"Happy together"

      Время было уже за полночь. Чон Кисок сидел на краю крыши двухэтажного кирпичного дома, вдыхая холодный осенний воздух, и смотрел на чистое, звездное небо. Откровенно говоря, он уже и не помнил, когда последний раз вот так смотрел на звезды, на время послав все проблемы в задницу. Сейчас его не волновало даже то, что он сидит в одной футболке и рваных джинсах, а ведь температура на улице уже давно перевалила за ноль вниз по термометру. Сейчас его не волновал долбанный Ли Сонхва, который наверняка закрылся в своей комнате и включил музыку, тихо-тихо, чтобы слышать ее мог только он один, лишая этой возможности любопытных соседей за тонкими стенами. И хотя эти люди, которых Сонхва пренебрежительно называл "другими", не первый раз были свидетелями (или, по крайней мере, слушателями) их с Кисоком ссор, делить с ними еще и свою депрессию, выраженную в музыке, он не хотел. Больше всего он сейчас хотел свернуться в клубочек и заплакать, как в детстве. Больше всего - в объятиях старшего. Вот только гордость не позволяла подняться на крышу.       Кисок находил успокоение в дыму тяжелых сигарет. Сонхва - в наркотиках. Это и было главными причинами их постоянных драк и ссор. Ли терпеть не мог запах сигарет, а Кисок приходил в бешенство, как только замечал свежий след от иглы на бледной коже. Он заметил это, как только они с Сонхвой начали снимать квартиру вместе - ни у одного, ни у другого просто напросто не хватало денег, чтобы платить за аренду самостоятельно, а вне дома Сонхва всегда ходил в свитерах с широким вырезом или толстовках, накидывая капюшон на голову, поэтому Кисок даже представить себе не мог, что младший - наркоман. Его выдали следы от уколов, когда тот, забыв, что теперь живет не один, продолжил носить широкие футболки дома.       Впервые они встретились в крошечной студии звукозаписи, когда Сонхва, в своем излюбленном черном свитере с длинными рукавами, принес запись своих битов, а Чон просто зашел забрать деньги за текст, написанный для какого-то паренька. До этого Сонхва ходил и в более крупные студии и компании, вот только его работы никто не принимал. Все единогласно говорили о его безграничном таланте, но считали его музыку слишком... специфической? Пожалуй, именно специфической. Но Кисоку понравился его бит с первых секунд, хоть он и услышал лишь маленький отрывок записи. Мужчина подождал его на входе в студию и заговорил сразу, стоило входной двери открыться с характерным скрипом:       - Эй, парень, у тебя уникальный стиль, ты в курсе? - даже не поздоровавшись и не представившись, начал он.       Сонхва поднял на него голову и вымученно улыбнулся. Но даже в этой неискренней, кривоватой улыбке, старший увидел своеобразную красоту.       Не дожидаясь ответа, Кисок продолжил:       - Могу я поработать с тобой? Я пишу довольно неплохие тексты и отлично читаю, но вот биты... - мужчина сморщился, как будто ему скормили лимон, вспоминая свои тщетные попытки записать хоть что-то стоящее. - Что скажешь?       - Я... - Ли был в растерянности. - Я согласен, но...       - Отлично! Завтра в полдень около этой студии, идет? - в этот момент у Кисока глаза блестели, как у ребенка, смотрящего на игрушку своей мечты в руках рдителей. Сонхва просто не смог ему отказать, тем более, что работа ему уж точно не помешала бы.       После такого неожиданно приятного для обоих знакомства, они практически каждый день проводили вместе: записали несколько песен, узнали друг друга лучше, чем кто-либо мог их знать, рассказали друг другу свои неудачи и секреты. За исключением некоторых. И в один день Кисок просто предложил жить вместе, а Сонхва просто согласился.       - Чувак, я себя таким воодушевленным не чувствовал уже несколько лет, - размышлял вслух Кисок, лежа на полу, в то время как Сонхва сидел за компьютером. - Даже мои тексты стали позитивнее, нет, они стали чертовски позитивными!       - Например? - улыбнулся младший, не отвлекаясь от работы.       - Есть один, еще не совсем готовый, называется "Счастливы вместе". Я зачитаю тебе, как только закончу.       - "Happy together"? - повторил парень по-английски.       - Угу. Надеюсь, тебе понравится.       Сейчас Кисок прокручивал этот текст у себя в голове и усмехался своей наивности. "Счастливы вместе? Это мы-то? Депрессивный наркоман и безработный, зависимый от сигарет", - думает он, а на душе становится тяжелее с каждой новой мыслью. Он злится, и злится в первую очередь на себя. За то, что не может остановить Сонхву, за то, что не может остановиться сам. С каждой новой дракой это чувство давит все сильнее, и сердце болит чаще, заглушая собой боль от побоев.       Сонхва стоял напротив зеркала в ванной и слегка касался разбитой губы тонкими пальцами перетянутой выше локтя тонким ремнем руки. Он смотрел на свое бледное, размытое отражение и понимал, что разрушается и морально, и физически. Но останавливаться не собирался. Не мог. Парень достал из закрытого на ключ шкафчика шприц (он специально закрывал их от Кисока, чтобы тот не мог выбросить) и небольшой бутылек из кармана джинсовки, включил воду - почему-то звук струящейся воды успокаивал его не хуже музыки, и закрыл дверь изнутри.       Окончательно промерзнув, Чон докурил по меньшей мере пятую сигарету и решил вернуться в квартиру. К этому времени все его мысли занимал Сонхва, от прежней отстраненности не осталось и следа. Он переживал за младшего - Кисок не слабо ударил его по лицу, и теперь готов был биться головой о стену от чувства вины. Дрались они не в первый раз, но еще никогда он не позволял себе ударить Сонхву по лицу. Спустившись по кривой, не освещенной лестнице, Чон уже бежал в их квартиру. Дверь, как всегда, была просто прикрыта, и Кисок чуть не сорвал ее с и без того слабых петель, влетая внутрь.       - Сонхва! Эй!? Отвечай, когда я тебя зову, полудурок!       Крича, мужчина быстро обходил комнаты, тщательно обыскивая их взглядом, потому что не первый раз искал младшего и знал, что он может забиться в самый укромный уголок, чтобы его никто не смог найти (к слову, Кисок всегда находил и сразу же крепко обнимал его), и только после услышал слабый шум воды, доносящийся из ванной.       - Сонхва? - теперь он говорил тихо и даже как-то нежно. - Ты там? Просто ответь мне хоть что-нибудь, и я отстану, слышишь? Я правда перегнул палку, извини. Извини меня, Сонхва-я, прости..       К горлу подкатил ком, и с каждой миллисекундой паника охватывала Кисока все сильнее. Не долго думая, он выбил дверь - сейчас он благодарил Бога за то, что в их доме все такое хлипкое, - и увидел парня, лежащего небольшим комочком на полу. Мужчина медленно подошел к нему, пытаясь не поддаваться страху, и опустился на колени рядом с Сонхвой. Он посадил его, облокотив спиной о холодную стену, одной рукой приподнял голову за подбородок, а пальцы второй приложил к сонной артерии. Опустив взгляд на бледную с голубым отливом руку младшего, в его голове пронеслось слово, которое он так боялся произнести. "Передозировка..."       В этот момент он ничего не почувствовал. Ни боли, ни страха, ни отчаяния. Кисок просто понял, что умер в то самое мгновение, когда его пальцы не ощутили пульса на шее Сонхвы. Мужчина поднялся на ноги и выключил воду. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Он сгреб в горсть все лекарства, которые лежали на полке над раковиной, и снова сел рядом с парнем, аккуратно укладывая его голову на свое плечо.       - Знаешь, я правда думал, что мы вместе были счастливее, чем кто-либо, - Кисок говорил тихо, выдавливая и высыпая таблетки себе в руку, - несмотря на все разногласия, что между нами были. Хоть никогда об этом и не говорили, за исключением того раза, обсуждая песню, и то расплывчато. Поэтому... ты ведь не против, что я останусь с тобой до конца, правда? - он улыбнулся. - Давай в следующих жизнях встретимся снова...       - Только не говори мне, что этот текст про нас, - Сонхва приподнял одну бровь, но тем не менее с улыбкой посмотрел на старшего.       - Я думал, тебе понравилось, разве нет? Я видел, как ты улыбался, пока читал, - Кисок ухмыльнулся так, как умеет только он.       - ...and we`ll stay happy together forever, - пропел Сонхва, игнорируя вопрос Чона.       - Вау, мне нравится твое исполнение! Может, запишемся вдвоем?       - Я не так хорош, но если ты настаиваешь, - младший улыбнулся, и Кисок готов был поклясться, что в мире не было и нет улыбки красивей, чем искренняя, счастливая улыбка Сонхвы.