Flowers for the idol

Проблема общественного транспорта в час пик была далеко не первой проблемой России, Юри понимал это, и, наверное, только потому в столь важный день мужественно терпел прижимающиеся со всех сторон потные тела и несвежее дыхание, обдававшее его шею. Виктора, всегда с особым трепетом относящегося к внешнему виду, наверняка не порадуют такие отпечатки поездки на своем любовнике, как помятая рубашка и взъерошенные больше обычного волосы. Юри вздохнул, отстранённо разглядывая ярко-рыжее мешковатое платье, мелькающее перед глазами и явно не подходящее своей худощавой хозяйке, чьему облаку розовых волос позавидовала бы любая сладкая вата, продаваемая на различных фестивалях и так любимая Виктором. Последнему, к слову, удалось избежать участи деления вагона с десятком раздраженных людей, наловчившихся при любом резком торможении хвататься за соседей и составлять им компанию в увлекательном полете до пыльного пола. Конечно, нельзя не упомянуть о вполне логической (особенного после всего вышесказанного) неприязни Виктора ко всему общественному транспорту в целом. Безусловно, Никифоров любил физический контакт, но не когда этот самый контакт состоялся с волосатым липким мужиком лет сорока, напрочь забывшим о существовании бритвы, да и, судя по всему, эволюционировавшим несколько недель назад. Юри же, как полную противоположность своего любовника, но в первую очередь коренного жителя страны восходящего солнца, где японский час пик давно превратился в достопримечательность для многих туристов, вообще не трогало подобное сближение с незнакомыми людьми. Кацуки вполне меланхолично, даже с некоторой иронией относился к непонятно откуда взявшимся частям человеческого тела, при любом удобном случае рассчитывающим осквернить его новую одежду, допустим, зацепить и порвать пальто. Однако сейчас, в преддверии очень важной для Юри встречи, он буквально чувствовал, как весомая тяжесть японско-русского словаря, расположенного в неприметной спортивной сумке, буквально намекала на возможность послужить хорошим оружием для убийства любого, кто посмеет хоть еще раз толкнуть парня или наступить на идеально начищенные ботинки. Вперемешку с опаской за собственный самоконтроль, Кацуки, поглядывая на безнадёжно поломанные цветы, испытывал острое сожаление о несообразительности себя былого. И почему идея подарить Виктору его любимые тюльпаны пришла в голову только пару дней назад? И это несмотря на то, что когда-то Никифоров заявил, что в подарках он не нуждается и поэтому, если Юри действительно хочет сделать ему приятное, то пусть лучше приподнесет себя, тогда Виктор возьмет, натурой конечно. Также мужчина не раз упоминал о своей пламенной любви к тюльпанам. Возможно, таким образом он пытался намекнуть, что несмотря на все громкие слова, был бы не против получить скромный букетик от своей второй половики, которая, в свою очередь, продолжала безбожно тупить. Зато сейчас Юри не без гордости отмечал, что хоть и прошло достаточное количество времени, ему все-таки удалось разгадать одно из желаний своего непредсказуемого тренера. Санкт-Петербург был одним из лучших городов, в котором побывал Юри Кацуки. Он бы соврал, если бы сказал, что щемящее чувство нежности, испытываемое при очередном изучении достопримечательностей, привил ему не Виктор. Мужчина с неподдельным благоговением относился к этому «райскому клочку земли», мечтая о воссоединении и откровенно игнорируя возмущение Юри, не желающего менять небольшой японский городок на вторую, очень шумную и вечно куда-то торопящуюся столицу России. Ерзая на месте, Юри нетерпеливо вслушивался в названия остановок, боясь ненароком пропустить свою, тем самым заставляя Виктора ждать, что тот умел, но не очень-то любил. Вскоре народа стало меньше, и к великой радости Кацуки, вагон покинула девушка с ватой вместо волос и слишком безвкусным платьем. Оказавшись на воле, первое, что сделал Юри — вдохнул как можно больше прохладного воздуха. Несмотря на то, что был конец августа, периодически капали дожди и дул ветер. А это уже совсем удивляло Кацуки, привыкшего к +30 до середины осени. От волнения вспотели руки, а галстук превратился в некое подобие удавки. Сжав небольшой, помятый букетик, Юри скрипнул калиткой, двинувшись по дорожке, огибающей надгробия и уходящей вглубь леса. Деревья скрипели, приветствуя своего единственного, на сегодняшний день, гостя. Сглотнув образовавшийся в горле комок, Юри натянуто улыбнулся — Виктор расстроится, если увидит его в таком разбитом состоянии. Обходя аккуратные могилки, Кацуки подошел к одной, заметно выделяющейся на фоне своих соседей. Это было прибранное захоронение с украшающем его мраморным ангелом, на губах которого застыла безжизненная улыбка. Присев на железную лавочку, установленную напротив надгробия, Юри, прижал цветы к груди и замялся, не совсем представляя, как правильно начать разговор. — Здравствуй, Виктор, — неловко заговорил он. — Меня давно не было. Надеюсь, ты не злишься? Сейчас перелеты стали настоящей проблемой… Конечно он не злится… Мягкая улыбка мужчины, сейчас смотрящего с фотографии, пророчила ему долгую и счастливую жизнь. Это был фигурист мирового уровня и главный холостяк страны, покоривший сердца миллионов людей и одного японского юноши. Именно он в один из теплый летних дней, прогуливаясь по закоулкам любимого города, стал жертвой обколовшегося уголовника, который ради последней марки телефона взял на свою душу смертный грех. — Ты говорил, что любишь тюльпаны. Переезд в общественном транспорте дался им нелегко, — виновато улыбнувшись, Юри положил букет на надгробие, посчитав, что это идеальное место для них. — Эти цветы для тебя — для моего кумира. Прости, что так долго не осмеливался на этот шаг, — продолжил Кацуки, так и не дождавшись ответа. — Я знаю, ты ненавидишь, когда я обращаюсь к тебе подобным образом, но сегодня мне показалось, что это было бы очень мило… Глупо, правда? Тихо засмеявшись, Юри подошел к надгробию, кончиками пальцев дотрагиваясь до фотографии. — На самом деле сразу после самолета я собирался ехать сюда, но меня выцепил Юрио. Помнишь, я рассказывал о травме, которую он получил несколько лет назад, и которая сильно выбила его из колеи? Больше она не беспокоит, поэтому карьера Юрио идет в гору. В том году он выиграл уже четвертый гран-при. Он говорит, что обязательно обгонит тебя по числу побед, и тогда ты сможешь им гордиться. Виктор Никифоров до сих пор остаётся для него главным эталоном фигуриста. Но я думаю, что Юрио не обязательно иметь стопочку этих бесполезных сертификатов, потому что ты уже им гордишься. Предаваясь нежным воспоминаниям о своем хорошем друге, Юри замолчал, обводя взглядом черты до боли знакомого лица. — Что касается меня, то я, как ты когда-то посоветовал, продолжаю тренировать детишек. С каждым годом все меньше и меньше людей интересуются фигурным катанием. Но те, что приходят, действительно поражают своим упорством. Например, Кейджо-кун. У него нет ярко выраженного таланта, но он здорово компенсирует это трудолюбием и усердием. Я думаю, его ждет большое будущее… — сказал Юри, смотря прямо в глаза тренеру. — Я знаю, о чем ты подумал! Но мы с ним совершенно не похожи! Вернувшись на обжигающе холодную железную лавочку, Юри прикрыл глаза, позволяя ветру трепать короткие волосы. — Месяц назад скончался Маккачин три. Всего лишь четыре года. Ужасно короткая жизнь даже для собаки, не правда ли? Больше не хочется заводить домашних питомцев. Рано или поздно они все меня покидают… — последняя фраза слетела с обветренных губ отчаянным шепотом. — Ах да, еще я расстался с Киеко-тян. Знаю, она нравилась тебе, но пожалуйста, не осуждай мое решение. Я этого не переживу. Грустно улыбнувшись, Юри снял очки, откладывая их. — Киеко-тян очень милая девушка, мне даже казалось, что я действительно влюбился. Но потом она сказала, что я не живу, а лишь существую отведённое мне время. Конечно, потом она долго извинялась, но я не видел в этом смысла. Киеко-тян озвучила то, в чем я не мог признаться сам себе на протяжении многих лет. После этого наши отношения уже не были прежними, и было принято решение расстаться… На секунду Юри осёкся, энергично замахав руками: — Только не вздумай винить в этом себя! Ты же знаешь, мне всегда было сложно сходиться людьми. Киеко-тян лишь помогла понять и принять тот факт, что я навеки заточен в собственном прошлом. Надеюсь, это не звучит как упрек в твою сторону? — откинув голову назад, Кацуки засмеялся. — Ведь знаешь, мне это даже нравится. Нравится, что никому не под силу понять меня также сильно, как тебе. Засунув замершие руки в карманы пиджака, Юри лукаво ухмыльнулся: — В глубине души ты рад. Ведь рад, правда? Виктор Никифоров всегда был тем еще собственником! — произнес Юри, и в ту же секунду его голос окрасился непривычными, серьезными нотками. — Я хотел сказать, что мне жаль… Да, Юри было жаль, Юри было чертовски жаль. Юри было жаль, что он не знал, сколько времени им отвела судьба. Юри было жаль, что он так редко признавался Виктору. И, конечно, Юри жалел, что раньше он даже не допускал мысли о парочки тюльпанах, сделавших бы его любимого человека на порядок счастливей. — Последний раз, когда ты приходил ко мне во сне, я хотел, чтобы ты забрал меня с собой, но ты отказал… Я до сих пор не понимаю, почему ты выглядел таким обиженным… поэтому я хотел бы попробовать еще раз! Сотрясаясь в рыданиях, Кацуки упал на колени, обхватывая надгробие и крепко прижимаясь к гладкому, словно ледяному, мрамору: — ПОЖАЛУЙСТА, ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА! Я ЗНАЮ, ТЫ МОЖЕШЬ! Виктор не ответил. Он никогда не отвечал на подобного рода вопросы. — Похоже, пора идти, иначе Юрио откусит мне голову, он сам так сказал, — криво улыбнулся Кацуки. — Пожалуйста, подумай над моей просьбой. Это единственное, что сделает меня по-настоящему счастливым…

***

Юри медленно брел с кладбища, не замечая ничего вокруг себя. Он громко рыдал, проклиная небеса за несправедливую участь, выпавшую на его с Виктором долю. Сшибая все столбы и фонари, он шел дальше напролом. Юри не осознавал: куда он идет? Что продолжает держать его в этом мире? Все расплывалось перед глазами, и Юри понял. Понял, что жизнь его давно превратилась в расплывчатое пятно. Кацуки подошел к проезжей части. Если бы в детстве он чуть бережней относился к собственному зрению, или хотя бы проявлял внимательность и не забывал очки где придется, может быть он и заметил стремительно летящий мотоцикл, явно не намеревавшийся останавливаться перед пешеходным переходом.