Муки творчества

      Вернуться к сочинительству удалось только через две недели. Домашние задания и тренировки по квиддичу оставляли не так много свободного времени, как хотелось бы. К тому же в Пророке появилась реклама «Наимоднейшего дневника для юных волшебниц от миссис Блумсберри, зачарованного от подсматривания, к тому же дающего бесценные советы по макияжу и моде». Кому-то с Хаффлпаффа прислали такой, и Лаванда с Парвати тут же обзавелись самыми модными вариантами. Поскольку «самым-самым модным» не могло быть сразу несколько дневников, теперь заклятые подруги увлеченно выясняли, что круче: упакованный в нежно-розовый мех дневничок Лаванды (удивительное стильное розовое перо в подарок!) или разукрашенный стразами и вставками из крашеной кожи блокнот Парвати (Ограниченная серия! Дизайн с использованием шкуры василиска!). Каждая из соседок не расставалась с дневником ни на миг и увлеченно строчила что-то по вечерам, нарочно демонстрируя сопернице, насколько ее вариант удачнее и удобнее. То, что мехом подобного оттенка не могло похвастаться ни одно животное, даже магическое, а останки давно вымерших василисков можно было найти разве что у очень везучих коллекционеров и зельеваров, девочек абсолютно не смущало. Хэйли с Гермионой, помнится, переглянулись тогда с одинаковыми снисходительно-понимающими улыбками, чем окончательно уронили себя в глазах ценительниц прекрасного.       Уединиться получилось только когда у тихони-первокурсницы Энни Медоуз внезапно обнаружился точно такой же дневник, но в обложке из тисненой драконьей кожи и с замком из драконьих же когтей. Объединившиеся против общей напасти Браун и Патил теперь демонстративно устраивались в гостиной у камина и громким шепотом наперебой расхваливали выбор подруги: «Ах, какой у тебя пушистый мех!» «Зато у тебя невероятно красивый узор! И василиск это такая редкость, не то что...». Взгляды, бросаемые при этом на Медоуз, каждому должны были показать, насколько жалкой была попытка сравниться с ними в столь тонком искусстве, как выбор самой модной вещи сезона.       Хэйли, видевшей скрытую от широкой общественности первую часть этого цирка, при взгляде на такой военный союз с трудом удалось дотерпеть до восхитительно пустой и тихой спальни, чтобы уже там вволю посмеяться. Гермиона опять пропадала в обители мадам Пинс, кажется, ее осенила новая идея. Хэйли иногда казалось, что подруга не обитает в библиотеке только потому, что это запрещено школьными правилами. А к правилам – любым – Грейнджер относилась с неподдельным уважением.       Как бы то ни было, теперь тихие вечера в спальне снова принадлежали Поттер. И, поскольку ни одно модное сумасшествие не длилось у Лаванды и Парвати больше месяца, стоило воспользоваться этим с умом. Тем более что четверокурсник с Рейвенкло Дерек Медоуз уже начал нехорошо посматривать на тех, кто старательно портил настроение его младшей сестренке.       Поттер раскинулась морской звездой на кровати и задумчиво уставилась в потолок. Отсюда не было видно, но если посмотреть вблизи, на пологе проступала едва заметная чернильная надпись: «Эдвард Бличли – козёл». Видимо, этот факт был столь неоспорим, что не поддался даже «Универсальному пятновыводителю миссис Чистикс» и эльфийской магии. Как-то раз от скуки и любопытства вперемешку Хэйли с Люмосом тщательно исследовала свою кровать и тумбочку, и даже то самое подкроватье, которое ныне хранило ее секреты. На боковой стенке тумбочки пальцы тогда нащупали процарапанное сердечко с вписанными «Мариэтта + Сириус», старательно замазанное чернилами. А под кроватью обнаружилась отодранная половица с небольшой выемкой под ней, правда, тайник давно пустовал. Когда девочке было сложно уснуть, она иногда пыталась представить, что такого натворил этот Бличли, или как выглядели Мариэтта и Сириус. Но сейчас воображение было занято другим.       Утеплившись пледом и закинув руки под голову, Хэйли перебирала в уме свои предыдущие творения. Северус Снейп был настолько неуловимо прекрасен, что словарного запаса гриффиндорки просто не хватало для того, чтобы достойно воспеть своего кумира. С чем она только не пыталась его сравнивать – и все впустую. Помимо последнего неудачного образа, про глаза-колодцы, в уничтоженных черновиках фигурировали пылающие глаза, дуб, человек-мотылек, летучая мышь, разные зелья и их компоненты (тут девочка покраснела, ибо эти недостихотворения получились особенно дурацкими)... И это только то, что она помнит! Хэйли давно бросила бы безнадежное дело, если бы только могла выплеснуть переполняющие ее эмоций другим способом. Но увы. Несмотря на галеоны, хранящиеся в сейфе в Гринготсе, наследница Поттеров привыкла помнить, что карманные деньги – вещь редкая и ценная ввиду своей скудности, и тратить ее на ерунду наподобие «блокнотов миссис Блумсберри» - верх расточительности. А в обычный дневник ее соседки непременно сунут нос, стоит им хотя бы заподозрить, что там что-то личное, да к тому же еще и о «чувствах». Ко всему прочему Хэйли подозревала, что провалится от стыда, стоит ей перечитать собственные записи. Черновики можно хотя бы сжечь – и постараться забыть об их содержимом.       Кровать после квиддичной тренировки на холодном ветру была особенно мягкой и уютной, а плед – теплым. В полудреме девочки мысли вяло сложились в строчки: «Как мягка эта кровать, может, надо бы поспать?». От неожиданности Хэйли даже проснулась. Может, надо все же как-то по-другому писать стихи? Если не про Снейпа, а про свои чувства, наверное, выйдет проще? Стоит попробовать, пока никто не заявился в спальню.       Торопливо выхватив ненужный пергамент, оказавшийся недоделанной работой по травологии, девочка вывела там: Не могу сдержать я чувства, Все прям валится из рук.       Пожевав кончик пера и перебрав несколько вариантов подходящей рифмы (удручающе мало, если говорить начистоту, зато без всякой тошноты и уродцев), Хэйли вывела дальше: Не дается мне искусство...       Дальше следовал привычный затык. «Лук, друг, вдруг, слуг, мук, жук, потуг...» - беззвучно проговаривала несостоявшаяся поэтесса, продолжая водить обмусоленным кончиком пера по губам. Она так увлеклась, почти подобрав завершение строфы, что дружный девчачий вопль из гостиной заставил ее подпрыгнуть. Хэйли неловко взмахнула локтем, пытаясь удержать равновесие, и полупустая чернильница опрокинулась аккурат на недописанный шедевр. Расстроенная девочка едва успела поднять чернильницу и пририсовать кляксе рожки и хвост, торопливо замазывая остатки стихотворения, когда в спальню с визгом влетели Парвати и Лаванда, удирающие от чего-то пушисто-розового и, кажется, весьма зубастого. Во всяком случае, вряд ли ассиметричный крой мантии Браун задумывался портнихой изначально. В резко захлопнутую дверь что-то громко врезалось, вызвав у подруг еще один слаженный вопль, а потом раздались недовольные шипящие и рычащие звуки. Судя по всему, у старшего Медоуза все-таки кончилось терпение. Хэйли пару раз видела, с какой гордостью смотрела на Дерека МакГонагал, когда тот заходил к сестре в гости. Похоже, с трансфигурацией у парня все было более чем отлично.       Продолжая с опаской коситься на осаждаемую дверь, за которой все еще раздавались звуки возни ,Лаванда и Парвати направились к своим кроватям.       - МакГонагал ему устроит, в школе запрещено колдовать вне классов! Это была моя любимая мантия из последней коллекции мадам Малкин! – Парвати подняла повыше рукав, показывая его подруге, и на ткани отчетливо проступила перфорация в виде клыкастой улыбки.       - Наверняка, как только она во всем разберется, с Медоуза снимут баллы. И пусть восстанавливает нам мантии и дневнички!       Ну да, конечно. А за устроенную первокурснице травлю их похвалят и отсыпят конфет. Хейли внезапно почувствовала злость. Она видела, какой расстроенной выглядела Энни, еще недавно радовавшаяся долгожданному подарку на День рождения. Вряд ли их семья была очень обеспеченной, а новинка стоило немало. Поттер однажды даже хотела сказать Энни, чтобы та не обращала внимания на этих куриц. Но девочка посмотрела на Хейли с таким испугом, что та предпочла за лучшее не подходить к первокурснице. В конце концов, мимолетный разговор с Луной о том, как чужие нарглы могут отравлять окружающим жизнь, – и Дерек, видимо, таки смог вытрясти из сестренки, что ее расстраивает. Наверное, нарглы разболтали. Они такие, могут. - Как думаешь, а защиту от подсматривания он тоже сможет восстановить? – внезапно ахнула Парвати, прижав в ужасе руки ко рту. Лаванда с такими же полными паники глазами смотрела на подругу. Хейли могла их понять и даже в чем-то посочувствовать. Пожалуй, будь у нее личный дневник, она бы тоже пришла в ужас от мысли, что ее личные тайны станут достоянием общественности. Впрочем, это не отменяло того, что получили обе девочки по заслугам.       Не то, чтобы Поттер избегала однокурсниц, но отношения у них сложились ... никакие. Девочке были непонятны эти постоянные охи и ахи по поводу модных вещей, когда в мире существовало столько всего интересного и неизведанного. Кроме того, Петуния Дурсль приучала племянницу быть скромной и опрятной, не без основания считая, что этого более чем достаточно. Даже Дадли несколько раз пришлось выслушать отповедь по поводу «кошмарных, просто отвратительных» джинсов в потертостях и дырках, которые тот купил, между прочим, на свои карманные. Миссис Дурсль воевала с ненавистной обновкой в течение всего лета, и победа далась ей весьма нелегко. Поттер при таком раскладе не стоило и заикаться о том, чтобы получить в свой гардероб что-то отличное от образа «скромной сиротки». Все это делало Хэйли в глазах признанных модниц человеком безнадежным. Ну а после того, как Лаванда, заглянувшая Поттер через плечо, наткнулась на разворот атласа по анатомии... Визгу тогда было много. И ведь если бы это отучило хоть одну из закадычных подружек всюду совать свои длинные носы! Хорошо хоть под руки теперь не лезут, да и подсматривать книжки или записи рискуют через раз, опасаясь за свою хрупкую душевную организацию...       Поттер пошевелилась, отодвигая окончательно замазанный пергамент. К этому моменту клякса обзавелась не только хвостом и рогами, но и внушительных размеров крыльями, а также клыкастой улыбкой. Ну, по крайней мере, Хэйли старалась нарисовать улыбку. Браун к этому моменту как раз закончила причитать над испорченной мантией, а потому внезапный шорох из глубины спальни заставил ее громко ойкнуть, а Патил – с испугом покоситься на дверь. Последний оплот обороны был, судя по звукам, уже изрядно погрызен, но пока еще держался.       От резкого звука Хэйли дернулась и схватилась за угол тумбочки, чтобы сохранить равновесие. Не удержавшись, многострадальная чернильница уже второй раз за день отправилась в полет. Девочки охнули, за дверью завозились с утроенной силой.       - Эй, ты нас напугала! – Возмутилась раздосадованная Лаванда. Мало того, что их видели в такой момент, да еще и кто! Больная на всю голову Поттер!        - Ну извините – ответная реплика прозвучала глухо, Хэйли пыталась нащупать рядом с тумбочкой закатившуюся чернильницу. Мстительный флакончик, выплюнув при падении очередную порцию черной жижи, не иначе как закатился в недра подкроватья и там затаился. Поттер обреченно вздохнула, представляя, сколько сил потребуется, чтобы извести такое пятно. Вряд ли оно поддастся простому «Эванеско!» И кто кого еще напугал, спрашивается. Сначала не думают, что делают, а потом визжат из-за всякой ерунды. Чернильница упорно не находилась, поэтому Хэйли пришлось почти полностью залезть под кровать. «Выучу на Превосходно трансфигурацию, превращу тебя в каракатицу и выброшу в Большое Озеро, так и знай!» -Сквозь зубы пообещала она крепко зажатому в кулаке флакончику, вылезая на свет. То, что одежда теперь была в пыли, - а рука до самого запястья еще и в чернилах, - не добавило Хэйли хорошего настроения.       - Поттер, ты что, сдурела?! - Отскочила на пару метров назад Парвати, незаметно успевшая подойти поближе. Не иначе как стало интересно, чем там занимается ее странная однокурсница. - Я же только спросила, что ты делаешь. Вот ненормальная!       - Я не тебе, - Хэйли хотело было покрутить пальцем у виска, но вовремя вспомнила, в каком состоянии у нее руки. Фига с два она стала бы что-то пояснять, но с этих куриц станется вообразить ее новым воплощением Темного лорда или еще чем похлеще. Хватило с нее анатомического атласа, спасибо. – Чернильницу доставала, - А вот махать руками в доказательство своих слов точно не стоило. Веер черных клякс вкупе с рваным подолом добавили мантии Лаванды несколько экстравагантный вид, который та, впрочем, не оценила.       – Ой, извини, я не специально, – постаралась сгладить ситуацию Хэйли. Увы. Поскольку первоначальный обидчик был вне досягаемости, весь накопившийся гнев вылился на голову той, что была рядом.       - Ты! Что ты натворила, посмотри! Это же зачарованные чернила, они не убираются магией, только вручную! Я, что ли, по-твоему, буду это отстирывать? Ты хоть представляешь, сколько она стоила?       - Вряд ли, Лави. Посмотри на нее, в лучшем случае Поттер одевается на маггловских распродажах.       - О, так ты действительно собираешься ее носить? – не удержалась Хэйли. Не то, чтобы она хотела поддразнить однокурсницу, но мантия, откровенно говоря, и до чернил представляла собой то еще зрелище. А от воплей чувство вины смыло, как не было. – Магглы, конечно, считают модными одежду с дырками и потертостями, но не уверена, что остальные оценят…       - Я же говорила, у нее совершенно нет вкуса. Все-таки воспитание у магглов дает о себе знать. Что Грейнджер, что Поттер, даже и на девочек-то не похожи. И что только Малфой нашел в этом страшилище… Что? Они это сейчас серьезно?       - И не говори, Парвати! На прошлой неделе они точно вместе что-то делали в Запретном лесу. Можно подумать, непонятно, зачем парень и девушка идут в тайное место как будто поодиночке. И ведь еще нервы ему мотает, Драко как ошпаренный оттуда вылетел.       Хэйли не смогла сдержать торжествующей улыбки, вспомнив минувшую субботу. Кравшийся тогда за ней Малфой мало того, что пыхтел как паровоз и быстро себя выдал, так еще и навернулся по скользкой земле в небольшой овраг недалеко от опушки. И изъяснялся при этом далеко не так высоколитературно, как обычно пыжится показать окружающим. А вот нечего шпионить. И да, не зря она учила чары подножки.       - А я видела, как он на днях ждал ее после Зельеварения…       Улыбка пропала. Как раз на днях белобрысый гаденыш устроил ей ловушку с приклеивающим зельем. О да, очень романтично. Хэйли покраснела от злости, обида все еще была свежа и требовала отмщения. Ошметки той липкой пакости она вымывала весь день. А теперь эти две дуры навоображали себе невесть чего, и самое обидное, что доказывать им обратное все равно бессмысленно. Не поверят. Ну да, так и есть…       - О, Поттер, ты покраснела? Может, все же поделишься, что в тебе такого особенного?       - О, Браун, ничего секретного. У меня есть маггловские тряпки. Это же такая экзотика, если ты понимаешь, о чем я. Твоя мантия, впрочем, тоже сгодится. А еще у меня есть ШРАМ. Разбегись и лбом о тумбочку посильнее ударься, и у тебя похожий будет. Может даже мозгов прибавится, хотя это уже вряд ли.       - Мисс Поттер! Я настаиваю, чтобы Вы извинились перед Вашими сокурсницами. – Девочки так увлеклись спором, что даже на открывшуюся дверь не обратили внимания, поэтому явление декана стало полной неожиданностью.       - Лаванда, Парвати, простите. Я не хотела… обидеть? Хотела, и мы все это знаем… так резко высказаться. В следующий раз выскажусь обтекаемее, и обтекать вы будете долго. Мне не следовало так делать, потому что теперь вы мне месяц будете мешать спокойно жить. Я сожалею… это правда… и больше так не буду. А буду по-другому, но об этом вам точно знать не обязательно, да и декану тоже.       - Не волнуйся, Хэйли, мы все понимаем и не сердимся. Ну да, ну да. И даже пакостить не будете.       Впрочем, злорадствовали подружки недолго.       - А Вы, мисс Браун и мисс Патил, в свою очередь, сейчас пойдете и принесете свои самые искренние извинения мисс Медоуз. Да, прямо сейчас. И чтобы я больше не видела подобного отношения к соученикам! Подумать только, и это Гриффиндор! А я узнаю обо всем от студента Рейвенкло. Также жду вас обеих завтра после обеда на дополнительные занятия по Трансфигурации. Отменяющее частичную трансфигурацию заклинание мы проходили всего 4 урока назад, и Вы обе даже умудрились сдать мне эссе на Превосходно. Возможно, придется пересмотреть эту оценку. И да, заберите, - в руках профессор Макгонагал держала два изрядно потрепанных дневничка. Гриффиндорки взяли их с некоторой опаской, однако шедевры миссис Блумсберри не спешили подавать признаки псевдожизни.       В сопровождении почетного конвоя в лице декана Гриффиндора Браун и Патил удалились. Про мантию все предпочли сейчас забыть, но Хэйли была уверена, что это временно. Тем более когда стало понятно, что Дерека, может, и будут как-то ругать, но точно не заставят покупать замену испорченным вещам.       Хэйли потерла лицо руками и только потом вспомнила о покрывавшей их смеси чернил и пыли. А ведь еще надо убирать чернильную лужу… И все из-за этих куриц. «А еще Гриффиндор». На своего декана Поттер не сердилась: доведись ей услышать всю беседу, профессор Макгонагал наверняка поддержала бы ее. Но не идти же жаловаться. Что бы там о ней не думали, ябедничать она не станет.       На уборку ушло часа два. К счастью, в отличие от воспитанных магами «принцесс», племянница миссис Дурсль знала, с какой стороны берутся за швабру и зачем она вообще нужна. Повезло, что Лаванда и Парвати этого не видели: они бы не смолчали, а Хэйли была не в том настроении, чтобы проигнорировать колкость.       Отмываться пришлось долго и нудно, чернила крайне неохотно сдавали позиции. Поэтому, когда условно чистая и очень усталая Поттер доползла к кровати, о стихотворении она едва вспомнила. Сил хватило только на защитный полог вокруг кровати. Так, на всякий случай.       А утром, сунув ноги в туфли, Хэйли обнаружила в каждой ровно по полфлакончика чернил.