Король и случайности

      Три густые тени, темные, бесформенные и текучие просочились в малый тронный зал быстро и почти незаметно, как теням и положено, и король, наблюдавший за тем, как они вплывают в самую мало освещенную часть помещения, этому тихо порадовался — хотя, конечно, совсем немного. Гораздо больше он был бы рад, если бы всего этого предприятия удалось избежать, но тут уж Создатель подкузьмил, и придется ему, Алистеру Тейрину, исправлять огрехи всевышнего самостоятельно.       Тени продвинулись к месту, где в нетерпении уже мялся с ноги на ногу его Величество, и он услышал, как одна из фигур хмыкнула так характерно — раньше обидно, а теперь уже почти по-ностальгически тепло — и не смог сдержать быстрой, чуть кисловатой усмешки. Эта привычка сохранилась за ним с молодости, аж со времен путешествий с Героем Ферелдена, и до сих пор в моменты, когда сильно нервничал, он не мог перестать мяться даже под испепеляющим взглядом Аноры; несомненно, ночная гостья также помнила об этой его особенности, бывшей некогда предметом многих ее колкостей и поддевок. — Ваше Величество, — коротко поклонилась ему самая худая и невысокая из «теней»; под глубоким капюшоном мелькнул узкий подбородок, тонкий эльфийский нос и часть извитого узора татуировки. Алистер хотел было поблагодарить старого знакомца официально, как подобает венценосной особе, но лукавый взгляд из-под капюшона испортил весь его настрой; король просто вздохнул и кивнул ему: они еще успеют поговорить об этом, и он еще натерпится всяческих скользких шуточек и намеков от остроухого — в конце концов, за эту услугу Зеврана ему еще нужно будет заплатить.       Но вот эльф растворился в сумраке едва освещенной залы, и Алистер остался наедине с теми двумя, кого тот привел. Странная смесь чувств одолела короля Ферелдена, когда визитеры потянули вниз свои капюшоны, освобождая головы от более не нужной ткани; ностальгия мешалась с трепетом, трепет — с почти что отчаянием, а отчаяние — с неким подобием радости непонятно от чего. Впрочем, внешне он остался почти бесстрастен: годы придворной дрессировки если не и смогли вытравить всех его привычек простака, то по крайней мере научили его держать лицо. К тому же, в этом деле ему изрядно помогала пару лет как отпущенная борода. — Приветствую, король, — Морриган — а одной из визитеров была именно она — присела в книксене на орлейский манер.       Надо сказать, Алистер все же почти растерялся, ведь он не знал, чего ждать. Представляя, как все пройдет, он думал, что она… останется такой же? Будет с порога язвить, смотреть на него свысока, может быть, обсмеет, а потом сразу же выставит цену за свои услуги… Однако Морриган изменилась, и очень сильно. Не видевшая раньше смысла в обычаях вроде пожатия руки или поклона, болотная ведьма за прошедшие годы не только поняла их тайный смысл и силу, но и освоила придворный этикет в совершенстве; не умевшая обращаться иначе, как свысока, она, похоже, умерила свою гордыню; не знавшая сочувствия и доброты, теперь она смотрела на него серьезно и прямо как человек, пришедший помочь, и тем самым выполнить требующуюся от него работу. Что осталось неизменным, так это ее дикая красота, которую, вопреки всему, почти не тронуло время — ну и, чего уж таить, любовь к блестящим побрякушкам, ставшим, впрочем, судя по их виду, на порядок дороже.       Алистер сдержанно поприветствовал ее, хотя, как ему показалось, ведьма заметила его смятение чувств, и перевел взгляд на темноволосого стройного юношу со спокойным лицом и внимательным, умным взглядом. Повисла неловкая пауза. — Это… — Мой сын, Киран. — Доброй ночи, ваше Величество, — парнишка учтиво поклонился, на несколько секунд отведя взгляд и тем самым позволяя Алистеру отмереть наконец и взять себя в руки. — Да… да, конечно, мне говорили о тебе. Не думал, что ты будешь уже такой… взрослый, — тихо, немного нервно хохотнув, король Ферелдена по своей старой простецкой привычке поскреб пятерней затылок. Несомненно, увидь такое Анора, она бы его удавила — к счастью, всенародно любимая королева была сейчас в своей опочивальне. — Дети растут невероятно быстро. Я думаю, успели вы уже заметить это, — теплота в глазах Морриган, чуть смешанная с лукавством, была для Алистера в новинку, она подкупала; впрочем, как и всегда, болотная ведьма даже в, казалось бы, формальном вежливом разговоре все вела к делу. — Конечно, — мужчина кашлянул и бросил быстрый взгляд на Кирана, невольно подмечая черты его лица, насколько это позволял сумрак: пухлые материнские губы, ее же брови и чуть курносый нос, а также вклинившийся в эту почти точную копию квадратный тейриновский подбородок. Он вздохнул. — Думаю, нам стоит отправить мальчика отдыхать. Зевран проводит его, он ждет за дверью. — Как будет вам угодно, — женщина обернулась к сыну и, что-то тихо сказав ему на ухо, огладила его плечо и мягким жестом подтолкнула к дальней двери. Глядя в сторону, куда он направился, она заметила:  — А ведь когда-то ты ему не доверял. — Это было давно, — Алистер пожал плечами. — Да и иметь своего собственного наемного убийцу все же приносит некоторые… выгоды. Морриган хмыкнула, ярко накрашенные губы дернулись в знакомой саркастической усмешке. Где-то глубоко в душе король порадовался, что она не делает так при сыне, и, вероятно, его губы еще не знают этого ядовитого изгиба.       Дверь за юношей закрылась, но он почему-то все еще продолжал смотреть ему вслед. — Знаешь, он не такой, как я себе представлял. Думал, в нем будет что-то такое, ну, демоническое, искры из глаз, огонь изо рта, я не знаю... Морриган закатила глаза. — Он обычный нормальный мальчик, Алистер. Насчет нормальности паренька, носящего в себе душу древнего бога и обладающего магическим даром, он бы, может быть, и поспорил, однако причина, по которой король был вынужден отыскать Морриган, теперь уже наверняка исключала подобные споры. Кивнув в сторону неприметной боковой двери и тем самым приглашая ведьму следовать за собой, он задал последний интересовавший его вопрос: — Он знает, откуда он, как появился? По полу зашелестели тяжелые юбки Морриган, спасавшие путницу от кусачего ферелденского мороза. — Лишь то, что его отец — хороший человек, если ты об этом. Я думаю, довольно с тебя и того. — Вот уж спасибо, — кисловато усмехнулся Алистер. Впрочем, его порадовало хотя бы то, что она не сказала Кирану, будто его отец умер. Это странным образом успокаивало.       Недавно отремонтированные ступени от боковой двери вели наверх, в невысокую башенку-пристройку, чья спиральная лестница, застеленная темно-зелеными с позолотой коврами, даже несмотря на поздний час, была ярко освещена. — Вы держите ее… здесь? — что-то в некоторой мере возмущенное, истинно-материнское прозвучало в вопросе женщины, мягко ступающей по коврам. — В твоих устах это звучит так, словно злобный король-тиран заточил принцессу в башне, — Алистер фыркнул и усмехнулся себе в усы. — Сама знаешь, как слухи расходятся, особенно среди слуг. Пришлось придумать, что Роуэн заболела; это, кстати, была ее идея, переехать сюда. Я бы, наверное, умер от страха: каждый день, просыпаясь, смотреть из окна на Денерим с такой высоты! А ей вот нравится. Такая маленькая, а такая смелая! — Уж точно не в тебя, — беззлобно, скорее по старой привычке буркнула Морриган себе под нос. —…Так когда у девочки проявился дар?       Король прекрасно знал, что рано или поздно им придется заговорить о деле, но словно подсознательно оттягивал этот момент. Будто сам себе не хотел признаваться в том, что это случилось, произошло, и этого никак не изменишь, и виноват уж почти наверняка он, ведь у Аноры в роду, пусть изначально не знатном, никогда не бывало магов. Кто же его мать — Алистер гадал по сей день. Та служанка, о которой говорил Эамон? Неизвестная фаворитка Мэрика? А может и вовсе какая-нибудь магесса, сопровождавшая старого короля в его многочисленных путешествиях? Мужчина потер лицо шершавой ладонью. Внезапно усталость и недосып последних дней дали о себе знать. — Совсем недавно, буквально с пару месяцев назад. Роуэн не хотела ложиться спать, хотела еще почитать книгу. Я потушил свет, велел ей укладываться, обещал, что дочитаем завтра, вместе. И только отошел от двери, смотрю — а из-под нее свет. — Ну, это еще не значит… Притормозив на следующей ступени, он обернулся и серьезно посмотрел в лицо ведьмы. — Морриган, я вернулся и тихонько заглянул к ней в комнату. Она читала при свете такого ма-аленького круглого сияющего шарика, который летал над страницами, следуя за ее взглядом. Король вздохнул и опустил глаза на зеленый ковер. Теплое краткое прикосновение чужих пальцев его удивило, тем самым выведя из тяжелых дум. — Алистер, нет в этом никакого ужаса и катастрофы. В последние пять лет отношение к магам в Тедасе стало лучше, чем когда-либо. Теперь быть магом — не клеймо позора, но возможность! — Для рядового мага, — перебил ее король, — но не для наследницы короля! Ферелден — да и любое другое государство — еще не готово к правителю-магу! Ты знаешь, что сделает Анора, если узнает? Если хоть кто-то еще узнает? Они отправят Роуэн учиться в Коллегию. Да, конечно, там она однажды станет уважаемой преподавательницей, или, может, даже Главой Коллегии — но она никогда не сможет занять то место, которое принадлежит ей по праву! А страна опять впадет в гражданскую войну и хаос, пока дальние родственники Аноры и моего папаши будут делить между собой престол!       К тихой усталой радости короля, ведьма не стала ничего ему возражать — лишь коротко кивнула и предложила продолжить подъем. Только на последнем пролете, когда его надрывный поток слов уже остался позади, иронично подметила: — Так, значит, ничего не знает королева? Типично. О эти придворные тайны... — Она захочет сделать все по правилам, даже понимая, чем нам всем это грозит, — в ответ на слова Алистера, стоящего уже почти у высокой массивной двери, ведущей в комнаты принцессы, вдруг заворчал низкий собачий голос из сумерек. — Изольда, фу. Это гость. Будь с ней поласковей, пожалуйста. Приподнимая полы юбок и с недовольной миной перешагивая через крупный зад молодой мабари, спящей прямо на лестнице, Морриган проворчала: — Чего никогда я не пойму, так это любви к этим слюнявым мешкам шерсти. А вот в выборе имени для псины твоя дочь оказалась на редкость проницательна, — она усмехнулась. — Так, стало быть, Анору не опечалил бы поспешный дочери отъезд? Прямо как матушка моя. В свое время. Берясь за ручку двери, Алистер чуть нахмурился. — Я бы не решился так уж сравнивать, но… Знаешь, даже на беглый взгляд видно, что у вас с Кираном есть эта... связь. А у них ее нет. Не знаю, как объяснить. Роуэн родилась поздно, может быть, Анора просто устала ждать… Последние восемь лет она постоянно болеет, мы редко проводим время все вместе, — он пожал плечами и отвернулся к двери, вставил в скважину ключ.       Хоть голос его и звучал довольно печально, истинного сожаления в нем не чувствовалось, скорее некоторая досада. Впрочем, было бы странно ожидать чего-то большего от брака, заключенного по расчету. — А что насчет меня? Если твоя супруга вдруг меня узнает? — нахмурилась Морриган, замирая на пороге. Свет от факела с лестницы заиграл на крупном камне ее тяжелого золотого ожерелья медово-желтым цветом, и тот словно специально лишний раз подчеркнул необычный цвет глаз его обладательницы. — Прошло уже много лет. Не думаю, что она тебя вспомнит — ты и тогда не особенно возбуждала ее интерес. В отличие от императрицы Селины, — поддел ее Алистер. — Ну и в конце-концов, ты же ведьма! Заколдуешь ее, делов-то. Он вновь улыбнулся себе в усы. Сказал бы кто ему лет пятнадцать назад, что он, молодой храмовник-недоучка, разрешит — пусть и в шутку — ведьме колдовать, счел бы того или дурным, или пьяным. Однако время и судьба творят странные вещи, и ближе всех становятся те, кому при первой встрече и не помыслил бы доверять... — Могу я считать, что это разрешение официально? — усмехнулась Морриган, и что-то снисходительно-доброе вновь мелькнуло в ее взгляде. Алистер хмыкнул, но затем добавил уже серьезно, жестом приглашая войти в спальню юной принцессы Роуэн Тейрин ведьму из дебрей Коркари: — С этой минуты у тебя есть официальное разрешение на все, что будет необходимо для того, чтобы моя дочь узнала то, что ей нужно, чтобы быть в безопасности.