New Beginings / Новое начало

Всё начинается здесь. Тони нежным взглядом рассматривает что-то на причудливом анимированном рабочем столе под бодрый щебет стоящего за спиной Брюса. Расстояние между ними двоими так мало, что они то и дело сталкиваются плечами или локтями, а их расслабленный яркий смех эхом проносится по просторному помещению, перекрывая собою гудение-щёлканье-жужжание автоматики. Брюс немного взволнованно расчёсывает пальцами волосы в ответ на заговорщическую ухмылку Тони. Эти двое выглядят ужасно раскрепощёнными и довольными в обществе друг друга и не обращают ни малейшего внимания на суперсолдата, замершего в дверях. Стив молчит в основном и просто наблюдает за происходящим неопределённо долгий отрезок времени. Глаза цепко подмечают каждую улыбку, каждый жест и в особенности каждое прикосновение. И при этом Стиву, если уж быть откровенным, кажется, будто он подсматривает за чем-то личным, за таинством между двумя учёными, двумя блестящими умами, двумя друзьями, между которыми, если присмотреться, много больше общего, чем он хотел бы признать. Раз уж быть честным до конца, Стив понимает, что это вроде как по-собственнически — ревновать из-за того, что Бэннеру достаются и ухмылки, и шутки, и дружелюбные тычки, тогда как самому Стиву — лишь напряжённые взгляды да неловкое молчание. Но Стив — человек (хоть и модифицированный, но тем не менее такой же смертный, как все), и потому имеет право солгать хоть иногда, по крайней мере самому себе. И потому он остаётся на месте, изредка переминаясь с ноги на ногу и решая, стоит ли ему что-нибудь сказать или предпринять, хотя сейчас его, похоже, покинула способность переводить мысли в слова. А двое тем временем продолжают получать удовольствие, оживлённо болтая и веселясь, а Стив продолжает смотреть на всё происходящее со сконфуженным лицом, квадратными глазами и приоткрытым ртом, потому что... Боже. Всё начинается здесь. I. Всё начинается сейчас, это горькое, натянутое чувство товарищества, которое в действительности ещё более хрупкое, чем выглядит. Точнее будет охарактеризовать ситуацию так: они терпят существование друг друга ради остальной команды, ради Мстителей. Ведь Стив у них вроде как мамочка: помогает выстраивать тактику, заботится о членах команды, следит за тем, чтоб все были целы-невредимы; а Тони — отец семейства: поможет взорвать всё к чертям, вытащит из передряги, всегда будет рядом (даже если ты в нём не нуждаешься, но он-то готов, что в любой момент всё может пойти кувырком) и при этом умудряется держаться в стороне, вне поля всеобщего зрения, словно командная работа — это ниже его достоинства. И, естественно, они цапаются, причём делают это большую часть времени, что находятся в одном помещении. Сойдясь почти вплотную, лицом к лицу, глаза в глаза, они яростно поливают друг друга ядом, будто та ползучая тварь, что однажды просочилась через один из порталов в Асгард, которые Джейн пристрастилась открывать. В глазах Тони вспыхивает особый огонёк, исступлённый и неукротимый, выдающий его истинную натуру — под всей этой «крутой-парень-скоростная-тачка-крепкий-алкоголь» наружностью, которую, как правило, принимают за чистую монету. На самом деле в нём куда больше определённости, проницательного ума и такта, он чётко знает, что нужно сделать и сказать, и от своего не отступится. Но если бы кто-то захотел узнать, из-за чего конкретно они ссорятся, Стив не нашёлся бы с ответом. Всё что ему нужно — видеть этот непреклонный блеск глаз и досаду, легонько мазнувшую по скулам, — потому что Тони бывает жутко упрямым, однако Стив, сиганувший с самолёта вопреки распоряжению начальства, пожалуй, ещё более упрям. Всё начинается здесь. II. Первый раз, когда Старк упоминает что-либо о Старк Индастриз или показывает свои истинные чувства, происходит с глухим, протяжным стенанием, обронённым в ночную тьму. Стив сидит, откинувшись на подоконник; альбом для рисования покоится на скрещённых по-турецки ногах, мягкий угольный карандаш заложен за ухо, под подошвами — крошки от ластика, на плотной бумажной странице — отломанный грифельный кончик. Стив не вполне уверен, задремал ли он или просто погрузился глубоко в себя, но, очнувшись, он не увидел в окне лунного света, а потом кое-что другое привлекло его внимание — Тони Старк, прислонившийся к дверной раме между гостиной и столовой. На нём идеально облегающий фигуру чёрный костюм, правда пиджак уже сброшен на спинку стоящего поблизости стула. Белая рубашка не заправлена и расстёгнута на несколько верхних пуговиц, а ослабленный галстук свободно свисает, обнажая горло и ключицы, отливающие тусклым голубоватым светом реактора. — Тупая миллиардерская задница даже не представляет, насколько был прав, скотина бездушная, — стонет Тони, и в голосе его сквозит смертельная усталость. — То есть... чем я так не угодил, когда свернул торговлю смертью, что прослыл напыщенным придурком? — рычит он, и Стив слышит глухой стук от встречи его виска с дверным косяком. — Возможно ли... что я ошибался? — он переходит на шёпот и сползает спиной по раме, опускаясь на пол. Голова откинута назад, взгляд задумчивый и какой-то неуловимо печальный. И этот человек — Тони Старк? — То есть... Говард был... нет. Нет, это же идиотизм. Я знаю, что поступил правильно, — твёрдо заявляет он. Стиву холодно сидеть в тени и тишине и просто смотреть. Невыносимо видеть Тони таким потерянным и уязвимым, наблюдать, как он мечется от самооправдания к покаянию. В задумчивости Стив загипнотизированно следит за пальцами Тони, безотчётно поглаживающими стеклянную крышку реактора, и едва слышит шёпот: — Теперь ты гордишься мной? Ответа не следует, и Тони мрачно смеётся над самим собой, качая головой. Стив даже не замечает, как в руке оказывается карандаш и как небрежные торопливые линии вырисовывают человеческий силуэт, как лёгкие штрихи изображают тень того, в ком одновременно узнаётся и не узнаётся Тони Старк. Прежде чем покинуть комнату, Тони отвечает на собственный вопрос, скорее, самому себе: — Разумеется, нет. Ни сейчас, ни тогда. Стив прикрывает веки и выдыхает. Всё начинается сейчас. III. Впервые Стив воочию видит реактор волей несчастного случая. Не тратя времени на слова, он заставляет Тони повалиться спиной обратно на землю и одним махом рвёт на нём белую футболку (его любимую, между прочим, хотя и так уже безнадёжно испорченную: отстирать кровь вряд ли получилось бы) и неумело пытается зажать хотя бы одно из трёх пулевых ранений: в правом плече, поверхностное на рёбрах и ещё одно в левом бедре. Тони брыкается, скулит и ругается сквозь зубы — только что не посылает, и на том спасибо. Додумался же, придурок, очертя голову ломануться прямиком на линию огня, да ещё и без костюма, ну в самом-то деле, Стив же мог и сам за себя постоять... — Сила... привычки, — скрежещет Тони сквозь стиснутые челюсти, но таращится в небо, а не на его лицо. И слава богу, серьёзно. Потому что Стиву совсем не немного больно. Или страшно. Эмоциональная заинтересованность не должна влиять на действия лидера. Но ты всё равно ничего не докажешь. — Кретин. Безмозглый идиот — вот ты кто, понял? — цедит Стив, окончательно располосовывая футболку и заматывая Тони раненую ногу. Ткань мгновенно пропитывается алым. Стив сглатывает подкативший к горлу ком. Не стоила его безопасность того, чтоб Тони вот так подставился. — И... никакого «спасибо»? О, да не стоит, я всё понимаю, — даже в таком состоянии, невзирая на ужасную боль, Тони умудряется трепаться и подкалывать. Что ж, если Тони достаточно жив для этого, то жить будет. Стив позволяет себе немного выдохнуть и прижимает ладонью место забинтованной раны, ощущая лихорадочный жар даже через два слоя ткани. Давление усиливается совсем незначительно, но Тони издаёт протяжный стон и прогибается в спине, вонзает зубы в нижнюю губу и посылает Стиву умоляющий взгляд. До прибытия скорой Стив избегает смотреть ему в лицо. В кузове реанимобиля не так много места, но всё равно он забирается туда, устраивается возле с Тони, кладёт ладонь на его здоровое плечо да там и оставляет. На ум не приходит ни одного слова утешения, но этого простого жеста достаточно. Спасибо. До конца не ясно, всё-таки кто говорит это. Но слабая улыбка Тони стоит пережитого отчаяния. Всё начинается здесь. IV. Не «Капитан». Стив понятия не имеет, с чего вдруг такая мелочь цепляет его внимание одним будним вечером. К нему обычно обращаются «Кэп» или «Капитан», и это привычно, ведь он и есть Капитан Америка. Он всегда думал, что никого больше в нём не видят. — Знаешь, Роджерс, изменилось много чего. Но по старинке осталось гораздо больше, чем кажется, — походя замечает Тони на следующее утро. — Тебе всего лишь надо понять, где искать. Это один из тех редких случаев, когда они не пытаются испепелить друг друга на месте, да ещё — что более невероятно — притом, что поблизости нет никого, кто мог бы их разнять. Стив, откровенно и совершенно удивлённый осознанием этого факта, поворачивает голову, чтобы увидеть Тони, одетого в простые джинсы и выцветшую футболку с логотипом Judas Priest, в солнечных очках и с чашкой цветных кукурузных колечек. Стив немного растерян оттого, что некоторая часть его мозга охарактеризовывает ситуацию как... очаровательную. И быстрее, чем он успевает подумать головой, с языка уже срывается: — Зови меня по имени. С минуту никто не издаёт ни звука. А потом Тони оттаивает первым и вдруг легонько улыбается: — Тогда и ты меня. Что-то в его словах будит в Стиве некие воспоминания, словно смутный сон, который всё никак не получалось вспомнить. Тони усмехается и возвращается на кухню, чтобы закончить с завтраком. Стив не сразу понимает, что тоже улыбается. Всё начинается здесь. Интерлюдия Впервые Стив увидел Тони в его мастерской, когда пришёл на источник ревущей, разнузданной музыки, сотрясающей весь особняк. Преодолев лестницу по две ступеньки за раз, он мягко раздвинул стеклянные двери — чтобы узреть фигуру, застывшую в нескольких метрах, посреди рабочей площадки. Голова покачивалась в такт музыке, грудь, обтянутая белой, в пятнах мазута майкой, была подсвечена голубоватым, а глаза прикованы к штуковине в руках, словно в ожидании, что та могла взорваться в любой момент (что не исключено, к сожалению). Стив не смог бы объяснить, почему замер в полушаге от входа при виде Тони, в глазах которого горел тот самый решительный огонёк, лицо самую малость зарумянилось, а губы двигались с песней в унисон (Нет покоя нечестивым, Пока мы навеки не закроем глаза...*). Расслабленная поза и всё его тело источали комфорт и умиротворение, и Стив мог лишь пожалеть, что под рукой не оказалось чего-нибудь, на чём он попробовал бы запечатлеть увиденное... ...а потом он вспомнил последнюю использованную страницу в альбоме — Тони, уже без смокинга, в расхлябанной одежде, с видом в равной степени подавленным и безмятежным. Стив вдруг покраснел так сильно, что почувствовал, как полыхает лицо, и пулей вылетел прочь. V. Ни единого знакомого лица вокруг; все, кого он когда-либо знал, мертвы. Тяжесть новой жизни нестерпимо давит на плечи, и он увязает в сожалениях о потерянных годах, о своих любимых, от которых остались лишь призраки воспоминаний. Он задыхается, не может сделать нормального вдоха, ведь... семьдесят лет, он должен быть мёртв, ему здесь не место... — Спокойно, Роджерс, пожалуйста, успокойтесь. Но вот этот голос кажется таким знакомым, его обертоны успокаивают даже во сне, а прикосновение тёплой мозолистой руки ко лбу облегчает жар, прогоняя страхи и мучительные воспоминания. Он приоткрывает один глаз и словно заглядывает в прошлое. Он видит Говарда — таким, каким тот был бы в тот самый день и год. Но, конечно же, это не он, не Говард Старк, несмотря на сильное сходство, хотя Стив думает, что никакого сходства и близко нет. — Ч-что? — хрипит Стив. А потом замечает людей в белых халатах, множество проводов, мониторов, игл и чуть не подлетает с постели, но всё та же тёплая ладонь перемещается с его лба на грудь, удерживая на месте. — Спокойно, Капитан Роджерс. Просто расслабьтесь и дышите ровно. Всё в порядке, они всего лишь оценивают ваше состояние здоровья, — произносит человек, и его губы чуть изгибаются в лёгкой, удовлетворённой улыбке. И уже в этот момент Стив чувствует, что может доверять ему. Другой, более отдалённый голос говорит что-то, и человек собирается уйти, но Стив ловит его запястье. Их взгляды встречаются, и Стива захватывает водоворот эмоций, бурлящий в тёмных глазах напротив. Не раздумывая, он выпаливает: — Останься, прошу. Невыносимо долгую секунду мужчина колеблется, но в конце концов согласно кивает и принимает ладонь Стива в свою. — Хорошо, — говорит он, мягко пожимая его руку. — Что ж, будем знакомы. Моё имя Тони. Стив бросает взгляд на их соединённые руки и потом откидывается на подушку, глядя в потолок и чувствуя, что снова может дышать. — Меня зовут Стив. Всё начинается здесь.