В другое время

* * * «А я надеюсь, что это будут не только письма». Арно помнил слова Валентина, сказанные им в Фабианов день, но прошло почти три года, а возможности встретиться так и не представилось. Оставались письма. Подробные, с множеством деталей — и совсем короткие, начертанные в спешке, спокойные, размеренные, о каких-то незначительных мелочах — и отрывистые, наполненные новыми впечатлениями. Иной раз столько хотелось рассказать, стольким поделиться, что, казалось, бумага неспособна вместить все эти мысли и образы. Служба оруженосца, да еще и расстояние — один в Олларии, другой в Торке. Арно, на данный момент находившийся в ставке регента, пододвинул к себе неприметную шкатулку, в которой хранил письма Валентина, и достал несколько уже изрядно потрепанных желтоватых листков. Он и сам не ожидал, что будет так сильно скучать, а в свете недавних событий и беспокоиться тоже. До ужина еще оставалось время, никаких поручений генерал Ариго, под чье командование Арно недавно перешел, ему не давал, погода к прогулкам не располагала — начало весны выдалось ветреным и дождливым, и Арно решил снова перечитать давние письма. «…вечерний прием на прошлой неделе. Было ожидаемо скучно, зато удалось узнать, как идут дела на севере — в числе приглашенных были военные, и я счел возможным расспросить их…» Арно еле заметно улыбнулся, представив Валентина на пышном королевском приеме в цветах Рокслеев. Алое, черное и золотое ему совсем не шло. Арно хмыкнул и дальше представил его в Лаик — в черно-белой форме и плаще. Пожалуй, стало несколько лучше, но все же собственные цвета — лиловый и серебряный — подходили Валентину куда больше. «Что-то ты много его представляешь. По-всякому», — слегка насмешливая мысль, которую Арно предпочел бы проигнорировать, не будь она настолько правдивой. Он перечитывал письма, забывая о времени — простые рассказы о повседневной жизни, иногда с ироничными комментариями, иногда дополненные легкими штрихами набросков, если Валентину хотелось нагляднее показать ту или иную ситуацию. О внутренней сущности ни в одном письме не было ни слова — Арно понимал, почему, и сам не спрашивал, хотя хотелось, чтобы узнать, все ли в порядке. И если уж говорить о внутренней сущности — не в этом ли крылась причина, по которой Арно постоянно думал о Валентине и скучал несколько иначе, чем по всем остальным? Ведь он всегда помнил о братьях и о матери, и о тех, с кем сошелся в Лаик, но мысли о них текли размеренно и спокойно, не заставляя внутри все сжиматься в непонятном нетерпении. Возможно ли, что он все же альфа, как и Лионель? Тогда становилось понятно, почему еще в Лаик Арно настолько сильно ощущал каждый момент рядом с Валентином. Он ведь до сих пор помнил каждую их ночную вылазку. Арно отложил очередное письмо в сторону и задумался. Начавший накрапывать с утра дождь превратился в ливень, ветер швырял крупные капли в оконное стекло, вычерчивая прозрачные дорожки. Выходить в такую погоду совершенно не хотелось, но ждать не хотелось тем более. Чуть подумав, Арно поднялся и, подхватив теплый плащ, отправился к штатному лекарю, чтобы разъяснить мучавший его вопрос. * * * — Возраст, в котором определяется внутренняя сущность? — невысокий седой лекарь удивленно поднял брови. — Обычно это происходит между четырнадцатью и шестнадцатью годами. В крайнем случае, в семнадцать. Не позднее. — Ну, а какие-нибудь исключения случаются? Мало ли, — недоверчиво уточнил Арно и подергал застежки плаща. — Нет, это невозможно. А что, у вас появились какие-то… проблемы? — лекарь вдруг как-то странно, подозрительно посмотрел на Арно. — Нет! Вовсе нет, — чересчур поспешно отозвался тот. — Я просто так спросил, — буркнул он и поспешил обратно к себе, стараясь не замечать насмешливого взгляда, которым лекарь проводил его. * * * Семнадцать. А ему уже почти двадцать. Получается, и правда невозможно. Значит, он все же не альфа — да и глупо было думать подобное. С одной стороны, Арно обрадовался тому, что оказался обычным человеком. С другой стороны, теперь он еще больше запутался, с чего его настолько тянет к Валентину. Не мог же он просто влюбиться. «А почему нет?» — подумалось вдруг. — Разрубленный Змей, — буркнул Арно, закрыл лицо руками и чуть не смахнул недочитанное письмо со стола. Новых писем не было уже давно и, учитывая творившееся в Олларии, понятно, почему. Мысль о том, что Валентин мог перейти на сторону Ракана, даже не приходила ему в голову, но Арно часто вспоминал Лаик и невольно задавался вопросом, что будет, если кто-нибудь узнает о том, что Валентин — омега. Одно из писем насторожило его куда больше неясных слухов о судьбе Приддов, ходивших по армии. В письме Валентин извинялся за длительное молчание и объяснял, что находился некоторое время в Багерлее вместе с семьей. Когда Арно впервые прочитал об этом, одна мысль о Багерлее заставила его похолодеть — откуда там взять настойки? И как без них обойтись? «…мне, в каком-то смысле, повезло, и на моем здоровье пребывание в Багерлее не сказалось», — единственный намек за все письмо, и Арно уцепился за него. Получается, во время заключения рядом не оказалось других альф и омег, которые могли почувствовать его сущность. И настойки не понадобились, ни одна из трех. Точнее, их отсутствие не отразилось на Валентине настолько сильно, насколько могло. Но, судя по продолжению письма, после освобождения перед ним встала куда более серьезная проблема: «…мертв. Теперь герцог Придд — я. Не скажу, что я этому рад, но сделаю все, что в моих силах…» Арно закусил губу. Если наследник-омега — плохо, то омега-глава рода — это намного хуже и рискованнее. Если обман раскроется… Но Валентин не мог поступить иначе, учитывая то, как обошлись с его семьей. К тому же на кого еще возложить эти обязанности? Оба его младших брата слишком малы, и нужно хотя бы дождаться проявления их сущностей, чтобы принимать решение. А теперь ко всему прочему добавился мятеж в Олларии и этот Ракан, и Арно совершенно не представлял, что делать дальше. * * * Увидев через несколько дней подъезжающий к воротам полк, Арно не поверил своим глазам. Валентин ехал впереди небольшого отряда — прищурившись, Арно разглядел лиловые шейные платки — выходит, его люди? У ворот они остановились, Валентин спешился и негромко сказал что-то дежурному солдату, протянув тому перевязанный свиток. Лицо солдата вытянулось, он бегло проглядел написанное и вернул свиток с такой осторожностью, словно тот мог разбиться или рассыпаться, а потом поспешил открыть ворота. Валентин выглядел уставшим и сосредоточенным, но сразу заметил Арно — тот так и стоял столбом посреди двора, не в силах поверить в происходящее — и едва уловимо улыбнулся. — Добрый день, — вежливо поздоровался он. — Ты… откуда ты тут взялся? — Арно неверяще уставился на него. — Ты же… Валентин, казалось, смутился, но внешне не подал виду. — Я расскажу, — пообещал он. — Только сначала разберусь с делами, — он кивнул на спешащих к ним солдат из замка. — Необходимо уладить некоторые формальности с господином регентом, а после я к твоим услугам. — Моя комната в западном крыле замка, — только и смог пробормотать Арно, окончательно сбитый с толку столь стремительным развитием событий. * * * Вино было разлито по бокалам, а комната благодаря растопленному камину наполнилась уютным теплом. Валентин постепенно расслабился и, отбросив привычную сдержанность, стал куда более разговорчивым. Его рассказ получился длинным и подробным — куда подробнее писем, которые могли перехватить и, как подозревал Арно, подробнее недавнего доклада регенту. — Ничего себе у тебя получилась служба оруженосца, — протянул Арно, качая головой. — И не говори, — Валентин откинулся назад и прислонился к стене — они устроились рядом на постели. — Самое страшное было в Багерлее, — немного помолчав, признался он. — Я не рассчитывал выбраться оттуда. К тому же в любой момент могло получиться так, что… — он рассеянно провел рукой по волосам — аккуратно подстриженным и расчесанным, словно и не было долгих дней в дороге. — Но обошлось. Полагаю, можно сказать, что мне повезло, — слова прозвучали глухо и горько. — Я волновался за тебя, — Арно вдруг подался вперед и обнял Валентина, прижал к себе, удерживая в объятиях. Тепло, плотная, чуть шершавая ткань камзола под пальцами, невесомое дыхание. Валентин не отстранился и не отдернулся. Только посмотрел как-то устало и осторожно, а потом неожиданно признался: — Я тоже. * * * Валентин аккуратно повесил плащ на спинку стула в отведенной ему комнате и ослабил шейный платок. День получился насыщеным событиями, и он действительно вымотался. На всякий случай оглядевшись, он проверил свои пузырьки с настойками, надежно спрятанные в дорожной сумке — принимать пока ничего не требовалось, успел в пути. С наслаждением опустившись на постель, Валентин заложил руки за голову и прикрыл глаза. Арно… то, как он сегодня обнял его и не спешил отпускать… Почему-то воспоминания об этом выделялись ярким цветным пятном среди серого и темного. — Меня же должно тянуть к альфам, — Валентин усмехнулся и перевернулся на бок. — А он обычный человек. Вот только существовала и куда более серьезная проблема. Валентин прекрасно осознавал, что будет, если до того, как он сможет сделать Клауса или Питера названным наследником, раскроется его обман. Да, изначально он сделал это по приказу отца, но теперь отца больше нет, и вся ответственность лежала на нем самом. Это тяготило. Усвоив урок, преподанный Арамоной, он стал куда более осторожным и скрытным, но что тут можно сделать? Сущность все равно никак не изменить, и риск остается в любом случае. Именно поэтому Валентину не хотелось впутывать Арно во все это. * * * Впрочем, едва Валентин выспался и отдохнул, на него навалились другие, более неотложные дела, нежели попытка разобраться в собственных желаниях. Дриксы не ждали, и было принято решение выдвигаться на позиции. Валентин поступил под начало генерала Ариго, и его это вполне устраивало — Ариго казался простым, надежным, к тому же отнесся к нему неожиданно тепло. С Арно они теперь виделись чаще, но Валентин старался вести себя как обычно — приветливо, но сдержанно. Иногда ему мучительно хотелось рассказать о своих опасениях, объяснить, почему он не идет дальше неявных намеков. Но он боялся возможной реакции, да и потерять Арно как друга тоже. К тому же ничего похожего на те затянувшиеся объятия Арно себе больше не позволял. Разве что иногда смотрел на Валентина дольше, чем следует, словно обдумывал что-то свое. * * * Графа Гирке обнаружили поздней ночью, возле небольшой заводи Хербсте. Один из солдат пошел за водой и наткнулся на распорстертое на влажном берегу тело. Тут же позвали караульных, а когда выяснилось, кто это — герцога Придда. Арно, разбуженный шумом, поднявшимся в лагере, отправился к Хербсте вместе с Валентином. В неровном свете факелов тело графа Гирке выглядело еще более жутко, чем если бы была полная темнота. Невидящие глаза, казалось, с удивлением смотрели куда-то мимо, в рощу, а в груди зияла глубокая кровавая рана. — Да, это — граф Гирке, — медленно произнес Валентин, подтверждая чужие предположения. — Если мне будет позволено… Арно наблюдал, как Валентин, склонившись над телом, изучает рану, попросив посветить ему поближе. Спустя несколько мгновений его лицо резко побледнело, а между бровей пролегла складка. Что-то узнал? Золотистые отсветы факелов блеснули сквозь ветви деревьев — солдаты осматривали рощу и берег, пытаясь найти следы убийцы. Рана совсем свежая, значит, злоумышленник не успел далеко уйти. Сквозь шепот и взволнованные возгласы солдат Арно различил, как ему показалось, слишком громкий плеск воды. Он внимательно всмотрелся в темную тягучую поверхность, но не заметил ничего подозрительного. Река текла спокойно, неторопливо, смыкаясь вдалеке с ночным небом. Но собственные ощущения никак не вязались с безмятежным и бесстрастным течением реки. Воздух наполнился затхлостью, откуда-то на мгновение повеяло мутной сыростью. — Теньент Сэ? — Арно стряхнул наваждение и вопросительно посмотрел на обратившегося к нему солдата. — Если вас не затруднит сообщить господину генералу… — Да, конечно, — он обернулся к Валентину, но тот, наклонившись к телу, напряженно вглядывался в примятую траву в поисках следов. — Сейчас же сообщу генералу Ариго, — Арно с постыдным облегчением покинул место убийства — оставаться на берегу дольше было слишком жутко. Хотя никакого внятного объяснения этому он так и не смог найти — тело и тело, мало, что ли, видел их на войне. Конечно, здесь шла речь о его знакомом, но все же ничего необычного. Тогда какого Леворукого настолько паршиво? * * * Валентин пришел к Арно только поздним утром — измазанный грязью и глиной, непривычно задумчивый, с тревогой в глазах. Похоже, он не стал даже заходить к себе, чтобы умыться и переодеться. — Ничего не нашли? — сходу понял Арно. Валентин отрицательно покачал головой. — Ничего, — еле слышно подтвердил он, опускаясь на край кровати. — Если ты не против, мне хотелось бы кое-что рассказать тебе — и посоветоваться. — Конечно, — Арно без лишних слов понял, что речь идет о чем-то серьезном и важном. — Благодарю, — тот собирался с мыслями несколько мгновений, а потом глубоко вдохнул и поднял голову. — Дело в том, что рана графа Гирке слишком похожа на ту, которая осталась на теле Юстиниана, — признался Валентин. — Но огнестрельные ранения в грудь схожи, разве нет? — пробормотал несколько сбитый с толку Арно. — Да, но, — Валентин снова медлил, словно не зная, говорить или нет. А, может, разговор о брате давался ему с трудом. — Понимаешь, отец объявил, что Юстиниан погиб на охоте, но рана выглядела как-то странно, словно не от выстрела. Как сейчас у графа Гирке. — Но как такое возможно? — Не знаю, — Валентин выглядел непривычно растерянным. — Я не понимаю, что происходит и, главное, почему сейчас и почему именно граф Гирке? — он устало потер глаза. Арно совершенно не представлял, что можно сказать в такой ситуации, поэтому просто положил руку на плечо Валентина и чуть сжал пальцы. * * * На следующий день, однако, в лагере случилось еще одно значимое событие — правда, на этот раз хорошее — вместе с частью Северной армии к ним прибыл маршал Савиньяк. Как стало ясно из слухов, мгновенно пронесшихся по лагерю, Лионель Савиньяк сумел заключить перемирие с Гаунау и разбить каданцев. Следовательно, восток и север могли вздохнуть спокойно, а Лионель указом регента присоединился к Западной армии. Война с дриксами не была столь успешна, как кампании Савиньяка, и Западная армия теряла позицию за позицией. — Еще не хватало теперь под началом Ли служить, — недовольно буркнул Арно, когда узнал о приезде брата. Как в воду глядел — Лионель вызвал его к себе почти сразу, и Арно вышел из ставки с подписанным приказом, по которому его переводили в адъютанты маршала. Полк Придда также поступал под начало Северной армии — иными словами, оба теперь подчинялись Лионелю. Арно постоянно ворчал насчет этого, но Валентин видел, что на самом деле ему любопытно — Лионель зарекомендовал себя толковым полководцем в ходе северной кампании против Каданы и Гаунау, и Арно хотелось поучаствовать в сражении под его командованием. — Вы хотели меня видеть, господин маршал? — Валентин замер на пороге комнаты Лионеля. Случившееся с графом Гирке и так давило на него, не давало покоя, а теперь придется собраться, как-то сосредоточиться и отвечать толково и по делу — со слов Арно Валентин знал, что маршал не терпит, когда от него что-либо утаивают или не отвечают четко и ясно. Лионель кивнул, окинув его взглядом, и вернулся к просмотру каких-то карт и бумаг, разложенных на столе. — Полковник Придд, вам уже передали мой приказ? — Да, господин маршал. — Хорошо, — он задумчиво посмотрел на Валентина, и тот некстати вспомнил про свою внутреннюю сущность. Почему-то захотелось поежиться, хотя Валентин совсем недавно принял настойку, скрывающую его от альф — как раз перед тем, как пойти к Лионелю. — О гибели графа Гирке я осведомлен, — продолжил тем временем Лионель, — и приношу свои соболезнования. Но, поскольку полк — ваш, а дриксы не ждут, мне нужен подробный отчет о состоянии ваших людей и их снаряжения. Садитесь, — он кивнул на свободный стул. Валентин сел и задумался на несколько мгновений, с чего начать. Он все еще ощущал себя растерянным и подавленным, да и не спал прошлой ночью, но маршал Савиньяк прав — долг превыше всего. Валентин умудрялся что-то отвечать, причем довольно четко и обоснованно, в то время как внутри все переворачивалось. Почему-то, несмотря на настойку, чем дольше он находился рядом с Лионелем, тем больше сила альфы окутывала его, заставляя чувствовать себя крайне странно. Если с Арно было просто уютно и тепло, то ощущение от Лионеля полностью подавляло. Словно огромная темная волна накрыла с головой, замкнув в холодной глубине, где ни пошевелиться, ни вдохнуть, а вода давит со всех сторон. — …это все, господин маршал, — голос Валентина звучал хрипло, но по-другому рядом с Лионелем не получалось. — Хорошо, — Лионель подошел вплотную и, как Валентину показалось, к чему-то принюхался. На его лице на мгновение отразилось недоумение, а потом он пожал плечами. — Благодарю за отчет. В ближайшее время я пришлю вам приказ о том, куда мы выдвигаемся. Можете идти. — Да, господин маршал, — Валентин отдал честь и с облегчением вышел из комнаты, не заметив, как Лионель со странным задумчивым выражением смотрит ему вслед. * * * Тело графа Гирке отправили в Альт-Вельдер, а сам Валентин, казалось, был чем-то озабочен все это время. Какое-то неясное то ли предчувствие, то ли ощущение тяготило его. — Арно, у тебя нет сейчас срочных поручений? — Валентин остановился на пороге, словно не решаясь войти. Армия готовилась выступать в Северную Марагону в тыл врагу — рискованный шаг, но маршалу Савиньяку доверяли — лагерь выдвигался через два дня. — Нет, — Арно поднял взгляд от записей Лионеля о каданской кампании, которые тот дал ему изучить. — Что случилось? — Не то что бы случилось, — Валентин вздохнул и продолжил. — Прости, что без предупреждения, но я хотел бы попросить тебя составить мне компанию — я собираюсь еще раз вернуться на место убийства графа Гирке. — Думаешь, могли что-то пропустить? — Арно встал и потянулся за плащом. — Возможно, — Валентин выглядел мрачно и задумчиво. — Идем, — Арно закрепил застежку и пригладил волосы. Хотелось как-то поддержать, сказать что-то ободряющее, но он действительно не знал, как это сделать. * * * — Смотри. Арно обернулся и увидел, как Валентин рассматривает какой-то небольшой предмет, блеснувший золотом в дневном свете. Сам Валентин выглядел при этом настолько потрясенным, что Арно мгновенно насторожился. — Что? Валентин молча показал ему найденный предмет. Монета, золотая, обычный талл. Кто-то, похоже, капнул на монету воском, и тот застыл, так и оставшись бледным расплывшимся пятном на золоте. В темноте монету, скорее всего, втоптали в землю, поэтому обнаружилась она только сейчас. — Похоже на обычный талл, — высказал свое предположение Арно. — Может, у графа Гирке выпал? — Нет, это явно не просто монета, — Валентин закусил губу, а потом признался. — Когда Юстиниана убили, у него нашли такую же. То есть да, на первый взгляд обычный талл, но тоже с воском и… — он зачем-то понюхал монету и протянул Арно. Действительно, талл пах как-то странно — горьковатой травой, отдаленно — аромат почти выветрился, но все равно ощущался. — Знаешь, что это? — Да. То есть нет. Не совсем, — Арно, кажется, знал этот запах, но никак не мог вспомнить — какое-то воспоминание из детства, ускользающее, не дающее себя поймать. — Аромат мне знаком, но я не помню, откуда. — Вот и я тоже, — Валентин обернулся, словно проверяя, одни ли они, а затем продолжил еле слышно. — Я не рассказывал тебе об этом раньше. Не думай, что не доверял — просто… не мог. Понимаешь, Юстиниан — он стал выходцем. И в Лаик — и до Лаик — я часто виделся с ним. Я и сейчас вижусь с ним иногда, когда это возможно. — Так вот к кому ты тогда ускользнул, в рощу-то, — понял Арно, вспомнив их давнюю ночную прогулку в Лаик. — И тебя поймали. — Да, когда я возвращался, — Валентин виновато улыбнулся. — Я не мог отказаться от встреч с братом. Он слишком важен мне, чтобы не общаться хотя бы так. Хотя бы иногда. Арно замялся, но потом все же спросил: — Твой брат рассказал тебе, кто его убил? Если это один и тот же человек… — Нет, — Валентин покачал головой. — В этом и заключалась некая странность, если можно так выразиться. Я спрашивал Юстиниана, кто это сделал. Но он не знает. Он помнит все или почти все, что было при жизни, и разговаривает совершенно нормально, не как обычный выходец. Но он сразу сказал, что не знает, кто его убил — этот момент почему-то выпал из памяти. И он знает лишь то, что не может пойти за своим убийцей. * * * Задание, на которое Лионель отправил Арно вместе с Валентином, на первый взгляд казалось простым, но на самом деле было важным — им полагалось отвезти конверт с новыми данными для «фульгатов», находящихся в нескольких днях пути впереди основной армии. На вопрос Арно, почему именно Валентин, Лионель пожал плечами и как-то странно посмотрел. — Вы же друзья, — пояснил он снисходительно. — Вот я и даю вам шанс пообщаться. — Ли, — Арно выразительно смотрел на брата, наклонив голову на сторону. Лионель усмехнулся. — Ладно, ладно. Полковник Придд проявил себя хорошо в подобного рода заданиях — когда нужны скрытность и скорость. К тому же в данном случае сведения для «фульгатов» довольно важные, и я посылаю с ними тех, кому доверяю. — Ты доверяешь Придду? — удивился Арно. — А ты нет? — Лионель приподнял бровь. — Я разговаривал с генералами Ариго и Райнштайнером. И с регентом. И сам наблюдал за ним. Придд толковый и хороший военный. Полагаю, если бы ты заметил, что он что-то замышляет, то сказал бы мне, — эта фраза звучала полувопросительно, и Арно неохотно кивнул. Ему было неприятно, что некоторые до сих пор опасливо косились на Валентина, хотя для себя Арно давно решил, что тот никакого предательства не планирует. — Он мой друг еще с Лаик, — сказал Арно твердо. — Я верю ему, как себе. Неясная тень на мгновение мелькнула в темных глазах Лионеля, словно он хотел что-то сказать, но вместо этого отвернулся и произнес: — Можешь идти. Вы выезжаете через два часа. * * * Это произошло, когда они уже возвращались назад, в ставку армии. Вечер плавно перетекал в темную, безлунную ночь, копыта коней размеренно цокали по дороге. До постоялого двора, на котором Валентин и Арно собирались заночевать, оставалось совсем немного, и они спешили добраться до места, пока дорога еще была видна. Арно ехал впереди, возможно, поэтому не сразу увидел размытую тень, метнувшуюся под копыта Кана прямо из кустарника с правой стороны дороги. Все случилось настолько неожиданно, что он не успел среагировать и натянуть поводья. Кан испуганно заржал и встал на дыбы, а Арно, дернувшись и вскрикнув, свалился с него и замер. Валентин мгновенно остановил своего коня и спрыгнул на дорогу. Серый мориск заржал, словно тоже испугавшись чего-то и, выдернув поводья из рук, понесся вслед за удирающим подальше Каном. Добежать до Арно, чтобы проверить, как он, Валентин не успел. Кто-то едва различимый в темноте набросился на него, навалился всей тяжестью, заставив упасть на влажную от недавнего дождя траву. Незнакомец, казалось, упорно пытался добраться до сердца — Валентин похолодел, догадавшись, что его, похоже, хотят убить тем же способом, что и графа Гирке. Он отбивался, как мог, но незнакомец был сильнее — намного сильнее. Трава скользила под пальцами, ветви густого кустарника настойчиво лезли в лицо, мешали, и в тот момент, когда Валентину показалось, что ему отсюда уже не выбраться, он вдруг словно сквозь туман услышал тихое журчание ручья где-то рядом. Неясная догадка еще не успела сформироваться в четкую мысль, а рука уже сама потянулась к карману. Не принадлежащая ему монета, обычный талл, легко скользнула в ладонь. Только на ней была точно такая же капля воска, а горьковатый травяной запах накрыл собой все. Валентин рванулся вперед и, заметив сквозь ветви тускло поблескивающую водную поверхность, зашвырнул в нее монету, а потом замер, почти не дыша, стараясь разглядеть в сгустившейся тьме силуэт нападавшего. Тот остановился совсем рядом, странно покачиваясь, словно прислушивался к чему-то, а потом развернулся и ушел. Кажется, по течению ручья. Убедившись, что незнакомец скрылся — или исчез — и не собирается больше возвращаться или нападать, Валентин позволил себе отдышаться, попробовал встать и скривился от боли — похоже, ударился при падении. Пошатываясь, словно пьяный, он выбрался обратно на дорогу и настолько быстро, насколько мог, кинулся к Арно. Тот уже очнулся и теперь недоуменно оглядывался по сторонам. — Что случилось? — сонно и непонимающе спросил он, пробуя подняться. — Ты сильно ударился? — Валентина сейчас гораздо больше заботило состояние Арно и то, что они находятся на открытой дороге, являясь уязвимыми и легкими целями. — Немного бок отшиб, — Арно поморщился. — Хорошо. Идем, нужно добраться до постоялого двора как можно скорее. — Так что все же произошло? Кану прямо под копыта кто-то кинулся, а потом он сбросил меня. — Меня пытались убить, как графа Гирке. Но мне не удалось разглядеть, кто это был. Хотя такая сила… Арно вздрогнул и неверяще уставился на Валентина. — Создатель! Ты цел? — Относительно, — чуть помедлив, ответил Валентин. — Наши лошади… — Сейчас, — Арно негромко, как-то по-особому засвистел. Через несколько мгновений раздалось недовольное ржание, а в следующий момент Валентин увидел понуро плетущегося к ним Кана. Его собственная лошадь шла следом — тоже крайне неохотно. Но испуганными лошади больше не выглядели. — Только давай лучше поведем их так, — предложил Арно. — А то не хотелось бы свалиться еще раз. И нужно быть начеку. Валентин согласно кивнул. * * * Ливень начался, когда впереди уже виднелся золотистый свет масляных ламп из окон постоялого двора. Потоки воды, казалось, низвергались непрерывным водопадом, не давая разглядеть ничего вокруг. Дорогу мгновенно развезло, и Валентин с Арно с трудом пробирались вперед, ведя лошадей в поводу и постоянно оглядываясь. — Почти добрались, — Арно указал на неясные отсветы. Валентин кивнул, забыв, что в таком ливне его жест вряд ли заметили. Чувствовал он себя неважно — учащенное дыхание, зябкий озноб, — и причина заключалась вовсе не в недавней драке. Что ж, по крайней мере, настойки у него с собой, и скоро можно будет их принять. Когда они оба, мокрые и грязные, наконец вошли в комнату с двумя узкими кроватями, Арно первым делом повернулся к Валентину и начал торопливо расстегивать застежки его плаща. Тот недоуменно уставился на него, и Арно счел нужным пояснить: — Хочу осмотреть твои раны. — Я не ранен, — возразил Валентин. — Конечно. То-то у тебя вся спина была мокрая еще до начала дождя — не от воды же, — не слушая больше возражений, Арно стянул с Валентина плащ, черно-белый мундир и рубашку. — Разрубленный змей, — выругался он. — И ты молчишь, делая вид, что все в порядке? — Всего лишь несколько синяков, — Валентин покосился на кровоподтеки на груди и на боку и поморщился. — Повернись-ка, — Арно осмотрел его спину и выдохнул с облегчением. — Царапина. Выглядит не особо, но хотя бы не глубокая. Похоже, ты просто неудачно напоролся на камень. Я промою? — он потянулся к тазу с водой и чистому полотенцу. В комнате было тепло, в камине пылал огонь, поздний ужин для господ офицеров, как выразился хозяин, стоял на столе. Арно плеснул немного воды на полотенце, потрогал его и удовлетворенно кивнул. — Ты же не любишь лекарей, — напомнил Валентин, еле заметно усмехнувшись. Несмотря на камин, его продолжало знобить, и он сам не был уверен, от дождя и холода это или по другой причине. — Не люблю, — буркнул Арно, осторожно касаясь полотенцем пореза. — Но нужно же кому-то о тебе позаботиться. Повязки не потребуются — кровь уже остановилась — но все же. — Я в порядке. — Не считая того, что тебя совсем недавно пытались убить, — Арно закончил со спиной Валентина, потом аккуратно и бережно обработал остальные ушибы и отбросил испачканное полотенце в сторону, придирчиво оглядывая результат своей работы. Валентин дернулся, когда Арно дотронулся до его лба. Тот помрачнел и с беспокойством вгляделся в его лицо. — У тебя жар. Валентин медленно покачал головой. — Мне просто нужно принять настойку, — сказал он. Глаза Арно расширились в удивлении и понимании. — А. — Ну да, — Валентин скривился. — Прощу прощения за неудобства. — Брось, — Арно нахмурился, не представляя, чем еще может помочь. — Значит, ты не видел, кто это был? — Нет. Но как-то не верится, что обычный человек. Арно вздрогнул. — Вспомни, как среагировали наши лошади, — добавил Валентин задумчиво. — Иначе они не испугались бы настолько сильно — они же чувствуют подобное лучше нас. Не понимаю, кому я могу настолько мешать, но… Арно внезапно подался вперед и молча обнял Валентина, не выдержав. Мысль о том, что он мог его вот так запросто лишиться, казалась невыносимой. Валентин мягко, но решительно отстранился, и Арно с горечью спросил, прежде чем сумел сдержаться: — Почему? Это из-за Ли? — Что? — Валентин непонимающе уставился на него. — Ну, он же альфа, а ты… — Нет, — Валентин прикрыл глаза на мгновение, а потом покачал головой. — Дело вовсе не в твоем брате. И не в моей сущности. Я просто не хочу вовлекать тебя во все это, — признался он. — Мое положение и так ненадежно, Дом Волн сейчас находится в крайне невыгодной ситуации. А если раскроется, что я омега и столько лет это скрываю, то… — Так ты не отрицаешь, что я тебе нравлюсь? — Не отрицаю, — Валентин посморел ему в глаза. — Но я не хочу втягивать тебя в неприятности. — Если это — единственная причина, то ты болван. Валентин удивленно поднял голову. Лицо Арно оказалось близко — слишком близко — а потом тот притянул его к себе и поцеловал. * * * Иногда, несмотря на здравый смысл, хочется отдаться захлестнувшему сумасшествию, послав все доводы и сомнения к кошкам. Для Валентина этот момент настал, когда Арно поцеловал его. Он слишком устал и вымотался, чтобы продолжать сопротивляться. Поэтому, решил он для себя, пусть будет так. Хотя бы эта ночь, а там… а там будет видно. — Настойка, — напомнил он все же, когда Арно отстранился, часто дыша. Светлые пряди, мокрые от дождя, липли к лицу. — К кошкам, — Арно посмотрел на него с вызовом. — Хочу, чтобы ты хотел меня. — Я и так хочу тебя, — признался Валентин. Дыхание сбивалось, мысли расплывались, неуловимые, как тени за отсветами пламени. — Рад слышать, — Арно неожиданно усмехнулся. Валентин задумался на мгновение, а потом кивнул. — Хорошо, тогда без настойки, — тем не менее, он потянулся за сумкой и достал один из пузырьков. — Но ты же сам только что сказал? — огорченно пробормотал Арно. — Ветропляска, — Валентин изогнул бровь. — Полагаю, нам обоим пока еще рано обзаводиться наследниками. — А, точно, ты же можешь… — Арно смутился. — Все время забываю о твоей сущности, — он сбросил свой тяжелый от влаги плащ и мундир на стул, пока Валентин принимал ветропляску. Опустившись на кровать, они сначала целовались сидя — медленно, долго, просто изучая друг друга. Потом Валентин потянул Арно на себя и тот послушно лег, навалившись сверху, продолжая целовать его лицо и шею, запустив руку во влажные спутанные каштановые пряди. — Твоя спина, — спохватился Арно. — Не беспокойся, — Валентин потянулся к шнуровке на рубашке Арно. — Мне не больно — сейчас, по крайней мере. Ты сам где ушибся, когда Кан сбросил тебя? — Бок, но мне тоже не больно, — Арно смотрел с упрямством и вызовом. — Хорошо, — Валентин не стал настаивать, просто помог снять рубашку и снова притянул к себе. Без настойки, сдерживающей желание, подобная близость казалась настолько яркой, что думать о чем-либо ином было сложно, и становилось только сложнее с каждым последующим действием. Валентин закусил губу, сдерживая стон, когда Арно потерся пахом о его пах. Его член уже стоял, упираясь в плотную ткань штанов, как и у Арно, и они оба, не сговариваясь, торопливо скинули оставшуюся одежду. Валентин перевернулся на живот, тяжело дыша и прикрыв глаза. Голова кружилась от желания, одновременно с которым волнами накатывала обычная для его состояния слабость. Странное, неправильное сочетание. Арно лег сверху, и Валентин ощутил его напряженный член между ягодицами, застонал против воли, подаваясь назад, ближе к этому ощущению, отчаянно желая проникновения. Кожа Арно была горячей, а легкое, частое дыхание щекотало ухо. — Тебе нужно что-нибудь еще? — выдохнул Арно. — Подготовить как-то, или?.. — Нет, — Валентин неловко усмехнулся. — Можно сразу. «И побыстрее», — он проглотил эти слова, не желая портить момент, а наоборот растянуть удовольствие подольше. — Ладно, — легко согласился Арно. * * * То ли обоим хотелось настолько сильно, что они ничего не замечали, то ли организм омег действительно был полностью приспособлен к тому, чтобы принимать в себя партнера — войти удалось сразу и с легкостью. Арно замер, удивленный собственными ощущениями — заодно давая Валентину привыкнуть — но тот нетерпеливо застонал, сам подаваясь назад, насаживаясь, полностью растеряв свою обычную невозмутимость и спокойствие. Арно в первый момент даже растерялся от подобного рвения, а потом навалился сверху, позволяя себе расслабиться и делать то, что так давно хотел и о чем мечтал после Лаик. Валентину явно не было больно — он часто дышал, подаваясь назад, открываясь целиком — поэтому Арно дал себе волю и двигался резко и сильно, толкаясь до конца, а потом просунул ладонь ему под живот и удивленно выдохнул, ощутив свои же движения внутри. — Тебе точно не больно? — хрипло спросил он. — Не больно. Не останавливайся. Арно оставил ладонь на животе Валентина, поглаживая, а другой начал ласкать его член, иногда чуть сжимая, двигая рукой в такт толчкам. Ощущения накрывали с головой, было жарко, все тело словно горело, а давние сомнения казались глупыми и незначительными. Когда все закончилось, оба без сил свалились на кровать и некоторое время просто лежали молча, восстанавливая дыхание. — Знаешь, — наконец произнес Арно. — Теперь, зная, каково это, я хочу тебя еще больше. Валентин хмыкнул и охнул, попытавшись сесть. — У тебя еще будет такая возможность, — сказал он, слегка пошатываясь, пока добирался до стола, чтобы налить вина. — А теперь я все же, пожалуй, приму настойку, потому что твои слова вызывают вполне определенные желания, а нам необходимо выспаться и с утра продолжить путь, а не застрять здесь еще на одну ночь. Арно лишь довольно ухмыльнулся в ответ, принимая из рук Валентина бокал с вином. * * * Валентин проснулся среди ночи резко, словно его позвали. Арно крепко спал на своей постели, закутавшись в одеяло почти с головой. В камине тлели угли, зеленоватый свет луны на мгновение пробился сквозь тонкие облака, плывущие по небу. Ливень закончился, но с юго-востока дул пронизывающий влажный ветер. Одежда еще не просохла, и Валентин натянул сменную рубашку из сумки, а вот штаны пришлось надеть те же, и он скривился от неприятного холодящего ощущения. Опасности он не ощущал, но на улицу вышел, настороженно сжимая пистолет в руке и напряженно всматриваясь в темноту. — Это что-то новое, — Юстиниан выступил из тени за углом дома, озадаченно разглядывая оружие. — Что случилось? — Так и думал, что это ты, — Валентин опустил пистолет, но убирать не стал. — Извини за подобный прием. В последнее время произошли странные вещи. От брата Валентин не таился никогда и, отойдя с Юстинианом немного дальше от постоялого двора, рассказал ему, что произошло с графом Гирке, а потом с ним самим. — Опиши мне еще раз этот странный талл? — попросил Юстиниан. Валентин вдруг странно посмотрел на него. — А ты, — он запнулся, но заставил себя продолжить, — правда совсем не помнишь свою смерть? Тот отрицательно покачал головой. — А что? — Точно такую же монету — с застывшим воском и, возможно — я не помню, но скорее всего так и было — тем странным ароматом, нашли у тебя. Юстиниан застыл, глядя в одну точку, а потом тихо-тихо произнес: — Это герба. — Что? — А? — Юстиниан встрепенулся и моргнул, словно просыпаясь. — Я что-то сказал? — Да, — Валентин резко выдохнул. — Точно. Этот аромат от монеты. Это герба, поэтому он горький. Я знаю этот запах из садов Ирэны, но… — Постой, — Юстиниан поднял руку. — Если я правильно понял некоторые вещи, рассказанные выходцами, то могу сказать, что существуют предметы и способы привлечь выходца и, скажем так, заставить его напасть на нужного человека. Тот, кто напал на тебя, это был выходец? — Я не уверен, — Валентин покачал головой. — Но такое вполне возможно. Лошади боялись, а напавший оказался настолько сильным, что у меня никак не получалось с ним справиться. Но выходцы должны бояться воды. — Вероятно, не все, — Юстиниан пожал плечами. — Многое мне неизвестно. Давай я попробую разузнать у остальных, что это может быть? — предложил он. — А потом сообщу тебе. — Хорошо. — Может, тебе пока лучше носить с собой рябину? — неуверенно спросил Юстиниан. Как он и думал, Валентин отказался. — Тогда я не почувствую тебя. * * * — Получается, кто-то натер монету гербой, залил воском и тем самым навел на графа Гирке выходца? — Арно подлил себе разогретого вина и отломил еще хлеба. Они завтракали на постоялом дворе, Валентин рассказал о ночной встрече с братом и о том, что удалось узнать. — Примерно. Монета подкидывается выбранной жертве и выходец, дождавшись, пока жертва оказывается в уязвимом положении, нападает. — Но мы были вдвоем. — Ночь, полная темнота, никого вокруг, и с тобой легко справились. — Ну, спасибо. — Не обижайся. Я просто объясняю, почему на этот раз выходец напал именно так — похоже, не хотел ждать, когда мы вернемся к армии. — Но зачем все это вообще кому-то нужно? Почему граф Гирке и ты? — Тогда уж, почему и Юстиниан. — Вот именно. — Не знаю, — Валентин потер глаза и вздохнул. — Но, похоже, за убийствами и покушением на меня стоит человек, которому это каким-то образом выгодно. — И как мы собираемся поймать мерзавца? — Мы? — Валентин приподнял брови. Арно хмыкнул. — Если ты думаешь, что я стану спокойно наблюдать за тем, как тебя пытаются убить, то ошибаешься. — Почему-то от этих простых слов Валентину сразу стало легче. — Посмотрим, что удастся выяснить Юстиниану, — сказал он. — Возможно, он придет уже сегодня ночью. Тогда и решим, что делать дальше. — Хорошо, — покладисто согласился Арно. — В таком случае сейчас доедаем завтрак и возвращаемся к Ли? — Да, — Валентин отставил бокал в сторону. — По моим расчетам, сегодня вечером мы доберемся до ставки армии. * * * Докладывать Лионелю о выполненном задании помчался Арно. Валентин же отправился к своим людям, внимательно всматриваясь в лица тех, мимо кого проезжал по пути. В «спрутах» он был уверен — они шли с ним от Олларии — с ним и с графом Гирке — и уже много лет преданно служили Дому Волн. Но кто же тогда? Через несколько дней ночью Валентин осторожно выскользнул из палатки и отправился в небольшую рощу на привычный зов зеленой луны. Юстиниан ждал его, устроившись на небольшом валуне, вертя в руках пучок какой-то травы. Подойдя ближе, Валентин ощутил тот самый горьковатый запах. Юстиниан протянул плотно сложенные помятые стебли, и он взял их, вопросительно глядя на брата. — Мне не нравится то, что ты задумал, — признался Юстиниан. — Потому что я не смогу помочь. Но я выяснил, что нужно сделать, чтобы привлечь выходца, а затем — его «хозяина». — Я слушаю. Юстиниан неодобрительно дернул головой и начал рассказывать. — Гербу я тебе достал, — он кивнул на пучок травы в руках Валентина. — Действовать она будет еще несколько дней — время у тебя есть. И еще, — добавил он, немного помолчав, — направить выходца можно, только подбросив ему принадлежащий жертве предмет и только на того, кто связан с тобой кровью. — Значит, за этим стоит кто-то из наших людей? Но зачем? — Валентин помрачнел — верить в такое совсем не хотелось. — Причина наверняка есть, — уклончиво отозвался Юстиниан. — Надеюсь, мне не нужно говорить, чтобы ты был осторожен? * * * Страшно не было. Валентин специально отошел от лагеря к широкому притоку Хербсте — он уже понял, что выходец появляется возле воды, хотя и должен ее бояться. Арно остался на границе лагеря — ждал у небольшого костра, в который нужно было бросить монету, но только в тот момент, когда выходец придет за жертвой. Узнав, что именно придется делать, Арно возмутился, заявив, что это слишком рискованно, и они долго спорили, но в итоге Валентин настоял на своем. — Даже если мерзавцу — кто бы он ни был — удастся убить меня, — довольно жестко сказал Валентин накануне. — Это не главное. Но он вряд ли на этом остановится. А убить братьев я не дам. Мне хватило одного. Хорошо, что хотя бы в войне наступило некоторое затишье, лагерь пока никуда не выдвигался, и можно было попробовать осуществить задуманное. Вода вдруг плеснула слишком громко, слишком близко, и Валентин резко вскинул голову, всматриваясь в сгустившуюся темноту. Тень появилась — ожидаемо — со стороны воды. Валентин вздрогнул, отшатнулся, а в следующее мгновение сорвался с места, бросившись к условленному месту, где находился Арно. Он скорее чувствовал, чем видел, что выходец следует за ним. Жутковатое ощущение, сковывающее пронизывающим холодом, чей-то полный ненависти взгляд. Луна словно специально скрылась за облаками, и Валентин почти не разбирал, куда бежит. В какой-то момент ему стало казаться, что он невероятным образом умудрился заблудиться — иначе почему до сих пор не видно отблесков костра? Когда выходец почти настиг его, среди колышущихся теней наконец блеснуло рыжеватое пламя. Валентин чувствовал его приближение кожей — стало еще холоднее, удушающий запах лилий окутывал, наступал — похоже, его ощущали только жертвы. Арно рванулся навстречу, его лицо исказилось ужасом. Валентин, добравшись до костра, с силой швырнул в него монету, и та упала, мгновенно исчезнув среди алого и золотого, подняв ворох искр. Сзади раздался пронзительный звук — странный, резкий, отвратительный. Приторный аромат лилий схлынул столь же внезапно, как появился, и, когда Валентин обернулся, нигде никого уже не было. — Что случилось? Оно тебя не достало? — Арно с тревогой смотрел на Валентина, протягивая флягу с водой. — Я в порядке, — тот с благодарностью принял флягу и отпил несколько глотков, стараясь восстановить дыхание. — Как бы еще узнать, все ли сработало. — Теперь должен появиться тот, кто управлял выходцем? — Не совсем. Юстиниан не был уверен, только сказал, что должно получиться выяснить, кто за всем этим стоит, если сделать то, что сделал я. Ему сложно помнить все, как нужно, — словно оправдываясь, пояснил Валентин. — Ему и в целом сложно, поэтому сведения у меня обрывочные. Арно кивнул и задумчиво вгляделся в костер. Странно оплавившаяся золотая монета блестела среди жарких оранжевых языков пламени. * * * Все разъяснилось на следующее утро, когда возле реки обнаружили тело одного из солдат с глубокой раной в груди — такой же, как у графа Гирке. И у Юстиниана. — Что ж, теперь мы выяснили, кто управлял выходцем, — подвел итог Арно, с отвращением глядя на пусть мертвого, но все равно мерзавца. Валентин, однако, не разделял его энтузиазма. — Я знаю этого человека, — тихо произнес он. — Он не из моего полка, но я знаю, кому он служит… служил и чей приказ выполнял. По крайней мере, теперь понятно, почему именно Юстиниан, граф Гирке и я. И да, мы действительно связаны общей кровью с тем, кто все это устроил. — Почему? — Арно вышел из палатки вслед за Валентином. — Потому что тот, кто за всем этим стоит, хочет титул герцога Придда, — Валентин скривился. — А мы оказались на пути — Юстиниан, я, граф Гирке — ведь он был мужем моей сестры и мог претендовать на титул. — Вот же, — Арно выругался. — И, похоже, я знаю, кем именно управлял этот человек, — Валентин помрачнел. — Моя старшая сестра — самая старшая — Габриэла Борн… после смерти мужа она была настолько убита горем, что — я лишь предполагаю, исходя из легенд, которые изучил — села в телегу пегой кобылы. Вернулась она уже не человеком. Но у нее есть тень и, поскольку она из Дома Волн, то не боится воды. Даже наоборот — использует именно воду, как тропы выходцев. Арно передернул плечами. — И что теперь делать? Она снова придет за тобой? — Нет. Тот, кто подкинул монеты мне и графу Гирке — мертв. Тот, кто приказывал ему — нет, но теперь я знаю, кто он, и могу взять все в свои руки и разобраться с этим, — Валентин мрачно усмехнулся. — В конце концов, я — герцог Придд. * * * — Добрый день, господин маршал. Вы хотели меня видеть? Валентин вошел в комнату к Лионелю — ему передали, что тот вызывал его к себе. Маршал стоял у окна, сложив руки за спиной. — Благодарю, что нашли время для визита, полковник Придд, — Лионель обернулся от окна. — Мне хотелось бы знать, что за странные вещи творятся в армии? — Странные вещи? — Убийства, — пояснил Лионель. — Граф Гирке, а теперь этот солдат — мне доложили, что их раны слишком похожи, и в обоих случаях речь идет о тех, кто так или иначе связан с вами. Тем более, насколько я понял из докладов офицеров, Арно тоже каким-то образом причастен к этому. Я могу спросить и у него, но мне кажется более правильным сначала поговорить с вами. Валентин помедлил, собираясь с мыслями, но Лионель вдруг первым разбил тишину: — Прежде чем вы начнете рассказ, я хотел бы уточнить другое. Герцог Придд, я правильно понимаю, что вы — омега? Переход на такую тему оказался настолько неожиданным, что Валентин потрясенно отшатнулся, не в силах вымолвить ни слова. В голове стремительно пронеслись несколько мыслей — во-первых, откуда он узнал? Во-вторых, что он попросит за свое молчание? Валентин досадливо поморщился. С Арамоной было проще — тот хотел денег. Граф Савиньяк в средствах не стеснен. И он — альфа. А Валентин — омега. Что может потребовать от него альфа? «Я не хочу. Не хочу». А хуже всего было то, что согласиться придется, потому что иначе он подведет всех своих людей, свой Дом и свою семью. И Арно. — В тот раз, когда я вызвал вас доложить о состоянии полка — по прибытии в Западную армию — я почувствовал знакомый запах. Видимо, вы случайно пролили на одежду несколько капель настойки, скрывающей вас от альф, как раз перед тем, как прийти ко мне, — пояснил тем временем Лионель. — Поэтому я решил спросить сейчас и окончательно прояснить этот вопрос. — Вы правы, — еле слышно произнес Валентин. Смысла отпираться не было, Лионель и так уже обо всем догадался. — Вы же действуете согласно воле предыдущего герцога Придда? Валентин удивленно моргнул и поднял взгляд на Лионеля. Тот внимательно, но не враждебно смотрел на него. — Да. — Ясно. Я не собираюсь никому говорить, — Лионель усмехнулся, правильно истолковав выражение лица Валентина. — Просто хотелось знать наверняка. — Почему? — не смог сдержаться Валентин. Тем не менее, Лионель ответил. — Потому что я вижу, насколько вы дороги моему брату. «А еще, — внезапно понял вдруг Валентин, — вы понимаете, что иметь Приддов в союзниках предпочтительнее, а моя связь с Арно — достаточный залог возможности подобного союза». Вслух же он сказал совершенно иное: — Благодарю вас, господин маршал. Лионель еще раз внимательно посмотрел ему в лицо, кивнул своим мыслям и еле заметно усмехнулся. — Хорошо. С этим разобрались. А теперь говорите, что, Леворукий подери, происходит в моей армии. — Слушаюсь, господин маршал.