2 декабря 2016 г. в 15:59
Говорят врачи:
— Мы не сможем полностью излечить болезнь, только замедлить её развитие.
— Если вы будете принимать все препараты, что мы вам назначим, то сможете прожить около семи-девяти лет.
А родные молчат, еле держа слёзы, сцепив зубы.
И я молчу, смотрю на пол, не в силах хоть что-то сказать.
Девять лет. Мне осталось жить максимум девять лет.
Как? Когда я успела заразиться СПИДом?! Почему именно я, а не кто-то другой? Почему?
Зачем? Зачем я тогда плюхнулась на свободное место в автобусе, в самом хвосте салона? С фига ли я не проверила то сидение? Почему не обратила внимания на лёгкий укол в спину, когда села?
А потому, что невнимательная дура. Рассказывали же и на уроках, и в ВКонтакте в группах читала о таком виде терроризма, но не воспринимала это всерьёз, думала, что такого просто не может быть в моём городе. Но… Это правда, я не сплю. А хочется верить в то, что это сон, кошмар, который закончится, как только я проснусь.
Нет, ещё раз повторюсь: это правда. Неприятная, нежеланная, нежданная. Правда, которую хочется уничтожить, сжечь, рассеять её прах на ветру и забыть о ней навсегда… не получится. Каждый знакомый, каждый одноклассник, похоже, считает своим святейшим долгом напомнить мне о нём, помочь для виду, доказать, что он такой добренький-хороший-благородный и наигранно пособолезновать. Достали. Не хочу вас видеть, слышать, не хочу, чтобы вы существовали!..
Холодный, жгучий воздух приводит меня в чувство: солнце уже пропало за горизонтом, город поглотила непроглядная тьма, а фонари только-только включаются. Все куда-то спешат, все смеются, радуются, любят. Все такие беззаботные, аж противно.
Не вижу смысла в этой наигранной ванили, заигрывания к любому встречному парню. Лишь миллион фоток сделать и выкачать из него деньги, а потом бросить и уйти к какому-то богатенькому Буратино… Слишком быстро поменялось моё мнение, стоило парню меня бросить. Чтоб ты горел в аду со своей новой пассией, Власов!
А снегопад усиливается. Хоть что-то новое. Во тьме он хорошо заметен, слегка отливает серебром, будто поблёскивает. Он скрывает за почти непроглядной серебристо-белой пеленой осточертевший мне город. Жаль, что вы, снежинки, не можете забрать меня с собой и унести как можно дальше, в другие города, даже в другие страны. Туда, где не знают о том, что я больна и не будут ко мне так относиться, как здесь.
Мороз крепчает. Если я не зайду в квартиру, то меня силой погонят. Но я не хочу туда. Буду стоять до последнего, пока самой не станет плохо.
Мыльный пузырь?
Не показалось. Средь больших снежных хлопьев летал маленький пузырь, будто искал выход из западни. Следом появилось ещё несколько, разных размеров, но все были больше первого, и они были разноцветными. Красные, зелёные, нежно-голубые, жёлтые и насыщено-фиолетовые пузыри один за другим спускались с неба, и зависали на уровне моего балкона. Они будто сияли изнутри.
Снегопад, кажется, притормозил: снежинки летели настолько медленно, что в пузырях стало возможно рассмотреть вырисовывающиеся картинки.
Точь-в-точь фрагменты городской панорамы, но не такие мрачные: они были пёстрыми, узорчатыми, как фрагменты в раскраске антистресс; кусочки неба в пузыре были бездонно-голубыми, как небо ясным днём. В глазах помутнело, чувствовалось, как холод в кончиках пальцев стремительно разливается по ладоням, переходит в руки. Пузыри все летели ко мне, плавно окружали со всех сторон.
У меня галлюцинации?.. Такого не может быть на самом деле. Это точно галлюцинации.
Они были такими приятными на ощупь, источали слабое, медленно растущее тепло уюта; глаза быстрее слипались, а руки я уже не чувствовала…