Существа

Джен
Перевод
PG-13
Завершён
55
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
55 Нравится 8 Отзывы 12 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
— Всё с чего-то начинается, — философски говорит Флемет. И, помедлив, добавляет: — Или всё на чём-то заканчивается? Хм-м. Не важно, главное, не бывает конца без начала. Приступай, девочка. И Морриган приступает. Её мать — странная женщина, отстранённая, руководствующаяся одной ей известными целями. Большего Морриган не знает, но что-то шепчет ей: это ещё не всё, на самом деле всё куда сложнее. Однако, кроме Флемет, учиться не у кого, и, несмотря на все свои недостатки, она хороший наставник. Первое существо, которому обучается Морриган, это паук. Морриган — не восьмилапое членистоногое. Её скелет расположен внутри тела. Пальцы у неё — бледные, кожа — тонкая и мягкая. У неё два прекрасно видящих глаза. Паучья сущность не так сильно сбивает с толку, как могло показаться. В ней не чувствуется комфорта или искушения. Другие формы — млекопитающие с тёплой шерстью и социальными привычками — куда опаснее для рассудка. Потому что животные проще. — Ты будешь не первым оборотнем, потерявшим себя, девочка, — зловеще мурлычет Флемет, выглядя древней развалиной в свете очага. Свет этот отражается в её глазах, придавая им красный оттенок. Морриган не в первый раз посещает праздная мысль, что её мать наверняка одержимая. Флемет улыбается, словно точно знает, о чём она думает. — Ну? Суп остывает. Морриган сжимает зубы. Она редко страдает молча, но сейчас жалобы только отсрочат неминуемое. Тень просачивается сквозь неё, разверзается вокруг. Морриган раскрывается, разворачивается, нити разматываются, изгибаются, преобразовываются, формируя новую природу, новую материю. А потом всё замирает. Улыбка у Флемет не похвальная. Не победная, не горькая — просто никакая. Морриган неуверенно переступает своими новыми ногами. Их слишком много, слишком большая разница: и внутренности у неё другие, и глаза неправильные. С превращением приходит чувство страха, которого она не ожидала. — Не так уж легко, да? — спрашивает Флемет, обнажая зубы. Это просто улыбка. Выражение на дряхлом лице. Мелькнуло — и пропало. Морриган щёлкает хелицерами. Она знает, что ядовита. Её укус таит в себе жидкую смерть, и Морриган размышляет, будет ли вкус Флемет того стоить. Она размышляет, не отравится ли при этом сама. * * * Морриган не может перекинуться обратно. Не совсем так. Морриган может вернуть себе прежнюю форму... большей частью. У неё свой скелет, свои внутренние органы, жёлтые глаза, чёрные волосы и тонкая человеческая кожа. Проворные бледные руки, грудь, живот, бёдра: всё своё, знакомое. Чужими кажутся лишь шесть дополнительных ног, выросших из тела. Омерзительно, да, но в этом чувствуется удивительная элегантность: поясница Морриган больше не переходит в человеческие ягодицы. Теперь её бледный копчик удлинён и выпячен наподобие турнюра под уродливым орлейским платьем. Из-под него виднеются шесть тонких, длинных ног: твёрдые и желтоватые на вид, как и её кости. Они заканчиваются сухопарыми ладонями. Морриган узнаёт их: проворные пальцы с бледной кожей. Они хватаются за пол хижины, паникующе цепляются за него, когда Морриган пытается идти. Их ногти скребут и ломаются о пол, пока руки ползут и шарят, не переставая. Три дня кряду Морриган ковыляет по дому, как новорожденный жеребёнок. Вернуть себе прежний облик кажется безнадёжной затеей. Флемет сама готовит похлёбку. Заливаясь хохотом, она говорит, что Морриган и так «найдёт чем занять руки». Она подаёт Морриган еду в деревянной миске. В похлёбке плавают мухи. Морриган аккуратно вылавливает их по одной и оставляет их крошечные набухшие тела на столешнице. И жалеет, что в ней не осталось яда. — Что, не голодна? — насмешливо спрашивает Флемет, лениво катая по столу мёртвую муху. — Мне такое не по вкусу, мама, — язвительно отвечает Морриган. * * * Морриган возвращается в прежнюю форму следующим утром, и ни она, ни Флемет это не комментируют. * * * Когда Морриган впервые превращается в рой, всё оборачивается полнейшей катастрофой. Превращение расщепляет её личность, её сущность и её разум, дробит её восприятие: она — тысяча жужжащих частичек, и её фасеточные глаза видят всё вокруг с каждого угла. Вибрации в воздухе врезаются в её пушистые тельца и сотрясают её крылья. Парящие насекомые падают камнем, приземляясь на полу хижины, и Морриган остаётся только лежать там, разбитой на кусочки, и дожидаться, пока схлынет тошнота. Может, если не пытаться взлететь... или ползти, или вовсе двигать глазами... Она перекидывается обратно и чувствует себя маленькими, крошечными частичками Морриган, напуганными и раздробленными, говорящими наперебой. Неужели у неё всегда такой высокий, пронзительный голос? Нет. Определённо нет. Она видит всеми их глазами одновременно, и крошечные Морриган, все до одной, жалобно кричат. Морриган слышала о морской болезни, но никогда прежде её не испытывала. Она живёт в дебрях Диких земель Коркари: ближайшим подходящим водоёмом был бы океан, а Морриган вовсе не желает тащиться через весь Бресилианский Лес, чтобы на него посмотреть. «Но то, что я сейчас чувствую, — думает Морриган, — наверняка напоминает морскую болезнь». Всякий раз, когда какая-то из её частичек двигается, сознание её бунтует. Всё слишком раздроблено, слишком странно, непривычно и неправильно, она не может... не может... Морриган просыпается в постели, целая, но мучающаяся тошнотой, и содрогается от воспоминаний. — Столько практики, — говорит нависшая у подножья кровати мать, — и всё псу под хвост? Голос Флемет какой-то по-особому древний, скрипучий: не в том смысле, что применим к людям, но скорее к глубоким корням и истёртым валунам. — Что? — хрипло переспрашивает Морриган. — Я не для того учила тебя магии, чтобы ты забылась ещё перед тем, как начать. — Я начала уже давным-давно, матушка, — сухо отвечает Морриган, откидываясь на подушку. Флемет издаёт звук, дающий понять, что она знает куда больше, чем считает Морриган. И всё же она ждёт ответа, и у Морриган уходит досадно много времени на то, чтобы его подобрать. — Ошибки в заклинании не было, — бормочет она в итоге. Морриган никогда не признается, что запаниковала, но подозревает, что Флемет знает. Она всегда знает. А затем Морриган рвёт. Горло жжёт. Рассудок кажется разбитым на кусочки. Ноги еле держат. Флемет наблюдает за ней несколько долгих секунд. Сочувствия в её взгляде нет — впрочем, как и всегда. — Ты научилась чему-нибудь, девочка? — требовательно спрашивает она, когда рвотные спазмы стихают. — Я... — Научилась ли она? Морриган сглатывает, делает вдох: во рту желчь и кислота, зубы стучат. Голова у неё раскалывается. — Да, — решает она, — научилась. Флемет уходит, оставляя её прибирать за собой. На следующий день Морриган пробует снова. И снова. И снова. * * * Магия — это воля и дисциплина. В упорстве же Морриган никто не переплюнет. * * * На протяжении четырёх недель Флемет не позволяется входить в гнездо Морриган. Это первый раз, когда Морриган теряет себя, и он до боли предсказуем. Ворона: гладкое чёрное тело с лоснящимися перьями и очень острым клювом. Она чересчур крупная — для вороны, — однако кости у неё полые, воздухоносные, а упоение полётом... На свете нет лучшего ощущения. Она редко устаёт и ещё реже мёрзнет. Когда она пролетает над головами хасиндов, те видят в ней создание войны и смерти. Вороной быть легко. Они умные, но простые существа, безжалостно прагматичные и ужасающе бесхитростные. Когда Морриган перекидывается обратно, то оставляет нечто позади и забирает нечто с собой. Волосы её превращаются в перья: острые, глянцевитые маховые перья окружают лицо и скрываются за ушами. Мягкая пелена наплечных перьев стекает вниз по шее и вдоль по позвоночнику. Зубы её испаряются, глаза становятся круглыми и тёмными, с расширенными чёрными зрачками, огромными на её лице. У Морриган нет крыльев, но она этого не помнит. Она ковыляет там, где должна прыгать, запинается, когда хочет взлететь. Дикая и черноглазая, она разговаривает сама с собой, полностью игнорируя Флемет — кроме тех случаев, когда та навещает её гнездо. Флемет не говорит Морриган ни слова. Морриган болтает практически без умолку: издаёт звуки, на которые способен её беззубый рот, произносит слова — осмысленные, но слитые воедино, в предложения без какой-либо структуры и контекста. Она вопит. Она смеётся и кричит, и шума от неё — как от троих человек. Флемет ведёт себя так, будто ничего не замечает. Сама по себе Морриган не общительное существо, а вот ворона — наоборот. Флемет молчит, однако выкладывает перед гнездом сотню блестящих вещиц: осколки старых украшений, радужные перья, кусочки металла, яркие обрывки ткани. Морриган собирает их, а когда матери требуется ложка, едва не отхватывает ей руку, визжа и плюясь беззубым ртом. Флемет ждёт за пределами гнезда — с ироничной улыбкой, и вполовину не такой дружелюбной, как кажется. * * * Морриган предпочитает не обсуждать этот месяц своей жизни. Никогда. Поэтому, разумеется, Флемет напоминает о нём каждую неделю. Вот такой обрывистый конец :(
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.