Пролог
— Я… н-не ос…та…лю т…бя в п…к...е — было глупо что-либо говорить, даже не имея на это достаточных сил. Наверняка сказал бы кто-то разумный, образованный или, наоборот, неграмотный, но что-то понимающий. Вот только для Робба Старка подобные мысли были чужды в этот момент. Осознание случившегося всё не могло уложиться в угасающем разуме, а сквозь размытую пелену перед глазами всё ещё стояла картина его мёртвой жены и не родившегося ребёнка. Сожаление и осознание собственной глупости явилось лишь на мгновение, уступив место слепой ярости, на проявление которой сил уже не осталось. Размытое лицо Русе Болтона и отдающие эхом в ушах его слова заставили сказать, или вернее попытаться сказать единственное, что пришло на волне гнева. Само по себе стало неважным то, смог ли предатель понять смысл слов. Неважным даже стало искажённое в горе лицо матери из-за чего на мгновение угасающее сознание затопил стыд, на смену которому столь же резко пришла чуть ли не уверенность в собственных словах, будто что-то толкало верить в возможность осуществить это обещание. «Хоть это слово сдержать,» — глупость этой мысли заставила губы дёрнуться в усмешке, прежде чем разум окончательно не утонул в темноте, которую спустя вечность нарушил волчий вой. Вот только лорду Болтону в этот момент было не совсем спокойно, дёрнувшиеся губы уже мертвеца так и не вернулись в спокойное состояния, из-за чего образовавшаяся ухмылка молодого волка заставила волосы встать дыбом. </center>***</center> Смотря на мертвецки-бледное лицо уже бывшего господа Близнецов. Исказившееся в непонятном выражении, толи страха, то ли шка, лицо Уолдера Фрея сейчас напоминало безобразную маску натянутую на человеческий череп, а так и открытые широко глаза будто провалившиеся в глазницы привлекательности трупу не добавляли. Сам владыка Дредфорта так и не смог понять кто додумался в такой период прирезать старика, но учитывая количество самих Фреев желания задаватся этим вопросом не было. Русе Болтон снова задался вопросом, правильное решение он в конечном итоге принял сегодня? Почему-то где-то в глубине души поселился неосознанный страх неизвестного. Отвернувшись от мертвеца, он направился к выходу из покоев лорда Фрея, нужно было ещё успокоить солдат после выходки лютоволка и навести хоть какой нибудь порядок в этом замке, пока многочисленное потомство старого лорда не перегрызло друг другу глотки.Тем более слишком уж много суеверных оказалось, ещё не хватало массового дезертирства в придачу к побегу четверти северной армии. Это заставило всячески подавляемую тревогу, хоть и не на долго, но вновь поднять голову. К счастью, самообладание ждать себя не заставило. А мысль о запертой в покоях вдовы Старка подняло и так редко бывающее позитивным настроение. Что ж, тревоги долой, хоть пока и рано праздновать, но не особо-то долго и ждать осталось. И нужно выловить разбежавшиеся остатки армии. К счастью без предводителя то не так трудно будет сделать.***
Карс сглотнул вставший в горле ком, смотря на смотревшие будто в его душу волчьи глаза. Очень даже живые и осмысленные глаза, привязанной к трупу бывшего короля волчьей головы. Конечно, в иной ситуации можно было отнести всё к видению от чрезмерного количества алкоголя или той чертовщине что началась после смерти северных лордов и их короля, особенно много шума наделала внезапная кончина Старого лорда, но учитывая его возраст, странного в этом ничего не было(лорд Болтон быстро приструнил решивших начать передел имущества), вот только если даже не учитывать то, что сегодня мужчина не брал ни капли в рот и тем более суеверным не был, то повернувшаяся голова волка в его сторону заставила кровь стынуть в жилах. В данный момент не интересовала реакция других солдат, единственное — желание убежать или проснуться слишком стойко укоренилось в разуме, из-за чего, наконец сумев преодолеть ступор, человек попытался как можно дальше оказаться от страшного зрелища. Зацепившись за что-то под ногами, упал задницей на землю, но, не обращая внимания на прорезавшую спину боль, как можно быстрее поднялся и рванул как можно быстрее куда подальше, не особо разбирая дорогу и не смотря себе под ноги, как и не смотря назад. И лишь когда спустя пару шагов вновь споткнулся, за спиной первым раздался странный свистящий, протяжный звук начавшийся со странного звука будто плетью по воздуху, потом лошадиное ржание, резко перешедшее в хрип, и лишь затем округу разрезал панический ор, ещё через мгновение смешавшийся с криками боли и предсмертными хрипами, а потом что-то оторвало Карса от земли, а в груди вспыхнула нестерпимым жаром боль. Инстинктивно взглянув вниз, человек увидел когтистую лапу по форме похожую на человеческую руку, но эта была в раза три больше как по обьёму, так и толщине, покрытая густой шерстью полностью запачканной в маслистой жидкости, что блестела темной окраской в свете факелов и лишь под конец угасающее сознание узнало в этой жидкости свою и не только кровь.***
Кейтлин Старк была сломана. Любые мысли, чаянья или сожаления в одночасье утратили любой смысл, а на смену каким-либо мыслям пришла лишь пустота, медленно разъедающая и без того истерзанную душу. Осталась лишь оболочка с набором вбитых рефлексами команд. Возможно, до этого дня она ещё бы сопротивлялась любому принуждению к слиянию с иным мужчиной, но на данный момент пустой разум не волновало даже то, что человеком, вгоняющим себя в её лоно, был убийца её сына. Возможно, иногда злость и поднималась в стремлении отомстить, вот только боль утраты давила сильнее, лишая стремления мести, итак, небольшого запала. После третьего раза тело начало откликаться на движения мужчины, будто пробуждаясь ото сна. Пробуждение длилось лишь до тех пор, пока женщина в очередной раз не вспоминала, кем является этот мужчина. Чуть не вырвало но каким то образом. Непонятно зачем сдержалась. После следующего раза и вырвавшегося произвольно «Нэдд» размеренные толчки стали нарастать, в конечном итоге причиняя чуть ли не физическую боль, но вот мысль о злости партнёра стала будто топливо к злорадству, из-за чего тело сильнее откликнулось на толчки, а разум с удовлетворением отметил злость мужчины от произнесенного слова. Следующий раз имя покойного мужа леди Старк произнесла намерено и содрогнулась от оргазма, наблюдая разъяренную от осознания морду Русе Болтона. Наверное, именно в тот момент почти пустой разум женщины посетила единственная ясная мысль о том, что дети лорда Болтона по духу она сделает Старками. Сама мысль о подобной мести чуть ли не накрыла женщину оргазмом, но разлетевшиеся осколками стекла и кусками оконной рамы заставило забыть обо всё. Остановившийся в это мгновение мужчина в шоке вперемешку взглянул в сторону окна, Н его лице шок стремительно сменился ужасом, а в следующую мгновение он был послан в противоположный конец комнаты, впечатавшись в каменную стену головой, от которой после остались лишь алые с розово-белыми оттенками разводы на камне вперемешку с частями также разлетевшихся костей, иногда связанных неразорвавшимися кусками плоти. От развернувшейся картины итак почти пустой желудок вернул всё наружу, и лишь потом разум населил страх вперемешку с удовлетворённостью. Почти два человеческих роста существо пристально смотрело на женщину, будто решая что-то для себя, и лишь спустя мгновение, показавшееся вечностью, схватило её, перекинуло через плечо и нырнуло в развороченое окно, из-за чего всё, что запомнила женщина, прежде чем потерять сознание: сильный порыв ветра, да мелькнувший страх с непонятным удовлетворением. К сожалению, до конца осознать мысль так и не получилось.********
Сандор Клиган никогда не был суеверным человеком. Не говоря уже о набожности. Возможно, он и верил в богов, как и следовало, хоть и второму, сыну благородного семейства. Но, по правде говоря, на всё подобное ему было уже давно плевать. Движимый с детства собственноручно взращенным эгоизмом мужчина всячески отрицал собственную сострадательность, милосердие и прочие глупые понятия, сковывающих одних людей перед другими. Оков и так хватало. И, может, со временем Псу посчастливилось бы избавиться от собственных предубеждений, но глупость и жадность окружающих его людей этому уж точно никаким образом не способствовали. Но именно сейчас душа похолодела, а разум лихорадочно рыскал по памяти в поисках молитв, будто пытаясь отыскать надежду на хоть что-нибудь отдалённо похожее на уверенность и самое худшее, что найти что-то подобное никак не удавалось. Появляющиеся из глубин памяти обрывки никоим образом не даровали спокойствия, из-за чего и так не малая доля страха в вперемешку с паникой будто росла ещё сильнее. Тихий вскрик заставил мужчину вспомнить о собственной спутнице, за которую он и желал получить награду. Будто натянутой тетиве за вскриком последовал хаос, окружающие и ещё мгновение назад улюлюкающее сборище солдат отшатнулось назад в едином порыве, вроде кто-то побежал, а потом спустя мгновения тишины, когда от трупа будто трухлые полопались верёвки, люди закричали и уже более оживлённой волной, хлынули куда подалее, фигура на лошади схватила животное за шею. Дальнейшее Клиган не успел разглядеть, пытаясь рефлекторно закрыть обзор девочке, которая и так была в не лучшем состоянии. Лишь слыша за спиной уже предсмертные крики в перемешавшейся какофонии бойни мужчина повторял про себя единственные слова пришедшие в голову, смысл которых и сам ещё не успел ухватить. В итоге, неизвестно, что именно послужило причиной, то ли молитва, то ли ещё какое чудо или счастливая случайность, но, смотря на растерзанные тела разбросанные по всюду, Сандор Клиган впервые поверил в чудо. Смотря на испуганный взгляд девочки, мужчина не понимал, что именно он ожидал увидеть. И когда её губы дёрнулись в еле заметной улыбке, он невольно проследил в направлении взгляда девочки, разум без ясных причин посетила уверенность в том, что Арья Старк рада растерзанным телам предателей её семьи. И от осознания, которое рациональная часть мозга пыталась загнать куда подальше, по спине прошел холодок, а волосы стали дыбом. Обоженная часть лица будто ещё сильнее стала зудеть в предчувствии надвигающихся неприятностей. — У-уходим, — как-то было всё равно на дрожание собственного голоса. И похоже девочке это было побоку. По крайней мере она послушалась и последовала за ним. Остальное хотелось поскорее выкинуть из головы.***
Робб не понимал, что происходит и реально ли это вообще. Всё происходящее не укладывалось в голове, будто отрицая само существование благоразумия как такого. Он не мог понять, почему его состояние является благополучным. Каждая мысль о том, что это загробный мир, натыкалась на непонятное отрицание, смешанное с мешаниной запахов, звуков и видов пустого леса. Будто как в тех снах, что было снились при жизни. Опять отрицание, непонятно откуда берётся эта уверенность, но непонимание физически отдавало головной болью. Или это так кажется? Но вот боль всё равно не утихала и лишь начала усиливаться, будто только и ожидая этого момента, пока её наличие не осознают, чтобы потом же накатить волнами и не отпускать. Будто в надежде, что она отойдёт, оставит в покое руки, инстинктивно схватились за голову. Секундное облегчение было сломано в следующее же мгновение, словно прорвав плотину боль, накатила единой волной, из-за чего из горла вырвался крик, оглушивший округу. Боль оставила голову, из-за чего из лёгких вышел вздох облегчения, и лишь спустя мгновения протянувшиеся подобно вечности разум настигло понимание того, что все звуки замерли, оставив лишь запахи и до безумия чёткие детали окружающей среды. В этот момент наконец-то мысль, рождённая из обрывочного анализа всех предыдущих ощущений, чувств, настигла уставший разум. Понимая неправильность данного положения, он вновь вспомнил боль от входящего в собственную плоть лезвия, доля страха и некоего трепета наполнила душу. Уже подсознательно ожидая наплыва гнева при упоминании лица предателя, разум посетила лишь некая удовлетворённость да неясные образы, маячащие на краю сознания, при этом при каждой попытке отыскать хоть одно, они будто нарочно ускользали… — Робб? — тихий голос нарушил круговорот мыслей, заставив обратить внимание на до сих пор незамеченного спутника, или вернее спутницу. Из памяти всплыло утверждение, а губы неуверенно прохрипели «мама». Неуверенное выражение на лице женщины озарила надежда, а тонкие губы разошлись в улыбке. Хотелось что-то сказать, но слова не хотели выходить, из-за чего рот так и раскрывался несколько ряд подряд, пока не пришлось проглотить очередной ком. Казалось, что из глаз пойдут сейчас слёзы, но, к счастью, это было не так, почему-то не хотелось плакать, но и двинуться не давал то ли страх, то ли неуверенность. Казалось, что любое движение разрушит момент… Только женщина похоже не особо заботилась о подобном. Поэтому уже через считанные секунды она тихо всхлипывала, уткнувшись в плечо. Но вот только тепло женского тела и прижавшиеся вплотную полушария заставили отреагировать тело не так, как того хотелось бы. Налившаяся внизу тяжесть требовала выхода, а несколько пришедший в себя разум молил богов о том, что бы мать никоим образом не заметила этого состояния, к счастью, собственные действия удавалось держать в узде.***
Джорох Мормонт был в некотором роде доволен. Он мог вернуться домой, или по крайней мере близко к дому. Было даже интересно, как на это отреагируют родственники, представив эту ситуацию, на устах сформировалась довольная ухмылка, однозначно будет забавно. Мысли были прерваны приближающимися шагами, спускавшийся в трюм человек, похоже, не очень-то спешил, но это как-то не волновало. — Как там дела, Сэлми? — глянув на, уже в годах, мужчину, слова сами сорвались с языка с искренним благодушием. Кто бы мог подумать, что именно этот человек даст возможность воплотить в жизнь некоторые мечты. — Без особых перемен, — казалось, что за сухим ответом он пытался скрыть собственные терзания. — Она очнулась. — Хм, что ж пойду проведаю, — положив яблоко обратно, Мормонт уже встал, собираясь подняться наверх, когда, будто о чём-то вспомнив, остановился, обратившись к собеседнику. — Ты ведь исполнял приказ своего короля, незачем расстраиваться, расслабься. Уже когда тот вышел, старый рыцарь вздохнул устало, на мгновение прикрыв глаза, после чего вновь вернул себе невозмутимое выражение и решимость. Уже выходя из трюма, на последок глянул на прикрытые клетки в углу, оббитом листами железа, казалось, будто от туда доносится тихое сопение, но, прогнав наваждение, он двинулся обратно на палубу в надежде найти себе какое-нибудь занятие. На верху же Джорах Мормонт с интересом смотрел на упершуюся руками в борта девушку, всячески подбирая варианты того, как бы начать разговор. Вроде и всё равно, но привычка всё никак не желала оставлять уже не молодого рыцаря. — И куда мы плывём? — тишину нарушила первой девушка, и, несмотря на спокойный тон, проскочившая тень неуверенности на её лице дала возможность убрать чёртову привычку. — Могла бы и подождать внутри, я негордый, чтобы ради меня на палубу выходить, — было забавно наблюдать за сменившимся выражением столь юного лица. — Хотя не имею ничего против, а вообще направляемся мы к его Величеству. — Я твоя королева, — сколь бы прекрасной не была стоящая перед ним женщина, в гневе Мормонту было как-то не до любования, когда у самого внутри поднялась волна ярости, которую всячески пытался удержать в себе. — Была моей королевой, — по крайней мере слова дали возможность хоть как-то удержать ярость в себе и, смотря, как девушка отшатнулась, на смену ярости пришло удовольствие. — По крайней мере до того момента, пока не стала строить глазки тому наёмнику. Сама признала, что моя. Вот только не только королева, и дважды на те же грабли наступать не собираюсь. И его величество обеспечит мне гарантии того, что ты на самом деле останешься моей. В конечном итоге не выдержавшая девушка, к концу монолога растерявшая всё своё напускное величие, не задумываясь убежала к себе в каюту. Ещё раз хмыкнув, Джорах Мормонт перевёл взгляд на простиравшееся до горизонта море, подставив лицо под потоки ветра. — Как раз то, что нужно в такую жару. Да, однозначно ошибки не было в принятии предложения короля. С этими мыслями он двинулся в след девушке не спеша ступая по палубе погрузившись в размышления. Лишь уже когда дверь каюты оказалась запертой отвлекся разочаровано вздохнул. Это будет труднее, но отступать не следует.********
Эдмар Талли не был похож на собственного отца. До этого дня он гордился тем, что не был столь категоричным и чёрствым, как его отец. Бывало слышал шутки о собственной наивности, но сам Эдмар воспринимал это скорее как достоинство, чем порок. Иногда было приятно сравнить себя с рыцарями из песен. Ещё с детства мечтая стать подобным воспеваемым рыцарям, стал взращивать в себе нужные, по его мнению, для этого качества. Пришедшая в поречье война стала отдушиной, лучом могущим провести его к великому будущему. Только стоило этим мыслям усвоиться в разуме, от самого себя стало как-то противно. Понимание того, что для становления героя нужен "злодей" стало первым горьким уроком который в будущем так и продолжал маячить на краю сознания будто ожидая своего часа. В тот день первый раз Эдмар Талли позволил себе напиться, будто убегая от позорного лицемерия перед самим собой. И от этого бегства опять стало тошно. Пришедшая с каким-то поручением служанка была достаточно миловидной, и пьяный разум как-то уже без особого рвения противился действиям тела. На утро же наследник Риверана решил навестить отца, но опять испугался. В конечном итоге нашёл ту служанку и, приведя к себе в покои, вновь овладел ею. По крайней мере в том, что не оставит её, если девушка родит ублюдка, молодой человек решил для себя точно. А потом была приблизившаяся вплоть к стенам замка война будто как подтверждение хранящейся глубоко в душе правде. Пришедшее подкрепление северян стало началом череды побед, во время которых надежда на искупление собственных пороков засияла в новом свете даже если это искупление прямо подтверждало собственное лицимерие. Служанку, имя которой так и не удосужился узнать, посещать больше не хотелось, но после смерти отца и становлением владыкой речных земель следить за ней стало проще. К счастью, девушка не забеременела, по крайней мере мейстер сказал, что беременной действительно не была. Хотя некоторая горечь от этого и появилась, не без особого труда удалось от этой горечи избавиться. В конечном итоге события понесло будто лошадь галопом сковь поля, и казалось уже, что никогда не придётся меняться, или по крайней таковой была надежда. Радость от того, что отец был хоть в чём-то не прав, была пьянящей. Победа против Тайвина Ланистера будто укрепила хмель, а нашедшийся среди клобуха многочисленных Фреев алмаз заставил сердце биться в груди. Разрешение спора со старым Уолдером, а последующая за этим свадьба казалась чертой в споре, после которой была лишь победа. В тот вечер, взяв девственность от молодой жены, думать о ней как о жене возбуждало сильнее её красоты. Знать, что она будет принадлежать лишь ему одному, нести его дитя(и не важно дочь это будет или сын) было головокружительнее всякого хмеля. Только вот когда двери распахнулись, впуская приготовленных к бою стражников, разум будто переклинило. Будто это что-то исправить сможет, про себя стал молить семерых, вот только похоже семерым было плевать, потому как уже позже узнал о судьбе половины гостей в большом зале и, в особенности, короля Робба. Тогда, наверное, впервые сквозь горе и печаль пробилось неведомое до этого ощущение ярости, которое только усилилось, когда стражники «любезно» донесли информацию о том, как Русе Болтон повёл сестру к себе в покои. Только вот осознание собственной слабости ярость оборачивала против самого себя, хотелось кричать до тех пор, пока не заметил забившуюся в угол Рослин Фрей. Фрей… Ненависть вспыхнула новой волной, и было как-то плевать на то, знала ли она о заговоре или нет. Забившаяся будто в цепях совесть заставила ярость поутихнуть… до тех пор пока девушка не пролепетала извинения, ставшие чуть ли не признанием. Или по крайней мере затуманенный яростью разум так это представил. В конечном итоге во второй раз, когда он взял свою жену, в голове не было ничего похожего на заботу или нежность. Лишь кипящая ярость на всех, включая самого себя. А потом началась какая-то чертовщина, итогом которой стало исчезновение тела Робба Старка, оставшихся очевидцев были единицы, хотя это не дало возможности пролить свет на случившееся. Смерть же Русе Болтона стала точкой кипения, из-за которой Близнецы захлестнуло безумие, иначе и не назовёшь, по крайней мере Чёрный Уолдер поначалу держал ситуацию под своим контролем, пока кто-то из Болтонов не загнал ему нож в глаз. С дальнейшим наследованием все, кто стояли ниже по очереди, решили делить как кому удобно. То чего покойному Болтону удалось избежать вспыхнуло с новой силой. По правде говоря, Эдмар чуть не засмеялся над безумием, что они сами же и устроили. По крайней мере думать над собственными действиями не пришлось, сразу же при сумятице устремившись к заключённым. Уже будучи в близи от клеток был удивлён тем, что «жена» последовала следом. В конечном итоге, плюнув на это, двинулся дальше. К счастью, воспрепятствовать она так и не решилась, а решившие помешать охранники особо и не продержались. Дальнейшее же было словно в тумане. После, думая обо всём этом, решил, что боги всё же существуют, хотя чьи именно сомнение осталось. Но в конечном итоге перерезавшие друг друга Фреи и Болтоны особо сопротивляться не смогли, не мало благодаря подмоге остатков северной армии, что не успели уйти слишком далеко, а так же непонятным слухам тчо внушали страх почти в каждого в замке тем самым лишь роспаляя пламя паники и насилия, из-за чего к середине дня единственный оставшимся Фреем, или вернее оставшейся, была его жена. По окончании второй резни, как это назвали позже, самым забавным был вид дяди Бриндена, будто впервые увидев своего племянника… столь забавно, что аж горько стало. Искренне хотелось, что бы этого всего не происходило. — Не правда ли странно? — сказал дядя с задумчивым видом. — Я многое мог себе представить. Ещё недавно жалел о твоей наивности и беспечности, но даже представить не мог, что буду жалеть о том, что ты таковым уже не является. — Действительно странно, — собственные слова вышли из уст без запинок. — Ещё недавно самому стало бы мерзко от такого себя, а сейчас даже плевать, что насчёт этих действий скажут люди. На мгновение тишина вновь накрыла окружающее пространство. Двое мужчин молча смотрели в сторону соседней башни на том берегу, думая каждый о своем и, возможно, в этот момент их мысли были как никогда похожи. — Никогда бы не подумал, что стану похожим на Тайвина Ланистера, — еле заметная горечь в голосе племянника была бы незаметной для кого-то другого, но чёрная рыба слишком хорошо знал парня, поэтому сейчас и не узнавал его. — Одно успокоение — их смерть была быстрой. — Это никого не будет интересовать. Люди, получив возможность на осуждение, обязательно упустят такие детали. Только этих детей в отличии от Таргариенов вряд ли кто пожалеет, — слова чёрной рыбы были сухими, а в глубине пряталась печаль. Злиться не получалось, как бы не хотелось. — И всё из-за их деда, который тоже в некотором роде был в своём прав. — По крайней мере эти дети больше не будут страдать. Прости, дядя, наверное, хватит уже разговоров. Пойду, что ли жену успокою, — при упоминании последней на молодом лице поступило хмурое выражение. — Эдмар! Постарайся всё же быть терпимей к девушке, не её вина в случившемся! — донеслось вдогонку резко развернувшемуся и направившемуся к лестнице мужчине. И уже когда тот скрылся в дверном проёме, старый рыцарь добавил: — И уж точно нет твоей вины, племянник.***
В тот же день к заходу солнца к близнецам приблизилась одинокая фигура в поношенном, но ещё крепком плаще. Изначально не желающие пускать его внутрь стражники изменили своё намерение уже спустя несколько мгновений. Встретившая же его с той стороны врат стража повела путника в указанном направлении, где его уже ждали. Я, лорд Эдмар Талли, хранитель речных земель, а также выбранный северными лордами в лице Амберов, Гловеров, Мормонт, Сервин и Мандерли, лорд-протектор севера, обращаюсь к королю на железном троне, Джофри Баратеону, с просьбой вернуть домой принцессу Сансу Старк, а также в качестве залога доброй воли голову Тайвина Ланистера. На данный момент воевать нам не выгодно, но и пресмыкаться слишком позорно. Мне известно, что Фреи успели отправить к вам голову короля Робба, в ответ же мы просим голову Ланнистера***
— Эти предатели ещё смеют что-то просить взамен! И главное в такой манере! Ты вроде говорил, что угроза устранена, но оказывается, что часть предателей жива-здорова, а преданные короне лорды режут в итоге друг друга? Скажи мне, дед, почему я не должен снять тебе голову? — ярость или вернее истерика подростка была бы решаема, но вот только сейчас Тайвин Ланистер осознавал, что последствие этого решения истерики могло стать для него плохим знаком, если не фатальным. К счастью приемлемые выходы из сложившейся ситуации были не столь фатальными относительно себя самого. Осталось только подать в нужном свете план, а дальше и король сам всё с советом додумает. Примерно так предполагал десница короля уже собираясь ответить на вопрос короля, но король ждать похоже не собирался. — Или может предложишь отдать им их «принцессу»? Нет, дай угадаю, сейчас скажешь, что её нужно выдать замуж? Правильно ведь? Не отвечай, потому как твой старческий мозг вряд ли справится с осознанием того, что её муж проживёт до тех пор, пока не встретится с первым «своим» вассалом!.. Ярость затопила разум старого льва раньше чем он смог взять себя в руки а потому дальнейшую речь разум владыки кастерли рок воспринимать отказывался несмотря на логические увещевания. Затуманенный разум реагировал лишь на одно желание, или даже цель цель – поставить на место зарвавшегося юнца. Прояснится разум лишь спустя мгновения спустя, когда в груди расцвела пламенем боль, вытеснившая всю ярость и даровавшая осознание. В последний раз обведя взглядом зал собраний совета и смотря на шокированы лица присутствующих, а также довольное лицо мальчишки, наконец-то осознал собственную ошибку, а потом наступила тьма.***
— Д-джофри? — королева-мать первая подала голос, наполненный шоком и неверием, возможно даже страхом и этот страх был для юного короля слаще всего. — Зачем ты это сделал? — Ты, что глупая? Он мне не нужен, и я от него избавился. Неужели это не понятно? — самодовольство и раздражение перемещались в голосе короля в одно, из-за чего точно предвидеть его действия не представлялось возможность. Но страх проникал каждого присутствующего. — Ах да, и не забудьте о старухе. Она тоже лишняя, и ее голова должна висеть сегодня на вратах. Джофри впервые с тех пор как надел корону и сел на железный трон почуствовал власть. Эта толпа лжецов и лицемеров наконец то узнает кто их владыка и это было слишком пьянящим ощущением. — Прошу прощения, ваше величество, но какая именно старуха? — склонив низко голову, спросил мастер монет своим обычным тоном. — Ты идиот, лорд Бейлишь? — Джофри в роздражении взглянул на говорившего и на мгновение увидел страх который это ничтожество посмел спрятать. Похоже кое кто не осознал положения а потому король неспеша взял из рук стражника свой арбалет и такой приятный страх вновь вспыхнул на лице мужчины. Юнец даже смог наблюдать как тот сглотнул и потому уне спешил стрелять. Вероятно у него в зале свои люди, интересно было узнать. Похоже Бейлишь сам быстро вспомнил за этих неведомых людей, но желание узнать кто они у короля пропало а потому прежде чем тот успел что-либо сказать, арбалетный болт прошил горло Мастера над монетой, не давая возможности испускать что-либо, кроме предсмертных хрипов. — Ах, уже не идиот? Бывает. Собрание окончено, и если есть еще кто слабоумный, то старуха эта — Тирелл. Все свободны. Будто подведя этими словами черту король, не задерживаясь, покинул комнату с двумя трупами и застывшими членами совета которые до конца так и не осознали произошедшего, или не смели проявить хоть какой то реакции. — Что ж, плевать, что он собирается делать с этим королевством, но у него уже есть копья Дорна, — тишину разрезали слова уже не молодого смуглого мужчины, чьи глаза горели в предвкушении, смотря на труп Тайвина Ланистера, — однозначно есть. Жаль, что это не я сделал. Нужно будет прислать его величеству какой нибудь подарок – последнюю фразу мужчина произнёс про себя из-за чего в устоявшейся тишине слова можно было розобрать, но не каждый к этому стремился. И лишь спустя мгновение он спохватившись обратился к присутствующим. – Всем до встречи и удачи. Не передохните слишком бысро. Я буду розочарован если его величество изведет разом своих шутов, неинтересно тогда будет. Звук закрывшейся двери эхом пошло по залу а люди так и не спешили прерывать устоявшуюся тишину.