РАССКАЖИ МНЕ О ДРАКОНАХ!

— Расскажи мне о драконах! Глаза Генри блестят от любопытства. Лилит закатывает глаза к потолку машины — «За что мне это?!». Она может позволить себе такой жест — стоят в пробке. Эмма злорадно улыбается. — Я рассказала тебе всё что знала. Сама и по рассказам матери. И очень многое я узнала из глупых книг, которые написали люди, что никогда в своей жизни не видели ни одного дракона, — Лилит ехидно улыбается. — А про некоторые вещи тебе знать ещё рано, малыш. — Про то как вы… как вы размножаетесь? Эмма заливисто хохочет. Лилит тоже фыркает от смеха. У Генри уши пылают от смущения и он возвращается на своё сиденье сзади и, видимо, утыкается в электронную игрушку, которую ему подарила Регина. — И про это. И про то как мы питаемся. Соседний ряд очень медленно, но всё же ползёт. Рядом с автомобилем Лилит останавливается машина с какими-то молодыми парнями. Оглушительно гремит музыка. Водитель что-то кричит и делает не очень приличный жест. В глазах Лилит загораются жёлтые огоньки, зрачки становятся вертикально. Эмма хмурит брови. Её глаза из зелёных становятся угольно чёрными, без белков. С лица водителя сползает глумливая ухмылочка и он рвёт с места чуть не врезаясь в бампер автомобиля впереди. Генри так погрузился в игру, что ничего вокруг себя не замечает. …В эту поездку Лилит собиралась поехать одна — уладить кое-какие дела («Представь себе я стала очень ответственной девушкой, а вы выдернули меня посреди рабочего дня и моя квартирная хозяйка очень милая женщина…»), забрать из квартиры вещи. Их было немного — как и у Эммы когда-то. На том, чтобы с Лилит поехала Эмма, настояла… Малефисент. Генри увязался за матерью — «Операция Дракон»! — Генри, мы быстро. Туда и обратно, — уговаривала сына Эмма. Регина тоже подключилась. Бесполезно — Генри таки выпросил коротенькие каникулы. Он первым залез в машину. Лилит уже сидела за рулём. Эмма приостановилась на минутку рядом с Региной. — Что такое, шериф Свон? — голос мэра звучал как всегда сухо и холодно. — Знаешь, — Эмма старалась не смотреть Регине в глаза. — Те мои фальшивые воспоминания — о том как я и Генри жили вместе… Я догадываюсь, что ты поделилась со мной своими… Регина с высокомерным удивлением приподняла бровь. — Конечно. Так это заклятье и должно было сработать. Эмма обняла Регину. — Спасибо… У тебя получилось хорошего его воспитать, — с лица Регины сползла её привычная маска, которую Злая Королева и мэр Сторибрука привыкла носить годами. В глазах мелькнула тревога. Эмма грустно улыбнулась. — Не беспокойся. Мы скоро вернёмся. Просто я увидела как ты не хочешь с ним расставаться даже на эти несчастные пару дней… Хотя мы всего лишь едем забрать вещи и уладить мелкие дела Лилит — ни проклятий, ни заклятий… Регина постаралась вернуть на лицо выражение высокомерного холода. — Да, шериф. Постарайтесь не задерживаться. На вас ещё отчёт… Эмма улыбнулась. Снова обняла Регину и поцеловала её в щеку. Развернулась и пошла к машине. Регина растерянно посмотрела Эмме вслед, наконец встряхнулась и помахала Генри, улыбаясь как можно шире, но чувствуя как по щеке ползёт какая-то мокрая дрянь. …Пробка, наконец, рассасывается. Лилит трогает машину с места. Эмма вспоминает нежную улыбку Малефисент адресованную дочери и думает, что трудно даже представить, что это заботливая и ласковая женщина на самом деле страшный огнедышащий дракон. «Белоснежка, Принц! Что вы натворили!» У Эммы даже сердце сжимается от стыда, чувства вины. — Я хотела извиниться… — За что? За то, что твои родители так поступили с моей матерью? Прошлое прошло, подруга. Уже ничего не исправить и не изменить. Смирись и живи себе дальше. — За это. И за то, что оттолкнула тебя… Лилит недовольно морщится. — Во многом я сама виновата. Эмма вздыхает. — Если бы я могла всё вернуть… Забрать у тебя ту тьму, что должна была быть моей… Хоть так искупить то, что они натворили… Лилит только хмыкает в ответ. — Тебе своей за глаза хватит. Не хватало ещё моей делиться. — Мама не Тёмная! — протестует Генри. — Не Тёмная, но и не Светлая, — отвечает ему Лилит. И ехидно говорит Эмме. — Видела бы ты себя в зеркало… В особо прекрасные моменты. На что я дракон да и меня оторопь берёт… — Я убийца, — Эмма говорит это грустно и обречённо — мол, что поделаешь? Лилит презрительно фыркает: — Это была случайность. Эта дура Круэлла просто нарывалась. Любая мать за своего ребёнка глотку порвёт. Зарвалась. — От этого не легче… — мрачно отвечает Эмма. Лилит молча пожимает плечами. Несколько минут проходят почти в полной тишине. Эмма смотрит на дорогу. Генри щёлкает клавишами своей игрушки. Лилит первая нарушает молчание. — Что я поняла — не бывает абсолютно Светлых и абсолютно Тёмных. Существуют полутона. Оттенки. Всегда есть выбор — какую сторону выбрать. Что-то и от самого человека зависит. Посмотри на мою маму — она дракон, а ведь не скажешь, когда в человечьем обличье. И Румпельштильцхен — Тёмный, а как он глядит на свою возлюбленную Белль. И Регина… Она так смотрит и разговаривает с Генри, что сердце сжимается. Эмма скосила глаза на Лилит и мрачно заметила: — Догадываюсь, что сейчас речь пойдёт о моих родителях… Лилит спокойно кивнула. — Да. Кругом положительные Белоснежка и Принц. Добро побеждает Зло и всё такое. Что они сделали со мной… Что Белоснежка сделала с Корой. Какое изощрённое коварство — убить мать руками дочери! Добрый Джеппетто, который отправил тебя со своим семилетним сыном — не с матерью, а с сопливым безответственным пацаном — вчерашней деревянной куклой. При этом я отлично понимаю, что окажись моя мать на месте твоей или я на месте Джеппетто — мы сделали бы тоже самое… — Белоснежка не могла с этим жить… Она даже хотела чтобы Регина её убила, — сказала Эмма шёпотом — боялась, что её услышит Генри. — Моя мать до сих пор видит это в кошмарах… — Я хочу сказать, что всё не так просто и однозначно. Как в детских сказках, которые мы так любили когда-то. Принцессы в розовых платьицах и маленьких коронах на золотых локонах… — Лилит зло фыркает. — И знаешь для зла всегда много оправданий. Плохие родители, тьма внутри — а если хорошенько подумать я сделала так много глупостей в своей жизни потому что мне так хотелось, а не из-за Тьмы. Я могла остановиться, подумать… А Тьма это только удобное оправдание. У меня всегда были достаточно сил с ней бороться. Я не хотела. Падать вниз удобней и проще. Стоять прямо много тяжелей. — Я тоже наломала дров, — невесело улыбается Эмма в ответ. — Генри родился в тюрьме, я отдала его на усыновление… А теперь понимаю, что дура была. Было бы трудно, невыносимо тяжело, но я бы справилась. — Обе, короче, хороши. И нечего списывать на тьму. Наш наитемнейший Румпель и то настоящую любовь нашёл. И спасал твою и задницы остальных… Почти бескорыстно. …На улаживание формальностей в кафе, где работала Лилит и переговоры с её квартирной хозяйкой, которая оказалась действительно милой женщиной ушло совсем немного времени. Полицейский значок Эммы хорошо помог при встрече с хозяином закусочной. — Ты всё никак с ним не расстанешься? — ухмыльнулась Лилит. Эмма пожала плечами: — Может быть большая часть моей жизни и была фальшивкой, но в полиции этот год я работала реально. Меня уговаривали остаться. И были искренне огорчены, когда я подала рапорт. Мне было по настоящему жалко расставаться с ребятами. Лилит принялась опустошать платяной шкаф. — Когда вернёмся — попроси у Регины какое-нибудь зелье. Специальное — от напрасных сожалений. — О, чёрт! — Эмма кинулась к своей сумке. — Как я могла забыть?! — О чём? Эмма достала из сумки камеру. — Твоя мать просила. Заснять как ты тут жила… Лилит была явно недовольна. — Первые дни я только и делала, что рассказывала. Про себя, мою жизнь, приёмные семьи… Про тебя и нашу дружбу. Чуть язык не стёрла. Эмма продолжала снимать. — Она меня тоже расспрашивала. Какая ты была в детстве. Лилит с подозрением прищурилась. — Надеюсь, некоторые подробности ты опустила? — Конечно. Хотя не думаю, что САМУ Малефисент можно хоть чем-то шокировать. — Ой, что это?! — голос Генри раздавался из комнаты с тем самым приснопамятным коллажем. — Ты что хотела всех нас уничтожить?! — Не беспокойся. Уже передумала, — улыбнулась мальчику Лилит. — Это из-за того, что мои бабушка с дедушкой украли тебя у Малефисент? — Ага. И из-за того, что забросили меня в этот дурацкий мир где нас всех считают за выдумку… …Эмма настояла на том, чтобы переночевать в уже бывшем жилище Лилит, а домой, в Сторибрук отправиться утром. «Домой? И когда этот странный городок стал мне домом?» Ночью Эмма услышала всхлипывания. Лилит. — Что с тобой? Лилит обняла Эмму и прижалась мокрым носом ей в шею. — Так… Приснилось всякое… Мне тебя все эти годы так не хватало… — Мне тебя тоже. Но ты теперь будешь жить в Сторибруке. С матерью. И я всегда рядом. — Нам с тобой тоже надо о многом поговорить. Ящик пива и провести вечер за разговорами. — Договорились. Или в забегаловке Бабушки. Лилит отрицательно покачала головой. — Там слишком много лишних ушей… …Всё имущество Лилит уместилось в три чемодана. Погрузили их и сонного Генри и отправились. К полудню прибыли в Сторибрук. «Дома…» Эмма поймала себя на мысли, что ей всё ещё странно называть этот мистический городок домом. Генри высадили у дома Регины. Он, как и обещал, звонил матери каждый день по несколько раз с подробным отчётом — где он и что делает. И позвонил последний раз, как только въехали в город. Поэтому Регина встречала сына уже на пороге. И с каким-то странным испугом посмотрела на Эмму, но от объятий не отклонилась. — Шериф, я жду от вас отчёт. А вы, молодой человек, идите мойте руки. Обед уже на столе. — Ладно, мам. Увидимся, мам. — С вами с ума сойти можно, — вздохнула Лилит. — А я к своей единственной матери. Спасибо за помощь, Эмма. Пока. Увидимся.