без стеснения обнимавшего эльфийских благородных девиц и шептавшего что-то непристойное в их изящные, заостренные уши… — Отец, — тонкая, бледная и холодная, словно лед рука коснулась его плеча. Два стражника мгновенно метнулись вперед, бряцая оружием, но он остановил их. Киран. Горящие, разноцветные глаза, спутанные волосы цвета океана в бурю. Принц выглядел измученным. — Да, сын мой. Говори, — его голос остался холодным, лишенным эмоций голосом Короля и надежда умерла в глазах Принца. — Отец, пощади его. Возьми мою жизнь взамен его. — Но ведь не ты предал Охоту и нарушил Клятву, — равнодушно сказал он. — За что же мне казнить тебя? Киран молчал. — Лидер Охоты приговорил его. И лишь Лидер Охоты может помиловать его. Он ничем не выдал своего волнения. — Лишь Лидер… — эхом повторил Киран. — Он умрет на рассвете, когда закончится бал. Киран коротко кивнул и быстро исчез в пестрой толпе придворных. Он позволил себе улыбнуться.       Когда-то он почти любил мать Кирана, никси с восхитительными волосами цвета океана. Он верил, что найдет в ней то, что не нашел в других. Но и она разочаровала его. А на память от нее остался Киран. Из всех его сыновей он был самым непокорным, самым безумным. Ему достался бунтарский характер матери. Острый, словно эльфийский клинок, непредсказуемый, словно океан в бурю. И, видят все боги и демоны этого и других миров, лишь в Охоте, лишившись титула и привилегий, обрел Киран свое истинное счастье, свою настоящую свободу.       Эльфийская принцесса, какая-то его дальняя родственница, Элэйна, если не врет память, потащила Гвина танцевать. Лидер Дикой Охоты был в стельку пьян. Одним небрежным движением сорвал он с огромных плеч свой магический плащ да и швырнул его на землю. Он закружился в бешеном танце с Элэйной.       Сердце Короля сжалось от черной ревности. Он больше не мог выносить эту пытку. Жестокий, безжалостный Гвин! Не оборачиваясь, почти бегом, чувствуя на себе удивленные взгляды придворных и слыша за спиной их мерзкий шепот, ушел он в свой расшитый золотом и жемчугом королевский шатер. А Гвин и не взглянул в его сторону!       Киран серой тенью метнулся за спиной у Лидера. Мгновение и он застегнул на плече своем тяжелую пряжку плаща Гвина. Вспышка синего колдовского огня и Гвин замер, словно громом пораженный. — Мой Лидер, я украл ваш плащ. Что же Вы будете теперь делать? — не скрывая торжества, спросил Киран. — Ничего, принц, — Гвин лишь устало улыбнулся. — Спасай своего полукровку. Раздались возгласы изумления, негодования. Он вышел из шатра, желая узнать, что случилось. И он увидел Гвина. Своего Гвина. Без плаща Лидера Дикой Охоты.       Не говоря ни слова, широкими шагами, Гвин направился к своему Королю. Он стоял, не шевелясь, не дыша. Огромные руки привычно грубо схватили его за плечи. Гвин на мгновение посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Лицо его стало снова прекрасным, таким только Гвин мог его видеть. А затем Гвин накрыл его губы своими, смял их в грубом, властном поцелуе и увлек его в шатер под изумленные возгласы придворных.       Избитый Марк был привязан к дереву невидимыми магическими веревками. Окровавленный и без сознания, он повис на своих путах. Если бы не медленно вздымавшаяся грудь, его можно было бы счесть мертвым. Сердце Кирана замерло. Время словно вернулось назад. — Марк… Марк Энтони Блэкторн… Каким же сладким казалось его имя. Кир подошел вплотную к дереву. Веревки развязались от одного лишь прикосновения Лидера Дикой Охоты. Марк упал к нему на руки. — Кир… Я знал, что ты придешь… Он едва разобрал слова. — Разве я мог бросить тебя здесь?! Марк открыл глаза, разноцветные глаза Всадника Дикой Охоты. Киран, не дав ему сказать ни слова больше, поцеловал его в пересохшие, обветренные губы, такие любимые и такие знакомые. Не сразу, но Марк ответил на его поцелуй…       Королева Благословенного Двора расчесывала свои огненные волосы золотым гребнем. Она разогнала всех служанок и выставила за дверь своего нового молодого любовника. Она разорвала в клочья несколько новых платьев. Королева злилась. Ее подданным пришло время дрожать от страха перед своей госпожой. Они ни в чем не провинились, злость королевы была направлена на Не Благословенный Двор, но сорвать ее она, конечно же, собиралась на них.       Королева полюбовалась своим безупречным отражением в древнем, магическом зеркале. Она нетерпеливо швырнула на пол гребень… и пусть только тупые служанки посмеют его не поднять! Всех казнит! — Покажи мне Короля Не Благословенного Двора. — хриплым от злобы голосом приказала она зеркалу.       Поверхность зеркала потемнела, и великолепное отражение королевы исчезло. Пространство внутри зеркала заволокло молочным туманом и когда туман рассеялся, она увидела Короля… В объятьях Гвина, целующегося с Гвином… И на Гвине не было плаща Лидера Дикой Охоты… — Да как он только посмел! — в гневе закричала она и топнула изящной, стройной ногой, одетой в хрустальную туфельку. Туфелька разбилась на мелкие осколки, тут же впившиеся в нежную кожу ее стопы. Но она не заметила крови, не почувствовала боли. В гневе сорвала она вторую туфельку и кинула ее, что было сил в стену своей шикарной спальни. Зеркало снова стало просто зеркалом. И она снова увидела свое совершенное лицо, искаженное невероятной злобой. — Покажи мне принца Кирана! — крикнула она зеркалу.       И снова зеркало потемнело, и снова заволокло его молочным туманом. А затем она увидела Кирана, принца Не Благословенного Двора, Всадника Дикой Охоты. Верхом на черном призрачном жеребце, с невероятной скоростью, мчался куда-то Киран в необъятной высоте ночного звездного неба. Марк Блэктон сидел впереди него в седле, беззаботно свесив ноги на одну сторону, крепко обнимая своего принца и положив голову ему на грудь… А Киран, не выпуская из твердой руки поводья, заботливо укрыл Марка плащом, защищая его от холода… Плащом Лидера Дикой Охоты!       Королева выругалась… совсем не по-королевски, и, забывшись, ударила кулаком по зеркалу. Конечно же, она не причинила никакого вреда древнему зеркалу, только в кровь разбила свою изящную, белоснежную руку…