Привязанность

Виктор был хорош в том, чтобы производить впечатление. Это, в общем-то, было его работой и основной жизненной целью. Он должен был удивлять публику, вызывать восхищение, выглядеть великолепно, заставлять людей думать, что он прекрасен, успешен и жизнь у него — просто сказка. С этим он справлялся. Никто и подумать не мог о том, что Виктор может быть чем-то недоволен. Такой талант, толпа поклонников, куча денег — что еще нужно? Да, ему разрешалось немного капризничать, как звезде, но ведь нельзя в самом деле быть несчастным с букетом в виде богатства, мирового признания, охапкой медалей, наград, а так же кубков, которые уже можно подавать на стол в качестве посуды? Виктор, в общем-то, несчастен и не был. Может быть, только самую малость. Может быть, ему только самую малость хотелось, чтобы дома его ждал кто-то, кроме Маккачина и домработницы. Последняя для Виктора никакого интереса не представляла, хотя, конечно, была молодой и симпатичной девушкой, явно перечитавшей в детстве сказку про Золушку, а в юности — любовных романов, в основу которых лег именно тот самый золушкин сюжет. Домработница смотрела на него вдохновленными глазами, старалась выполнить свою работу как можно лучше, обратить на себя внимание, но ничего не выходило. Виктор только улыбался и отпускал девушку домой пораньше. При этом иногда приходилось ее чуть ли не выгонять. Виктор не хотел, чтобы этим вторым «кем-то» была девушка или жена. За 27 лет у него было много отношений, но ему всегда казалось, что что-то не так. В юности его постоянно бросали, потому что девчонки влюблялась в его идеальный сценический образ, а человека, которым оказывался Витя в итоге, любить никто не хотел. Молодые особы всегда считали, что это они здесь должны капризничать, их должны ревновать, да и вообще их нужно нежно любить, как цветы, водить в кино и по кафе. Витя ничего против не имел, но зато девушки оказывались почему-то против того, что он в конечном итоге был немного (или не немного) эгоистичнее, чем им было нужно. Может быть, Вите попадались плохие девушки. В зрелости уже он постоянно бросал своих пассий, потому что да — он в конечном итоге был очень эгоистичен и привередлив. Он все искал что-то, но не находил ни среди роковых красавиц, ни среди милых домашних девочек. Пережив довольно неприятный опыт в юности, он перестал надеяться на то, что кто-то примет его таким, какой он есть, а потому избавлялся от привязанности прежде, чем это могло причинить ему боль. С парнями вообще-то тоже дело обстояло худо. Ему просто как-то не понравилось. Хотя с взаимопониманием все, конечно, обстояло лучше, но не настолько хорошо, чтобы стать геем окончательно. Никифоров морщился от головной боли и не хотел больше выступать. Он хотел, чтобы кто-нибудь сказал ему «Я люблю тебя, потому что когда ты ешь, то обязательно весь перемажешься». Чтобы кто-то принял его неидеального, а он бы тогда тоже поднапряг свой эгоизм и принял бы кого-то целиком в ответ. Он не хотел себе девушку или парня, он хотел себе человека. Но он знал, что ничего не получит, потому что бескорыстно любить люди не умеют. «Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан». Читать книгу он тоже больше не хотел. Это была только вторая глава, но все же он ведь ее перечитывал. Ничего не изменилось в этом романе с тех пор, как он читал его в первый раз еще в школе, так что лучше будет посмотреть новости. «Но твои мучения сейчас кончатся, голова пройдет». — Если бы, — вздохнул Виктор. Но парнишка на видео взмахивает рукой, и у Никифорова звенит в ушах. «Ну вот, все и кончилось».

***

«Беда в том, что ты слишком замкнут и окончательно потерял веру в людей». Только теперь у Виктора нашлось время, чтобы вернуться к роману. Время, желание и, возможно, мужество, потому что теперь строки на пожелтевших страницах старой книги уже не могли сделать ему больно. «Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку». Никифорову казалось, Иешуа говорит в его голове голосом Юри, а вовсе не Безрукова, который вместе с остальными актерами того сериала въелся Виктору в голову как образ персонажа. Сам Юри никогда не был привязан только к своей собаке, хотя ее кончина и выбила его из колеи тогда, на соревнованиях. У Юри была семья и небольшая горстка друзей в родном городе, в Детройте у него был Пхичит, с которым Кацуки был весьма близок, а еще Юри был привязан к Виктору, уже задолго до того, как они встретились. Впрочем, это не помешало ему сбежать из аэропорта. Потому что Юри это что-то уникальное, Юри — кое-что особенное. «Твоя жизнь скудна, игемон». — Совсем нет. — Что? — Кацуки лениво поворачивает голову к Виктору, а тот наклоняется и легко целует японца, заставляя его покраснеть. — Ничего. «За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!»