Ха-ха! — смеялся он.
~Снова ты? Что на этот раз~, — выражение моего лица изменялось и Лена могла отчетливо это наблюдать, но я слишком отвлекся на голоса, чтобы смотреть на недоумевающую девушку.Что, удивлен? Думал, только ты да Женя не здешние? Наивный. Ты просто идиот, Семен. И впрямь не понимаю, зачем ты еще живешь? — говорил голос с усмешкой.
Я решил не обращать внимания на голос и снова постарался сосредоточиться на девушке. — Что-то у тебя с лицом не то, Семен, — говорила она, — Не ожидал, да? А помнишь Женю? Помнишь, что ты и ее убил? Хладнокровно и безжалостно. — Это был не… — начал было я, но она меня перебила. — Не хочу слышать! Ты убил ее! — воскликнула она, толкнув меня. Толчок был не столь сильный, но от неожиданности я сделал пару шагов назад. — И за это… ты поплатишься. — после этих слов она ушла прочь, напоследок толкнув меня плечом. ~Ну нихрена же…~ — подумал я. Девушка, которая на прошлых витках и слово сказать боялась, сейчас ведет себя так распущенно и угрожающе. Внутри меня зародилась искра страха и ненависти к этой девушке. Помню, на одном из первых витков, когда я заводил романы с каждой девушкой для того, чтобы получше узнать лагерь да и просто из сильной симпатии к каждой из них, я был с Леной*. Я любил все в ней: ее фиолетовые волосы, ее хвостики, ее милый, застенчивый взгляд, ее большие и добрые зеленые глаза, ее тонкие алые губы, ее бледноватую кожу, ее слегка вздернутый носик, ее сиплый голосок, ее тонкие пальцы, ее маленькие ручонки, ее стройную талию… Меня больше всех заинтересовала именно эта девушка. В ней было что-то особенное. Конечно, она была не последней, в кого я влюблялся на этих витках, но после нее так сильно я не любил уже никого. Хотя, была ли это любовь? Может, скорее, сильная симпатия?.. Тогда я хотел быть только с ней и ни с кем больше. Когда я был с Алисой (это было на следующем витке), я часто засматривался на Лену, из-за чего у меня были проблемы с отношениями, а сами девочки и вовсе подрались между собой. Алиса отхватила от Лены, чего я не совсем ожидал. Вернее, ожидал, но я совсем забыл, что Лена у нас дерется лучше любого Валуева. У нее страшное прошлое и, роясь в нем, вы найдете лишь горечь, возможно, страх, сострадание и грусть. Есть, конечно, и веселые моменты, которые, словно лучики, прорываются сквозь тучи, но их довольно мало и осветить всю землю они не смогут. Вот так и с Леной было. Было и есть. Ее жизнь не изменилась и вряд ли изменится. Возможно, лагерь пойдет ей на пользу. Но эта Лена совсем другая и такой лагерь ей на пользу не пойдет уж явно…***
После завтрака не происходило ничего интересного. Все занимались своими делами, некоторые тренировались на поле. Я тоже сходил туда, дабы немного закрепить свои владения ножом. Все футбольное поле было залито кровью. Было хорошо видно темно-темно-красный оттенок на траве. Даже поле использовалось не по назначению… Пока я занимался я совсем забылся и чуть не пропустил горн, созывавший всех пионеров-бойцов на обед. Ничего интересного там не дали, лишь какие-то слегка пережаренные котлеты и пюре с комками. Возможно, они были всегда, а я их просто не замечал. А сегодня акцентировал внимание даже на таких мелких вещах, как комочки в пюре… Просто стресс. Есть я много не стал и почти в самом начале обеда просто встал и вышел. Направился я в сторону своего домика, дабы хоть немного поспать перед ужином и следующим боем, но прежде я понял, что стоит узнать, кто же мой противник на сегодня. Возле столовой я подкараулил Шурика и Эла. — Ох, привет! — сказали они одновременно, — Ты тот самый парень, что свернул голову Алиске? — воскликнул Электроник. Шурик дал ему подзатыльник. — Идиот! Потише! — Привет, парни. — перебил я их, — Я хотел узнать у вас, а вы не знаете, с кем я буду сегодня биться? — я смотрел поочередно то на Эла, то на Шурика. Вдруг Шурик стал осматриваться вокруг, проверяя, видимо, никто ли не подслушивает их разговор? Он наклонился ко мне и тихо начал говорить: — Слушай. Мы не должны тебе этого говорить, но… — он поправил очки, — Мику Хацуне. Японка. Она очень хорошо знает технику владения катаной и движения ее очень быстры, поэтому, полагаю, мы разговариваем в последний раз… — мрачно закончил он. ~Значит, Хацуне…~ — подумал я про себя. Я бьюсь с ней не первый, будут партии для разогрева. А это означает, что я могу выучить ее движения, если разберу их. — Спасибо, парни. Возможно, сегодня вы спасли мне жизнь. — я развернулся и ушел.***
Меня разбудил горн, зовущий на ужин. Я лениво встал и поплелся в столовую. Сев за свободный стол, я стал есть щи, закусывая хлебом и запивая уже почти остывшим чаем. Честно сказать, уж что-что, а кормежка здесь была много вкуснее, чем в каком-то XXI веке. Еда была натуральной, это чувствовалось. Все готовилось вручную, согласно правилам гигиены. Доев, я вышел из столовой и снова пошел на поле. Там не было никого, а потому манекены, используемые, как груши, были полностью свободны. Я взял свой нож и стал бить манекены по головам, животам, ногам и тому подобное. Тех, что упали, я считал поверженными. Остальных продолжал резать. Позже я зашел на склад возле поля, но вместо спортивного инвентаря, который я ожидал там увидеть, я увидел множество холодного оружия. Мне приглянулся один нож и нечто, похожее на кувалду. Я положил нож в карман, а этот молот спрятал, дабы его не взяли, а сам пошел к вожатой. Мне нужно было узнать, можно ли использовать два разных типа оружия в бою. Приводя ей примеры, я сказал, что, допустим, у меня выбили оружие. Могу ли я перед боем дать кому-то оружие, чтобы мне во время самого боя вбросили это самое снаряжение. Мне ответили, что это вполне реально и что таких глупых вопросов мне еще не задавали. ~Мне же лучше~, — подумал я. Я вернулся к складу, забежав к Шурику и взяв его с собой. — Смотри, — я достал кувалду, — Этот милый молоточек ты дашь мне во время боя, если мое основное оружие выбьют. Понял? — Шурик поправил очки и немного удивленно пару минут смотрел на молот. — А это законно? В смысле… Так можно делать? — наконец спросил он. — Я бы не просил тебя этого делать, если бы было нельзя. Смекаешь? — я легонько толкнул его в плечо. — Смекаю, — ответил он и неуверенно взял кувалду. — Отлично. Я буду должен. Спасибо за помощь, приятель. — Да…***
На площади уже собрались люди, образовав круг. Я пробрался в первые ряды для осуществления своего плана. Первая в разогревочном бою участвовала Мику. Ей дали мощного по телосложению манекена и она разрезала его на куски за три-четыре секунды. Ей дали другого. С ним произошло то же самое. Я не успевал следить за ее движениями, но постарался сосредоточиться. Когда японке дали очередного манекена я стал пристально смотреть на нее. ~Что это… мне показалось? Кажется, нет…~, — Мику еле-видно ухмыльнулась и начала атаку. На первых ее шагах к манекену я заметил, как ее глаза повернуты в мою сторону. Это было очень плохо заметно, но она смотрела на меня и ухмылялась. Это сбило меня с толку. Добежав до манекена, она сделала пять-шесть движений и манекена не стало. Следующий на очереди был я. Выйдя на поле, я волновался. Столько взглядов. Особенно мне не нравятся взгляды японки и Лены. ~Черт… Вот бы не свалять дурака…~, — я побежал. Нанеся первый удар, я перерезал манекену горло. Порез был глубокий, но нового мне давать не стали. Этот-то еще целый. Тогда я сделал пару резких движений и нанес два глубоких пореза на бока, от чего манекен стал неустойчив. Взмахнув ногой, я оторвал туловище манекена от его ног и встал, так сказать, в изначальную позицию. В толпе кто-то похлопал, кто-то продолжил наблюдать без особой реакции. Мне дали второго манекена. Я решил, что этому будет не плохо отрубить голову. Хорошенько разбежавшись, я рубанул ему ножом по задней части шеи. Голова была почти отрублена: она болталась на оставшихся кусках пластмассы. Тогда мне дали третьего. Мое сознание отключилось. Я не понимал, что сделал, но когда я снова мог ощутить свое тело я увидел полностью изрезанного манекена. Ноги были отрублены, руки тоже. Голова была где-то далеко, отдельно от тела. Само тело беспомощно лежало на земле. Толпа абсолютно затихла. На площади была идеальная тишина, которую нарушало лишь пение вечерних птиц и… Хлопки. Одиночные хлопки. Откуда они? Я не мог понять, но на поле вышла девушка с милым лицом, длинными аквамариновыми волосами и большими голубыми глазами. Талия довольно стройная. Короткая юбка, майка без рукавов. Это Мику. Мику Хацуне. Она хлопала мне и улыбалась. — Ты хорош! — воскликнула она. Ее голос был довольно мил. У нее есть плохо заметный японский акцент, на который мало кто обращает внимание, — Хорош, но мне ты не соперник. — Ох, как это мило с твоей стороны. — ответил я, — Щадишь меня? — Что? Ахах! — она громко посмеялась, — Никакой пощады, идиот! Я сделаю из тебя нежную отбивную, но… — она помолчала, — Сначала нужно порезать!!! — она обнажила свой клинок. Он сиял. Его остроте позавидовал бы любой меч. — Вы готовы?! — крикнула Ольга Дмитриевна и, не дожидаясь ответа, издала протяжный свист. Не успел я и глазом моргнуть, как Мику стояла возле меня и, ухмыльнувшись и подмигнув мне, начала наносить удары. Первый удар, второй, третий, четвертый… Я сбился. Слишком быстро. Я не успеваю отбивать. Большинство ударов бьют туда, куда нужно. ~Слишком быстро… Твою мать…~. Мику отстранилась. Она стояла и смотрела на меня. Я быстро осмотрел себя. Множество порезов по всему телу, начиная от рук и шеи и заканчивая ногами. Даже на щеке парочка имеется. Они ныли и кровоточили. Ничего не поделать. — Что же… — сказал я, — Мой черед, верно? — Конечно! Нападай, милашка! — она веселилась. Ей нравилась эта потеха и она была уверена в своей победе. Это мы еще посмотрим… Я был в разы медленнее девушки, а потому она без особых стараний отбивала мои удары. Отбив очередной удар, она приготовилась отбивать следующий, но я решил, что так я ничего не сделаю. Мне нужно подумать… Я стал бегать кругами вокруг нее. В скорости бега, пожалуй, она мне уступала, хотя… По крайней мере, она не успевала следить за мной. Или она хотела, чтобы я так думал? Не знаю. ~Мне нужен другой план. Я убью ее. Она должна умереть.~, — думал я.— Да, да! Она должна умереть! Убей ее! Ее жизнь ничто! — снова заговорил голос, — Я даже… помогу тебе в этом.
~И как же? ~, — только и успел подумать я, как потерял контроль над своим телом. Ощущения такие же, как тогда, на плоту… Помнится, при первом нашем с ним диалоге он говорил, что хочет моей смерти. Иногда я думаю, почему же… Почему же он просто не захватит контроль над моим телом и не убьет меня сам? Мне никак не приходило в голову нужных мыслей. И до сих пор не может прийти. Я слежу за его действиями. Раз удар, два, три… Он ловко наносит раны Мику тем ножом, что я нашел на складе. И вот, когда Мику подгадала удобный момент, чтобы нанести мне смертельный удар она замахнулась, но, судя по злобной усмешке голоса, это была не случайность. Мику резко опустила руки, нанося удар, но… Я увернулся. Мое тело не получило ни одной раны. Тут же, я остановился и, быстрым движением проехался ей по груди ножом сверху-вниз. Японка упала на колени.— Дальше дело за тобой… — лукаво сказал он.
~Что же… Просто убить ее? Хах, нет… Позабавимся! ~, — я подошел к Шурику и взял у него из рук тот самый молот и медленно пошел к Мику. Она смотрела на меня глазами, полными ужаса. Полными мольбы о пощаде. Она не хотела умирать. Возможно, она понимала, что ее сейчас ждет. Подойдя к ней, я присел на колени, провел рукой по ее щеке и чмокнул в лоб. — Ты уж прости меня, зайчик. Так вышло, — сказал я, изобразив грусть на лице. После этих слов я встал и пнул Мику по лицу, от чего та упала на землю животом вверх. Она дышала очень часто и кричала, что не хочет умирать. — Нет! Нет! Пощади! Прошу тебя! Не делай этого! — кричала и кричала. Ее глаза были полны слез, но никакого сострадания. Толпа молчала. В отличие от времени, когда бой был в самом разгаре. Люди, судя по всему, были удивлены таким развитием событий. Я подошел к японке, насвистывая мелодию песни известной группы… Правда, название группы уже вспомнить не могу, но вот название песни мне очень нравилось. Песня была на немецком. Я встал прямо над девушкой и замахнулся молотом. — Mein herz brennt! ** — воскликнул я на немецком и резко опустил кувалду под крик японки. Но он резко прекратился. Птицы слетели с деревьев со страшным криком. По толпе пробежался ропот. Все были крайне удивлены. Никто не мог представить себе, что человек способен убить… так. А я улыбался. Я победил. Мику мертва. Ее труп лежит прямо сейчас передо мной с размозженной башкой. Было очень и очень много крови, но меня это ни капли не смущало. Ко мне подошла вожатая, не менее удивленная чем все. — Такого в нашем лагере еще не было. Могу тебя поздравить, Семен. Ты победил, — она пожала мне руку. Среди пионеров слышался плач. Некоторые кричали, что я псих, что я урод и тварь, но… Меня это не волновало. Я улыбался. Я победил. Мне плевать, что думают обо мне другие. У меня более нет души, а потому у меня нет и страхов. Теперь я убийца.***
После всего этого я пошел в свой домик. Там на кровати сидела Лена. Она ждала меня. — Привет, Семен. Красивый бой. А какая красочная и сочная кульминация, мм? — улыбнулась она. — Если ты пришла сюда шутки шутить, то у меня нет времени, выметайся, — ответил я, улыбаясь и радуясь непонятно чему. — Нет, что ты. Я пришла рассказать тебе о том, что завтра… Ты бьешься со мной. — ее улыбка стала широкой, а брови сдвинулись. Она была похожа на самого Сатану. Но меня это не пугало. — Я сам демон. И против демона противостоять мне, как раз плюнуть. — я достал нож, — Просим освободить вагоны, поезд отправляется. — крикнул я, смеясь. Лена вышла из комнаты, косо смотря на меня. Я закрыл за ней дверь и принялся начищать нож. — Ты ничего не знаешь. Ты умрешь. Ты поплатишься. Вы все умрете. ВЫ ВСЕ СДОХНEТЕ!!!