1

Он был главой службы безопасности. Его отец был, его дед и прадед. Грейвзы - клан, служащий на благо страны. Ему с детства вбивали в голову основы безопасности, параноидальную логику, перепроверку фактов. Он весь состоял из этого. Что делать если?.. Всегда были четко расчерченные планы со множеством вариаций - идеальные планы, которым можно следовать в любой стрессовой ситуации. Это компас, это свет, который поможет не сбиться во тьме. Когда ему доложили, что один из информаторов, похоже, обладает важными сведениями, что он крайне напуган и желает разговаривать только с ним, он пошел на встречу. Это было рискованно. И он знал это. Два месяца он играл в главную игру в своей жизни: убедить противника, что он сопротивлялся и был сломлен, что сведения которые он выдает правдивы. Ложь - очень тонкая материя. Чтобы она стала правдой, в нее нужно верить. Верить так горячо, как в магию, как в любовь всей своей жизни. Лжи всегда должно быть чуть-чуть, чтобы она не отличалась от правды. Чтобы она затерялась в извилистых закоулках слов и образов. Иногда ложь - это иная последовательность фактов, иногда - недомолвка и иная интонация. Это сложная система пазлов, из которой складывалась картина мира Гриндевальда. И он обязательно должен был совершить ошибку. Когда врешь, обязательно где-нибудь оступишься. Рано или поздно. Вопрос лишь в том, кто из них первым сделает это. Он или Гриндевальд? Тело - всего лишь инструмент. Главное сознание. Можно не иметь тела вовсе, но по-прежнему мыслить и существовать. Гриндевальд не относился к этому всерьез и это была его ошибка. Он действительно думал, что воздействуя на тело, по сути, его уничтожая, разбивая, разрушая, он может взять верх над духом. Тело - всего лишь инструмент. - Почему так долго? - именно поэтому это была первая фраза, которой встретил спасательную команду службы безопасности Персиваль Грейвз. - Я два месяца скармливал ему дезинформацию и вы только сейчас его проверили? Геллерт работал идеально. Он долго наблюдал за ним, издалека, потом ближе, изучил все его привычки и повадки. Поэтому после нападения он первым делом продолжил заведенный распорядок Грейвза ни на секунду не сбившись. После встречи с взятым под империо информатором он тут же вернулся в департамент, а уже потом, ночью, разбирался с Грейвзом. - Простите, мы думали у вас стресс. - Какой нахрен стресс? - У нас тут разгуливал обскур все это время, - с достоинством произнесла Пиквери. На самом деле, основная ее работа была находить компромисс между главой безопасности и конгрессом. И это была далеко не самая легкая и приятная работа. Мисс Пиквери никогда не имела дела с отлаженным механизмом службы безопасности, только с его главой, она не привыкла отдавать приказы этим людям в кожаных плащах, которые как невидимые тени скользят вокруг. Все это принадлежало Грейвзу, в верности которого никто никогда даже не мог усомниться. In God we trust. Грейвз был тем Богом. - Я в курсе, - мрачно ответил Грейвз, - Где он? - Уничтожен. - Вы что сделали? Убили ребенка? - Это обскур! Невиданной силы! Появились жертвы среди ноумеджев. “И что?” - хотел спросить Персиваль, но удержал себя. Не в его положении произносить подобные слова. - Магическое сообщество было разоблачено. Он чуть было не стер с лица земли весь город. Грейвз внимательно смотрел на президента, ожидая продолжения. - Нам повезло, что мистер Скамандер помог решить проблему с массовым стиранием памяти. - Ладно. Что с Гриндевальдом. - Был задержан, допрошен. Но потом он сбежал, - совсем тихо добавила Пиквери. Персиваль прикрыл глаза, стараясь пережить тихую ярость и желание наматывать кишки себе на руки. Особенно Гриндевальда. Он прямо чувствовал, как еще горячая плоть скользит по его запястьям. “Найду суку. И посажу на кол”. Несмотря на ужасающее физическое состояние, он взял себя в руки. Он не может быть слабым, он - не они. Если он даст слабину, его уничтожат. Обскуром оказался тот мальчишка, которого он встретил два месяца назад. Черноволосый, полупрозрачный, тонкий, казалось, о его скулы можно порезаться. Он совершенно не шел на контакт, и ему пришлось лично его вербовать. Всего пара встреч и Гриндевальд перехватил управление его жизнью. У Грейвза были подозрения на его счет, он тогда только столкнулся с первыми проявлениями обскура и потому эту информацию он хранил от Геллерта особенно тщательно. Но похоже, события развивались сами собой, и Гриндевальд вышел на него самостоятельно. Он что-то такое говорил со скабрезным оттенком, что к нему прибился какой-то мальчишка-сквиб. Но он тогда и не подумал, что это Криденс. - Криденс! - казалось, каждая согласная отскакивала в этом слове. Волна магии пронеслась по полуразрушенному дому, забиваясь во все щели. Ноябрь. Холодно. Персиваль прошел по коридору, вдыхая затхлый холодный воздух. Мальчишка должен быть где-то здесь. Дети всегда возвращаются домой. Он сидел в одной из комнат забившись в угол. Тихо вздрагивая, он дрожал всем телом. - Криденс, - негромко позвал Грейвз. - Не подходите. Я вам не верю. Вы меня обманули. - Не я. Гриндевальд. Он обманул нас обоих. Я видел тебя всего пару раз. Должно быть он тут уже несколько дней. Взмахнув палочкой, Персиваль подхватил появившуюся из воздуха пузатую серебряную флягу с узорами и опустив ее на пол, толкнул в сторону мальчишки. - Это вода. Недоверчиво его разглядывая, Криденс все же взял флягу. Металлическое горлышко в дрожащих руках стучало по зубам. Он был похож на человека, которому уже все равно что там в этой фляге - яд или просто вода. - Что с Модести? - то, что обскур интересуется своей сестрой, было добрым знаком. - Она в магической школе-интернате. - Идем, - протянул руку Грейвз. Его голос звучал уверенно и властно, а Криденс привык подчиняться. Глядя в лицо Грейвзу он вложил в протянутую руку свои тонкие белые пальцы, хрупкие как бумага, и Грейвз мгновенно аппарировал в холл своего дома. Темное помещение в доме в центре города. Криденс так и сидел на полу, судорожно сжимая длинными пальцами фляжку и озираясь по сторонам. Он слышал, как с едва различимым звуком запирающихся засовов дом превращается в глухую нерушимую крепость, будто немного проседая в фундаменте. Персиваль сидел в столовой, глядя как Криденс затравленно ест, стараясь делать это медленнее, чем у него получалось. Сам он пил кофе. Казалось, у него по венам уже давно бежит кофейный концентрат с изрядной долей виски. Конечно, врачи были от этого не в восторге. Он на мгновение прикрыл глаза. Ему надо было как-то собирать свою жизнь по осколкам, которые оставил после себя Геллерт. Да, он вот так, почти по-панибратски, называл его Геллертом. Они были уже не чужие. Они знали друг друга как никто. Все эти дни он убеждал весь мир, президента, конгресс, собственных подчиненных, что он в порядке. Что он по-прежнему компетентен - некомпетентны они. Но иногда его вот так пробирала дрожь, и он стискивал зубы так, что играли желваки. Открыв глаза, он натолкнулся на испуганный взгляд Криденса, который перестал жевать, похоже, думая, что он, Грейвз, на него сердится. - Я два месяца провел в плену у одного крайне неприятного типа, который выдавал себя за меня. Еще не совсем пришел в себя, - он попытался выдавить из себя улыбку. И как ни странно, мальчишку она не испугала. Напротив, он смотрел на него с крайним сочувствием, будто желая чем-то помочь и не зная как. Так и не произнося ни звука, он быстро доел суп и хлеб. Персиваль отвел его в ванну, где набрал воды и видя, что так и не согревшийся Криденс не может справиться с пуговицами на своей одежде, он отстранил его руки и сам стал расстегивать их. После еды мальчишка, казалось, внутренне замер, послушно делая все, что ему велят. Для Персиваля не было никакой эротики в том, что он помогал Криденсу раздеваться. Нарушение всех границ - да, но их у него и так не осталось. У них обоих. Он снял свой сюртук и кинул его на стул, ослабил галстук и закатывал рукава рубашки, когда услышал плеск воды. Его послушная кукла все же самостоятельно добралась до ванны. Хрупкая, разбитая безделушка, оказавшаяся обскуром. Зачем он притащил его к себе в дом? Ему нужен был якорь. Как и Криденсу. Обскуру нужен якорь. Именно это и хотел сделать Геллерт. Он прекрасно знал, что этот мальчишка выбрал своим якорем его, Персиваля. - Сколько голосов в твоей голове? Криденс испуганно смотрел на него, будто не видя. Персиваль прекрасно знал этот взгляд - так смотрят те, кто не хочет видеть то, что они видят, как будто игнорируя реальность. - Сколько? - настойчиво повторил он. - Три, - сглотнул и потупил взгляд Криденс. - Три вместе с твоим или три и еще твой? - Мой и еще два. Это плохо? - Нет. Но создает проблемы окружающим. - Ведь так не должно быть, - шепотом произнес Криденс. - Не должно. Но это поправимо. Простые действия успокаивали. Он залечил все старые раны на спине и плечах Криденса. Персиваль показал мальчишке комнату и напоил успокаивающими и восстанавливающими зельями. Хотя последние может и не надо было давать. Ему еще предстояло много задушевных бесед о пользе магии и выражении эмоций. А пока он просто укладывал его в постель. - Не уходите, - отчаянно взмолился Криденс и уже совсем тихо добавил, - пожалуйста. Он опять не был уверен в том, что ему можно, а что нельзя. Мистер Грейвз не выдавал никаких правил или распоряжений. Мужчина сел рядом с ним на кровать. - Спи. Спокойной ночи, - подумав, он лег рядом на одеяло. Криденс осторожно устроил голову у него на плече. - Спокойной ночи, - эхом отозвался Криденс. Похоже, ему придется привыкать ко всему этому. Напротив Грейвза сидели сестры Голдштейн. Два самых лучших его агента. Настолько прекрасных, что живя под одной крышей, Тина не знала о своей сестре, работавшей под прикрытием. - Мисс Порпентина, и вы ничего не заметили? - Вы отстранили меня, - потупившись сказала Тина. - И вы не начали копать под меня? Я в вас разочарован, мисс Голдштейн. Тина как провинившаяся школьница опустила голову. - Куини? Волшебница напряженно улыбалась и смотрела куда угодно, только не на главу безопасности. - Что там с тем ноумеджем? - А что с ним? - она всегда косила под дурочку. С ее озорными кудряшками этот номер всегда проходил. Только не с Грейвзем. Он улыбнулся почти ласково и от того особенно плотоядно. - Ну, мы с Ньютом немножко помогли ему, - она захлопала ресничками. - Прекрасно. Давайте я не полезу к вам в голову и вы все расскажите сами, - с некоторых пор легилименция не вызывала у него энтузиазма. - Мы всего лишь отдали ему серебряные скорлупки. Подкинули. Он ничего не понял! - И вы не собираетесь больше с ним встречаться? - мягко, ласково, как с ребенком, спросил Персиваль. У Тины пробрал мороз по коже. - Не-ет?.. - полувопросительно сказала Куини, будто сама будучи не до конца уверена в правильном ответе. Она больше не пыталась улыбаться, а только сидела исключительно прямо. - В принципе, вы все равно сделаете все по-своему. Так что мой вам единственный совет мне не попадаться. На губах волшебницы бродила улыбка. Грейвз всегда прибегал к ее услугам только в самых крайних случаях, по мелочи. Из тех мелочей, которые определяют все. Сама же Куини Голдштейн старалась держаться как можно дальше от него. Криденс неслышно замер на пороге не решаясь пройти в комнату. Персиваль сидел в полутьме на диване с бокалом виски и явно что-то обдумывал, чуть хмурясь. Заметив Криденса, он кивнул на место рядом с собой. Мальчишка забрался на мягкий диван с ногами и неуверенно устроил голову у него на плече. Грейвз поставил стакан с недопитым виски на стол, приобнял Криденса и машинально погладил его по волосам. Он был похож на большого черного кота, которого нужно гладить. Просто необходимо. Все еще глава службы безопасности усмехнулся, представив Криденса с черными кошачьими ушками и хвостом. В этой идеи что-то определенно было. Если дать ему оборотное с шерстью черного кота, то это будет зашкаливающая милота. После этого его можно выпускать хоть на МАКУСА. Он размышлял, что же ему делать дальше, гладя его по голове, по спине. Система, в которой до недавнего времени существовал и функционировал Персиваль перестала ему нравиться. Вернее, раньше он не задумывался об этом. Этот инцидент обнажил самые уродливые стороны жизни магического сообщества. А ведь они жили в прогрессивной Америке. С каждым мгновением он становился настроен все более и более решительно. Он снесет все это к чертовой матери. И пожалуй, он не будет трогать Геллерта, как хотел того первоначально, если тот уберется подальше с его территории. У него и других забот пока хватит. Florence and The Machine – Seven Devils Криденс стоял на площади возле Брайтанского парка и смотрел в небо. Снежинки крупными хлопьями падали с неба, и он, улыбаясь, протянул руку, ловя их. На его теплой коже они тут же таяли. Огромные небоскребы уходили шпилями в небо, электрический свет заливал улицы, но там, за ним, виднелось темное небо. Приближалось Рождество. sol seppy– i am snow