Наследник

      Пока солнце не село, я продолжал бежать без остановки. Потом решил устроить час-полтора отдыха, необходимого на восполнение сил, и опять пуститься в бег, дабы Рика, даже если она всё же бежит сейчас по моим следам, не могла меня настичь, пока я спал. А пока, наевшись ягод, я позволил себе разлечься на земле и немного подремать.       Когда время отдыха подошло к концу, я открыл глаза. Сквозь переплетения веток на меня падал свет убывающей луны. Это хорошо – значит, мне будет проще бежать по ночному Лесу.       Как только я поднялся на ноги, ветер усилился, качая макушки деревьев и шелестя их листьями. И что-то в этом шелесте было… Что-то… неправильное…       Чьи-то скачки.       Сумев их услышать сквозь помехи, я отверг мысль спрятаться, так как, лёжа на траве, я оставил в ней слишком много своего запаха, который выдаст меня, как только ветер стихнет, а как долго ещё будет ветренно, я не знал.       Я разглядел очертания Рики одновременно с тем, как ветер утих так же внезапно, как и поднялся. Она бежала точно по направлению ко мне. Что ж… Видимо, она всё же решила открыть мне своё истинное лицо...       Она остановилась в пяти саженях передо мной. Запыхавшаяся, со сбившимся платком и растрёпанными волосами. И в её левой руке был… заяц?       – Малой, не убивай меня, пожалуйста! – прокричала она и, пытаясь восстановить дыхание, согнулась, уперевшись свободной рукой в колено. – И не калечь мне ноги! Ты сказал, что мне нельзя идти за тобой! И я не шла! Я бежала!       Бежала… Она сумела догнать меня всего за час… Не сбилась с моего очень далёкого от прямой линии следа. И при этом ещё успела голыми руками поймать зайца. Хотя… Да это же та самая зайчиха, которую сегодня Рика так позорно упустила!.. Точно, я помню этот запах!       Она поймала именно её? Случайно поймала именно ту самую зайчиху? Точно так же, как случайно выбежала точно на меня, причём уже дважды? Не~ет, это точно не случайность...       – Мне кажется, у него сломана шея… – произнесла Рика, заметив мой взгляд, замерший на меньшей. – Я не помню, как я её сломала… Но это была я! Я его поймала!       Медленно я приблизился к Лисе и так же неторопливо взял из её руки мёртвую дичь. Ощупывание подтвердило, что у этой зайчихи действительно сломана шея. Других смертельных травм не обнаружилось. И мой нюх не уловил на ней запаха кого-то иного, кто бы мог вместо Рики прикончить её. Но если это именно она убила эту зайчиху, почему тогда при мне охотилась на неё, как будто вообще ничего в охоте не понимала? Выходит, она притворялась тогда… Что-то скрывает от меня в своём способе охоты и списывает это на потерю памяти. Ха-ха… Неужели она считает меня настолько глупым, что надеется, будто я в это поверю? Да ещё и при мне выдыхается за считанные минуты, когда я бегу всего лишь со своей средней скоростью, но как только я оказываюсь где-то далеко и ей надо меня догнать, её беговые способности возрастают в разы… Точно притворяется.       Я перенёс взгляд на Рику и равнодушно спросил:       – Ну, поймала, и что? Ты бежала за мной только ради того, чтоб похвастаться?       – Не~ет! – возмущённо прокричала Лиса. – Я просто хотела… хочу… пройти хотя бы одно испытание...       Небрежно отбросив заячий труп в сторону, я посмотрел в глаза Рики и сказал:       – Это ничего не меняет. Я ведь просил показать, как именно ты охотишься.       – Я покажу! – торопливо пообещала она. – Просто в тот раз у меня не получилось, но…       – Заткнись, – оборвал я её взволнованный лепет. – Заткнись и послушай. И услышь. – Убедившись, что Лиса мне внимает, я продолжил: – Ты меня разочаровала, Рика… И сильно обидела… Я принял тебя в свою стаю, когда ты об этом так просила, доверился тебе… Но твои слова расходятся с твоими поступками и возможностями. Ты мне солгала. Ты предала моё доверие, Рика. Я столько раз рисковал своей жизнью, спасая тебя, толкая к… да что там "толкая" – на себе таща к более спокойной и справедливой жизни, но что взамен? Ты уже дважды наплевала на мои слова о том, что тебе нельзя идти за мной! И ты мне лгала!!!       Лишь мгновение прошло после моего гневного крика, как я, стараясь сделать это неожиданно, резко метнулся вперёд, чтобы крепко схватить Рику за волосы и приставить к её левому нижнему веку остриё ножа. Она тут же попыталась отдёрнуть голову, но, разумеется, у неё ничего не получилось, поэтому она замерла, кося взгляд на находящийся в опасной близости от её глаза нож.       – Не знаю, что за цели на счёт меня ты себе поставила, но скоро это будет неважно… Либо мне, либо тебе. – Я говорил угрожающе, но спокойно и негромко, чтобы Рика лучше прониклась серьёзностью моих намерений. – А знаешь, почему? Потому что или ты мне сейчас же всё расскажешь подчистую, как и зачем ты за мной пошла, зачем ты лгала и притворялась… Либо я тебя убью, чтобы ты больше не могла никого одурачить…       Лиса наконец-то оторвала взгляд от ножа и остановила его на моих глазах. Её нижняя челюсть задрожала, а из глаз потекли слёзы. Блин, да сколько можно?! В какой уже раз за сегодня она плачет? И когда она, наконец, поймёт, что на меня её слёзы ну ни капли не действуют, хоть до слепоты исплачься?       Ещё несколько секунд она продолжала смотреть на меня, а потом вдруг резко обмякла и прошептала пустым голосом:       – Если так будет проще – бей… Но я тебе не лгала…       Ну да, ну конечно!.. Не лгала, как же…       Я уже знаю, что она может бежать очень быстро, но почему-то не делала этого при мне. Может голыми руками убить что зайца, что оленя, но только не при мне. Значит, она точно что-то от меня скрывает. И всё же… Столько раз, вопреки так и напрашивающимся выводам, упрямо говорить “нет”, и даже не пытаясь придумать какую-нибудь отговорку, которой я бы мог поверить… Она продолжала говорить “нет” даже тогда, когда я предлагал ей смягчить конфликт – нужно было просто сказать, что “я солгала о том, что не шла за тобой по пятам, так как боялась, что иначе ты меня сразу прогнал бы, а олениху и зайца я убила, прыгнув на них с дерева и при приземлении мощно ударив им по шее ногой”. Я ведь прекрасно понимаю, что часто мы лжём вовсе не из плохих намерений, и вполне мог бы это принять. Однако она продолжала сознательно убеждать меня в том, что с ней что-то не так.       Лиса, настолько честная, что не боится говорить правду, из-за которой может сильно пострадать? Смешно. И слишком невероятно, чтобы быть ложью, призванной заставить меня поверить Рике. Выходит, она и вправду мне не лгала?       Ещё раз я внимательно посмотрел на Рику и… как будто бы впервые увидел её. Сейчас она выглядела даже ещё более слабой и безвольной, чем при нашей первой встрече. И всё же… Пройдя столь тяжёлый и опасный путь, она была уже не той трусливой самочкой, нерешительно подошедшей ко мне, сидящему в клетке. Она отважилась в одиночку отправиться за мной – это было безумие без капли здравого смысла, но это показало, что у её характера появился хребет. И вот так вот храбро стоять, когда прямо в глаз направлено остриё ножа – нет, это было никакое не притворство – я видел, что она была готова умереть за свои слова. Или это опять всего лишь очень искусная игра? Ладно, ещё одна проверка… Если пройдёт её…       – Тогда умри.       Увидев, как мой кулак с зажатым в нём ножом отходит немного в сторону, а лезвие принимает положение поперёк её шеи, Рика в ужасе выпучила глаза, но мгновение спустя сильно зажмурилась и напряглась, ожидая удара. И удар не заставил себя ждать.       Лезвие вошло в шею дрогнувшей Рики. Но, ведомое рассчитанным движением руки, прорезало лишь кожу, даже не достав до сосудов. И, оставив Лисе на прощание короткую белую полоску на шее, закончило свой рывок.       Возвращая оружие в ножны, я, уже отпустивший Рикины волосы, внимательно смотрел на всё ещё жмурящуюся остолбеневшую Лису. Теперь я был полностью уверен, что она не задумала против меня ничего плохого. И она ведь даже не попыталась уклониться, защититься или напасть в ответ… Она действительно была готова отстаивать свои слова даже ценой своей жизни… Она доверила мне свою жизнь.       – Хорошо, – твёрдо произнёс я. – Я тебе верю, Рика.       Прошло несколько долгих секунд, прежде чем она осмелилась открыть глаза. Увидев перед собой меня, она тут же испуганно отшатнулась, прижимая обе ладони к своей шее, затем боязливо посмотрела на свои пальцы, недоверчиво подняла на меня взгляд, а потом опустила голову и расплакалась ещё громче, чем ранее. Навзрыд.       Вижу, она осознала, что я не собирался её убивать. Думаю, этот плач – проявление внутреннего стремления выплеснуть из себя противоречие между пониманием того, что опасность позади, и запоздало дошедшим накрывающим с головой чувством обречённости. Это плач облегчения.       Возникла мысль обнять её, успокоить, но я не нашёл в себе решимости сделать это. Просто сказал:       – Прости. Я же говорил, что со мной тебе будет тяжело. Мне жалко тебя, Рика. Я не хочу, чтобы ты страдала. Не для такой жизни я тебя спасал из лап Лохмача. Не для того, чтобы твоим вожаком был какой-то грубый, жестокий и крайне недоверчивый Волк. Так что завтра мы повернём назад и отпра–       – Нет! – резко выкрикнула Рика, не поднимая головы. Я удивлённо посмотрел на неё, крепко сжавшую кулаки, а она продолжила, чередуя слова и всхлипы:       – Я знаю – у тебя есть какая-то своя цель… Я не хочу мешать тебе идти к ней. Ты мне не верил, не доверял… Это всё потому, что ты не понимал меня... Но это не твоя вина – я уже сама себя не понимаю! – прокричала она в отчаянии. – Понимаю только, что хочу быть твоей стаей, Малой… Всегда…       Всегда… Я мысленно усмехнулся. Не будет и быть не может никакого "всегда". Не стоит и пытаться.       Жалость к Рике и желание её защитить не перевесили во мне стремления примкнуть к стае Волков. Ей точно не перенести суровых волчьих нравов. В лучшем случае её просто не примут и прогонят. В случае похуже её убьют. В худшем случае из-за неё убьют меня, да и её тоже. Но если я сейчас расскажу ей об этом, эта упрямая Лиса ведь не передумает. Придётся зайти с другой стороны:       – Я хочу, чтоб ты знала, Рика. Я всё ещё не тот хороший вожак, который тебе на самом деле нужен. Ведь однажды, возможно, совсем скоро, мне придётся делать выбор между тобой и… – ненадолго я замялся, подбирая нужные слова, – кое-чем ещё, что я обязательно должен сделать. И я выберу не тебя. И когда я сделаю этот выбор, мы больше не сможем быть одной стаей. Я больше не смогу вести тебя за собой и защищать. Так что…       – Ну и пусть!!! – сквозь плач во весь голос заявила она. – Я не боюсь! Даже если ты однажды оставишь меня одну – пускай! Но до тех пор – будь моим вожаком, сколько сможешь! Позволь мне быть с тобой…       Блин. Все мои попытки заставить её руководствоваться здравым смыслом оказались напрасными. Ладно, это её выбор. Болезненный, безумный, безнадёжный. И я его приму.       – Что ж… Тогда я опять принимаю тебя в свою стаю, Рика. Пусть даже такая странная стая, как наша, и не сможет долго просуществовать… Но я буду очень рад, если рядом со мной будет идти такая храбрая и умелая охотница, как ты.       На несколько секунд Рика замерла, недоверчиво глядя на меня, а потом упала на колени и разрыдалась с новой силой. Это тоже плач облегчения? На этот раз я не мог точно определить причину. Но я понимал, что не хочу, чтобы Рика плакала.       – И вот ты опять плачешь… – тихо сказал ей я. – А мне немного стыдно из-за того, что я тебе сегодня угрожал и делал больно… Я… хотел бы вернуться в прошлое, хотя бы на один день, и сразу тебе поверить. Хотел бы не причинять лишней боли своей стае. Но это не в моих силах. Поэтому я очень надеюсь, Рика, что ты подскажешь мне, что я должен сделать, чтобы сгладить свою вину…       Ожидая ответа, я терпеливо смотрел на неё сверху вниз, но его всё не было. Рика всё так же плакала. Наверное, я так сильно обидел её, что это уже ничем не исправить – останется только ждать, пока плохие воспоминания потускнеют от времени или будут растёрты новыми хорошими впечатлениями...       Но она всё же ответила. Сбивчиво и не глядя на меня она сказала:       – Перестань быть моим кошмаром… Обними меня…       Кошмар… Обнять… Неужели она не забыла мою шутку, с помощью которой мне впервые удалось её разозлить? Она действительно считает меня своим кошмаром? Как?.. Нет, я не хочу быть таким, как он.       Я присел перед Рикой на одно колено. Теперь обнять... Сколько лет назад я в последний раз кого-то обнимал? Да и обнимал ли? Помню, три года назад меня обнимала мама... Очень крепко. Она держала меня, а я безуспешно пытался вырваться из её хватки. Но после того, что случилось далее, ни мама, ни братья больше никогда не пытались меня обнять.       Ладно, в объятиях же нет ничего сложного.       Я осторожно завёл свои руки Рике за спину, а после очень медленно приближал ладони к себе, пока они не коснулись кривой спины Лисицы. На секунду Рика задержала дыхание, но потом продолжила всхлипывать, только чуть тише, чем раньше. Она немного подалась вперёд, пока не упёрлась в мою грудь, и мне, чтобы она продолжала оставаться в моих объятиях, пришлось ещё теснее обхватить её.       Как и ожидалось, ничего сложного. А теперь надо что-то ей сказать – это и успокоит её, и избавит меня от неловкого молчания.       – Прости… – прошептал я ей на ухо. – Я не со зла, просто… ты оказалась слишком необычной Лисой…       Её смешок, прозвучавший глухо из-за того, что Рика уткнулась своим лицом в моё плечо, подсказал мне, что я подбираю слова в верном направлении.       – Хоть всё говорило, что ты мне лжёшь, мне всё равно очень хотелось тебе верить. Конечно, по большей части потому, что мне было бы очень неприятно признать, что ты смогла так долго носить маску, которую я не смог распознать, но была и другая причина…       – Какая? – пробурчала Рика, уже почти переставшая всхлипывать.       – Мне хотелось верить, что ты на самом деле такая храбрая. И ты так стойко стояла на своём, когда я вполне мог тебя покалечить... Даже продолжая сильно сомневаться в тебе, я был очень тобой восхищён. А теперь восхищён ещё больше. Потому что за восемь дней, что я тебя знаю, ты совершила такой огромный рывок над собой, который я в своей жизни никогда не совершал. Ты стала намного смелее, решительнее, чем когда поднесла мне воды и кусок хлеба. Я уверен: если сейчас вернуть тебя на восемь дней назад, ты бы и без моей помощи успешно сбежала от Лохмача!       Конечно, в последнем я был совсем не уверен, но мне было важно подольстить Рике, чтобы поднять ей настроение и боевой дух.       – Сбежать – да, но убежать… Я всё ещё недостаточно быстра… – невесело проговорила Лиса.       – Но ты же смогла меня догнать оба раза после того, как наши пути разошлись! – воодушевляюще напомнил я. – Хотя как я только ни ухищрялся, запутывая свои следы, чтобы никто не смог меня выследить!.. Но для тебя и это не стало помехой! У тебя столько скрытых способностей, Рика! А вдруг ты бы стала охотиться на своих преследователей? Представь, как бы удивился Лохмач, когда бы нашёл их всех со свёрнутыми шеями!       Вообразив себе эту неправдоподобную, но очень смешную картину, я расхохотался. С некоторой задержкой неуверенный смех Рики присоединился к моему.       Кажется, ей стало легче, и она уже перестала плакать. Тогда я выпустил её из своих объятий, собираясь встать, но она вдруг сама резко обхватила меня и прижалась ко мне, мешая уйти. Болезненные воспоминания кольнули мой разум, вынудив на секунду оскалиться. Но она, опять уткнувшаяся в моё плечо, не могла этого увидеть.       Это в прошлом. Теперь я в разы сильнее. И я виноват перед Рикой. Поэтому я могу ещё немного потерпеть…       Она ведь готова терпеть меня… Готова терпеть мой путь, пусть даже и понимает, что не сможет пройти его весь.       Дерево и цветок... И мы оба знаем, что цветку не пережить зиму. Хотя дерево иногда будет загораживать собой от цветка свет, оно будет защищать цветок от сильных ветров. И только от холода, который однажды обязательно наступит, никак не сможет защитить…       Зная это, дерево протянет к цветку свои корни и попытается напитать его своим соком, чтобы цветок стал более крепким и живучим. И ими же оттолкнёт цветок от себя, надеясь, что достанет до туда, где не бывает зимы.       Где цветку будет не нужно быть деревом.