***
Всю оставшуюся дорогу до дома Чон Чонгук думал о милой Ю Наён, её взгляде оленёнка, яркой улыбке и невольно ему вспоминалось свое детство, проведенное в вечных побегах от разъяренных воспитателей.В приюте не то чтобы было плохо, ему там было невыносимо. Наверное, именно из-за этого места ему ненавистно рождество, зима и все с ней связанное. Вечные драки со сверстниками, побои от воспитателей за нарушение строгой дисциплины. За её несоблюдение следовало лишение ужина, а то и вовсе могли запереть в комнате на несколько дней. Чонгук помнил ту пустую комнату слишком отчетливо, в память навсегда въелся холодный пол, на котором приходилось спать, если удавалось заснуть, и голые стены. Чонгук помнил, что единственной радостью были конфеты, что давал якобы Санта перед рождеством.…Такие же конфеты он сейчас сжимал в кармане…
− Куккииии! — вдруг с диким ором Чонгуку на спину запрыгнуло нечто в растянутом свитере с оленями и вечной квадратной улыбкой, принося с собой запах вишневого пирога и горячего шоколада. Знакомьтесь, вторая причина Гука ненавидеть зиму — Ким, мать его, Тэхен, сосед Чонгука. − Хеооон, слезь с меня! Ты как обезьяна. Свали, сказал! − Кукки, я тебя ждал, ты мне срочно нужен, пошли-пошли. — Тэ потащил сопротивляющегося парня в сторону своего дома. − Хеооон, ну что ты делаешь?! Зачеееем?! Хеооон, пусти, говорю! — Гук ногами и руками уперся в проем двери. − Не бойся, мелкий, совращать пока не собираюсь — на лице ТэТэ расцвела ехидная усмешка. − Покааа?! — не ожидая такого ответа, Гук ослабил руку, что позволило Тэхену запихнуть парня в свою квартиру. У Чонгука сразу же зарябило в глазах и закружилась голова от количества развешанных, где только это возможно, мерцающих огоньков. Он довольно давно живет по соседству с этим немного сумасшедшим хеном, но в этом месте он оказался впервые. Квартира была маленькой, состояла из ванной, гостиной, совмещенной с кухней, но даже в такое маленькое помещение хен умудрился напихать разный хлам. На холодильнике висело нескончаемое множество стикеров и фотографий Тэ, а на столе стояла корзинка со сладостями и тарелка со свежим вишневым пирогом. В жилой комнате вон в углу пылятся гитара, у которой не хватает нескольких струн и старый саксофон. Кажется, хен как-то раз сказал ему, что раньше играл. На включенном камине висело пару красных носков для Санты, а посередине один с вышитым «для ТэТэ». В комнате царил хаос из разбросанных по мягкому ковру мишуры, коробок с шариками, гирляндами и прочей новогодней и рождественской атрибутикой. Посреди всего этого хаоса лежала еще несобранная ёлка. − Да, пока. А что, ждешь не дождешься этого момента? — Тэ приблизил своего лицо к лицу Чонгука, тем самым заставив того сделать пару шагов назад, чуть не споткнувшись о коробку с игрушками. − Хеооон, ты слишком близко. − Ладненько, Кукки, помоги мне поставить елку. − Ээээ? А без меня вот никак, а? − Не-а, да ладно тебе, чего как припизженный в дверях стоишь, заходи. − Хен, я тебя бояться начинаю… − Заходи, сказал! — Тэхен подошел к парню и, взяв того за руку, повел к лежащей ёлке. Гук снова уловил аромат какао, исходящий от старшего. − Вот скажи мне, как собрать эту хрень зеленую, два часа тут пытаюсь — слегка надувшись, ТэТэ с легкой злостью в глазах посмотрел на ель. − Хен, ты о существовании инструкций вообще знаешь, нет? — Гук посмотрел на округлившиеся глаза Тэхена и, вздохнув, прикрыл глаза рукой — иногда, хен, мне кажется, что это ты младше… − Цыц, попизди мне тут, тащи инструкцию, умник — пробубнил Тэ и принялся разбирать и расправлять ветки.***
За час пребывания в доме Ким Тэхена Чонгуку кажется, что из него вытрахали весь мозг и про нервы не забыли, оставив в подарок дергающийся глаз. Этот человек умудрился спотыкаться чуть ли не на каждом шагу, разбить несколько шариков и запутаться в гирлянде. На первый взгляд Ким Тэхен кажется вполне обычным парнем. Но сейчас эта, по мнению Гука, ошибка природы сидела на стуле с подогнутыми под себя ногами и уплетала вишневый пирог, запивая все это горячим шоколадом с зефиром. Выбор Гука же пал на обычный несладкий зеленый чай, ибо при одном виде на это приторно-сладкое комбо «хен-какао-пирог» его начинало подташнивать. От небольшого отдыха и чая Чонгук немного успокоился. Но его взгляд упал на Тэ, и это заставило тело напрячься. Тэхен продолжал есть пирог. Продолжал облизывать губы от крошек, слегка высовывая кончик языка и прикусывая нижнюю губу. Облизывать. Свои. Чертовы. Губы. Чонгуку кажется, что они должны быть приятно мягкими… Чонгук думает, что у них точно должен быть вкус вишни… − Эй, мелкий, ты чего так залип на меня? — Тэ заметил потемневший взгляд младшего. До Чонгука значения произнесенных слов дошли с явным опозданием. − А, нет, ничего, хен. − Мда? — Ким подозрительно посмотрел на парня — а видуха была такая, что можно подумать, что ты меня тут прямо на этом столе собираешься оттрах… − Нееет! Хен, ты извращенец! — Тэхен не успел договорить, как его перебил покрасневший парень. ТэТэ еще раз с недоверием посмотрел на помидорку-Чонгука, усмехнулся краешком губ и откусил еще один кусок от пирога. Пару крошек остались на его щеке. − Хен, ну ты точно, как ребенок — вздохнув и взяв салфетку, Чонгук перегнулся через стол и принялся вытирать щеки старшего. Его лицо оказалось в опасной близости от лица Тэ. Тэхена затащили в свой омут черные глаза напротив. − Оленёнок! — Тэ округлил глаза и явил свою фирменную квадратную улыбку. − Э? Какой еще оленёнок? Ты о чем? — Гук мысленно составлял список ебнутых вещей, которые подтверждали, что хен точно не с их планеты. И за несколько часов этот список подозрительно быстро пополнялся. Тэхен сорвался с места и понесся в комнату к коробкам со всякой рождественской дребеденью и, вытащив оттуда что-то, с неслезающей улыбкой пришел обратно на кухню. Вдруг он близко подошел к сидящему в ступоре на стуле Чон Чонгуку, заставив того затаить дыхание. Он надел на голову Гука ободок, засмеялся и, включив камеру на телефоне, сделал пару снимков. Чонгук руками ощупав вещь на своей голове, понял, что это оленьи рожки с бубенчиками. Тэхен же не прекращал снимать своего милого маленького оленёнка. − Хеооон, ну хватит! Зачем ты снимаешь? Вырубай! — парень попытался забрать телефон из рук старшего, но тот со смехом стал убегать от него. Чонгук побежал за ним, при этом звеня бубенчиками на голове. В попытке убежать неуклюжий хен запнулся об коробку с игрушками и зажмурился, предвещая болезненное падение на пол. Но его не последовало. − Тц, ну как можно быть таким неуклюжим — до Тэ только спустя пару секунд после выше произнесённой фразы дошло, что ему не больно, что он не упал и что горячие сжимающие талию руки — ладони Чонгука. Тэхену нравилось это тепло, он хотел бы его чувствовать вечно… Но Чонгук, убедившись, что хен стоит ровно вертикально, отпустил его. − Ладненько, Кукки, осталась только звезду повесить — Тэ пошел на кухню за табуреткой — Такс, мелкий, я залажу, ты подаешь звезду. − Только не ебнись оттуда… − Чонгук тихо пробубнил себе под нос и взял в руку звезду. − Кукки, тащи звезду — Тэ залез на табуретку и протянул руку Чонгуку. Он успел только взять звезду из рук младшего и … И табуреточка шатнулась. Тэхен сам не до конца понял, что сейчас произошло, впрочем, как и Гук. Вроде вот он стоял почти под потолком, а сейчас лежит на полу. А под ним теплый Чон Чонгук с испуганными глазами. Тэ опять пленили его глаза, пленили губы. Чонгук рвано выдохнул теплый воздух в шею хена. Тэхен медленно провел кончиками пальцев по щеке младшего и уткнулся своим лбом в его.Гук под пристальным шоколадным взглядом переместил свои ладони на талию Тэ. А тот, кажется, начал плавиться под жаром, исходящем от ладоней…Он готов был остаться лежать на парне вечность, но…
Звонок телефона прервал повисшую тишину в воздухе. Тэ нехотя поднялся с парня и подошел к раздражающему телефону. Гук же решил, что хену он уже достаточно помог. Выйдя из дома Ким Тэхена, Гук облокотился на дверь и простоял так пару минут, остужая голову.***
После, Чонгук сидел за ноутбуком и пытался хоть как-то написать реферат по экономике. В комнате было темно, и от света монитора начинали болеть глаза даже через очки. Рядом на столе стояла кружка крепкого кофе, наполняя воздух терпким ароматом. Чонгук посмотрел на время и ударился об стол головой. Полтретьего ночи. Гук понимает, что снова первую пару проебет, что не получит скорее всего зачет по гребанной экономике и в результате опять останется без стипендии. И все из-за этого чертового Ким Тэхена. Тэхен-тэхен-тэхен-тэхен-тэхен-тэхен-тэхен… Вот о чем он думал все это время, никак не об экономике. Хотя надо было бы.…Пытался печатать, вчитываться в текст, но буквы перед глазами расплывались, разбегались и вырисовывали на экране лицо Тэхена. Его губы, глаза, руки, движения. Гук прокрутил в голове его образ уже хуеву тучу раз. Столько же раз он вспоминал нависшее над ним тело пару часов назад и чуть хриплое "Кукки!", произносимое Тэхеном. Вспоминал ощущаемые через свитер ребра под своими руками. Вспоминал блядский запах вишни и какао, исходящий от хена. Вспоминал чертовы прикушенные губы. От этих воспоминаний низ живота снова стянуло в узел, а лицо стало ярко-красным. Гуку хотелось самому укусить эти губы, укусить кожу с, он уверен, вишневым вкусом. От странных мыслей его оторвали вибрация и загоревшийся экран телефона, вещая его о пришедшем сообщении. Чонгук посмотрел на экран смартфона. Надпись «Ким Тэхен-хен» заставила тело напрячься, а мысли запутаться еще сильнее. «Ты милый оленёнок ^з^ (вложения: 3)» Гук открыл вложения и увидел сегодняшние свои фотографии в ободке с рогами. На одной из них Тэ сфотографировался вместе с ним, широко улыбаясь квадратной улыбкой. Немного подумав, он сохранил фото себе. Гук решил не отвечать на смс и отложил телефон, снова уставившись в монитор и мигающий курсив. Он резко захлопнул ноутбук, снял с лица очки и небрежно кинул на стол. Оттолкнувшись от пола ногами и отъехав на стуле до кровати, он поджал губы и потер глаза с переносицей. Он решил, что написанного материала достаточно и что нужно поспать хоть пару часов. Вот только его мозг запихал в сон Ким Тэхена. Чон Чонгук, кажется, начинает ненавидеть себя за этот мокрый сон. Первую пару он просыпает. Собственно, как и вторую с третьей. Понимает, что переться в универ на одну последнюю пару смысла нет и решает все-таки постараться выспаться перед началом смены в кафе. Засыпая, он снова видит блядски-приятную улыбку Ким Тэхена.***
Вечером в кафе на удивление тихо. Чон Чонгук сидит за барной стойкой, положив голову на руки, и слушает, как переговариваются его хены. Тихий бас Ким Намджуна и слегка шепелявый голос Мин Юнги звучат для него, как колыбельная, успокаивая расшатанные за ночь нервы. Только Гук немного задремал, как по его голове легонько, но больно прилетел железный поднос. − Айщщщ, ну Юнги-хеооон — заскулив, словно щенок, принялся тереть болевший затылок. Наверное, шишка будет. − Кончай дрыхнуть, мелочь, пиздуй работать — шепелявый голос разбавил легкий смешок Намджуна. − Да иду я, иду — вздохнув и с грустью посмотрев на столешницу, что казалась ему сейчас лучшей в мире подушкой, взяв железный поднос, что совсем недавно прошелся по его голове, поплелся в сторону столика, за которым сидели клиенты. − Добрый вечер, определились с заказом? — Гук не посмотрел на сидящего за столом человека. А зря… − Кукки! Так ты здесь работаешь? Удачненько зашли — на шее Гука повисла обезьяна-Ким-Тэхен, широко улыбаясь. − Чимиииин, убери это с меня! — рыжий парень, что пришел вместе с Тэ, сейчас сидел и легонько посмеивался. − Привет, Чонгук, извини, но, как ты сказал, это меня уже давно не слушается. − Эй, я вам не это! — ТэТэ наконец-то отцепился от парня и сел обратно за стол. − Ну, так что будете? — Чонгук поправил съехавшие бабочку и фартук. − Давай два карамельных латте.— рыжий снова мило улыбнулся, из-за чего его лицо сделалось похожим на лицо ребенка. − О, и вишневый пирог! — не трудно было догадаться, что еще выберет Тэ. − Хорошо, сейчас принесу — как только Гук ушел, Тэхен перегнулся через стол и схватил Чимина за плечи, слегка надавливая. − Чимин-а, ты же говорил, что здесь твой белобрысый работает, так какого, спрашивается, хера, ты про Чонгука не сказал, мм? — от слов ТэТэ парень едва заметно покраснел. − Он не мой белобрысый, ясно? И вообще я не знал, что здесь еще и Чонгуки. — под злой шепот Чимина Чонгук подошёл к столу, оставил заказ и ушел, пожелав приятного вечера.***
Все остававшееся время до конца смены Чонгук постоянно чувствовал на себе прожигающий взгляд. Он точно знал, что этот взгляд шоколадный и что его обладатель Ким Тэхен. Переодевшись и попрощавшись с хенами, Чонгук вышел через черный вход и тут же увидел перед собой этот шоколадный взгляд, что не давал ему спать. − Кукки! Ты закончил? — Тэхен снова квадратно улыбался. − Ты то чего здесь забыл? — Чонгук слишком устал, он хочет просто лечь спать, но если он пойдет вместе с этим хеном, то навряд ли ему это удастся. − Тебя жду — Тэ схватил парня за руку и повел куда-то — пошли прогуляемся. Чонгук тяжело вздохнул и понял, что спорить и сопротивляться бесполезно — Ладно, ладно, пойдем. Только руку отпусти. Тэхен неохотно отпустил руку парня и побрел рядом с ним в сторону парка. С неба повалил хлопьями снег. Тэ шел без шапки и краешки его ушей покраснели. Заметив падающие с неба хлопья, он улыбнулся и высунул язык, пытаясь их поймать. Увидев такую картину, Чонгук окончательно убедился, что его хен — это дебил-ребенок. Он снял с себя вязаный шарф и молча повязал его на шею старшего. − Ты чего это? − Холодно. Заболеешь еще и опять меня доставать будешь. Да, было как-то раз, что у Тэхена поднялась температура и он каждые пять минут звонил Чонгуку и орал в трубку о том, что умирает, прося того прийти и увидеться с «умирающим хеном». Естественно, звонки были проигнорированы, а Тэ не разговаривал с ним пару дней, строя обиженного. − Пфф, подумаешь, позвонил пару раз… − Пару? 70 пропущенных было, хен, 70! − Я умирал! А кое-кто бесчувственный оставил своего хена умирать в одиночестве! — Тэ развернулся лицом к нему, идя спиной вперед. − Что-то ты не очень на дохлого похож—Гук закатил глаза. Дойдя до парка, они остановились напротив мерцающей огромной елки. Тэхен завороженно смотрел на нее, слегка раскрыв рот. Чонгук тоже не мог оторвать глаз. Вот только смотрел он далеко не на елку… − Красиво, правда? − Угу. Очень… − Гук тихо согласился, не понимая, что ТэТэ говорил о елке. Оставшуюся дорогу до дома они молчали. Чонгук думал о парне, идущем рядом с ним, а вот о чем думал Тэхен, понятно только самому Тэ. Попрощавшись, они разошлись по домам, так и витая в своих мыслях. Чон Чонгуку снова было не до экономики… Ким Тэхен же рассматривал оставленный Чонгуком шарф…***
На следующий день у Чонгука не было ни пар, ни смены в кафе. Он решил целый день не вылезать из кровати и посмотреть наконец-то «Walking dead». Но его планам не суждено было сбыться, кто-то, Чонгук даже догадывался, кто именно, звонил в дверь. Нехотя он вылез из-под одеяла и поплел в сторону двери. Идя босиком по полу, парень поморщился и съёжился от холода. Открыв дверь, парень увидел не того, кого ожидал, а елку и кучу коробок. − Хен, это что? − Елка — Тэ улыбнулся и взгляд Чона немного смягчился. − Я вижу. Какого хрена ты ее сюда припер то? − В смысле, какого хрен? Завтра рождество вообще-то, а у тебя елки нет — Тэ прошел в квартиру и затащил остальные коробки — наряжать будем! Тэхен посмотрел на Чонгука и ухмыльнулся — Кстати, долго еще соблазнять собираешься? − Э? Чего? — Гук посмотрел на себя и понял, что стоял он перед Тэхеном в одних свободных шортах с растянутой резинкой, что съехала, выставляя напоказ выпирающие косточки. Покраснев, парень ушел и вернулся уже одетый в футболку с железным человеком. Тэхен осмотрел взъерошенного парня и состроил обиженную мордашку, слегка выпятив губы. − Без футболки лучше было… − Ты что-то сказал? Я не расслышал − Тебе показалось, я молчал. — Чонгук окинул парня недоверчивым взглядом и подошел к коробкам. − Что там? — парень легонько пнул одну из коробок. − Эээй, не пинай, разобьешь еще. Там шарики. Чонгук отошел от коробок и побрёл на кухню — Хен, чай будешь? − Буду — Тэхен посмотрел Чону в глаза и улыбнулся. Пока Чонгук доставал кружки и разливал по ним чай, Тэхен пристально за ним наблюдал. Ему нравилось смотреть на то, как Чонгук двигается, на его руки и на выражение его лица. Тэхен давно уже хотел вот так вот тихо сидеть рядом с Чонгуком. Неважно с чаем или без. Просто хотел быть рядом. И он подумал, что это его самый лучший рождественский подарок. Чонгуку тоже нравилось просто сидеть вместе в тишине. Он любил тишину. Но он больше не раздражался от голоса хена, как это было обычно. Его голос наоборот успокаивал, заставлял расслабиться и хотеть слушать его снова и снова. После выпитого в приятной тишине чая они пошли ставить елку. Чонгук не понимал каким ветром в голову хена занесло мысль украсить его дом, но возмущается не стал. Сейчас он сидел на диване и смотрел на то, как Тэ выбирает куда поставить елку. Тэхен от усердия немного закусил нижнюю губу. Чонгук решил больше не смотреть на него. Через минут 20 Тэ все-таки определился с местом для елки. Он подошел к коробкам с шариками и, взяв пару штук оттуда, направился обратно к елке. Но Ким Тэхен не был бы Ким Тэхеном, если бы все прошло гладко и ровно. Идя мимо дивана, на котором сидел Чонгук, Тэ снова засмотрелся на парня и запнулся о ножку. Чонгук не сразу понял, что произошло, когда услышал грохот и болезненный стон. Заглянув за спинку дивана, он увидел лежащего калачиком хена. − Ты чего там свернулся? − Гук заметил, что старший слишком сильно прижимает сжатые в кулаки ладони и жмурится — поранился? Дай посмотрю. Чон присел рядом с парнем, взял его руки в свои и разогнул под шипение Тэ. Руки его хена все изрезаны, с впившимися стеклышками, а кровь стекла уже до локтей, запачкав рукава толстовки. Гук постарался как можно аккуратнее поднять ТэТэ с пола, бережно придерживая за талию и плечи. Повел того на кухню и, усадив на стул, достал аптечку и пинцет. − Надо стекло вытащить, будет больно — посмотрел в слезящиеся глаза Тэхена. От этой картины сердце почему-то сжималось, он не хотел видеть слезы в шоколадных глазах. − Ладно — парень шмыгнул носом и протянул дрожащие и кровоточащие руки Чонгуку. Чонгук старался аккуратно вытаскивать мелкие стеклышки и морщился каждый раз, когда слышал, как скулит и стонет Тэ, зажмурив слезящиеся все сильнее глаза. Чон нашептывал парню, что скоро все закончиться, просил потерпеть и дул на ранки каждый раз, как Тэ вздрагивал. Несмотря на боль, Тэхену было чертовски приятно. После того, как Чонгук вытащил все стекло из ладоней, обработал ранки и забинтовал их, украсив милыми бантиками, он поднялся в свою комнату за одеждой для Тэ. Сам Тэ все еще сидел на кухне и улыбался идиотской улыбкой, рассматривая бантики на бинтах. Кажется, Тэхен понял почему его так тянуло к неразговорчивому, немного ворчливому соседу. Тэхен думал, что Чон Чонгук, наверное, самый милый ребенок, которого он когда-либо встречал. Думал о его изящных тонких руках, его немного кроличьей улыбки и его прекрасных глазах оленёнка. Он понял, что ни за что не отпустит его. За этими раздумьями, он не заметил, как за ним пришел Чонгук. ТэТэ посмотрел на него каким-то детским взглядом, наполненным надеждой на что-то. Вот только на что именно Чонгук не понял. − Вот, держи — протянул улыбающемуся парню футболку — походишь пока в ней, а толстовку сейчас постирать закинем. Ванная там. — парень показал рукой на дверь, а сам, взяв веник и савок, отправился убирать последствия падения Тэхена. − Спасибо, Чонгуки — зайдя в ванную, он стянул с себя толстовку, с неприятно засохшими от крови рукавами и бросил ее в машинку. Повертев в руках предложенную одежду, Ким не долго думая одел ее на себя. Футболка оказалась на пару размеров больше, чем у Тэ. Перед выходом он посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся. «Жалкое зрелище…» Такая мысль посетила Ким Тэхена, видя опухшие красные глаза и покрасневшие шеки. Выйдя из ванной, он не увидел ни стекла разбитого на полу, ни пятен крови. Значит, Чонгук уже все убрал. В этот момент в гостиной появился сам Чон. − Ты как? Руки болят? — Тэ готов был расплавиться под обеспокоенным взглядом младшего. - Нет, все в порядке — ладони, по правде говоря, все еще жгло, но Тэхен решил не говорить об этом Чонгуку — давай продолжим. В этот раз я буду аккуратно. − А ты умеешь? — Чонгук подарил парня скептическим взглядом. − Эй, мелкий, ты сейчас нарываешься — легонько ударив младшего забинтованной рукой по голове, в ответ он услышал тихий смех Чона. − Ладно, хен, пойдём.***
На удивление они без происшествий украсили елку и квартиру Чонгука. Ему стало казаться, что Тэ принес тепло в его дом. Его даже перестали раздражать вечно-мигающие гирлянды и полосатые леденцы, что лежали теперь в гостиной на столике. Чон Чонгук решил, что посмотреть фильм вместе с хеном — хорошая идея. Чон Чонгук еще никогда так не ошибался… Он готов был убить себя за эту блядскую идею. А еще готов был убить блядского Тэхена с его блядски прекрасными губами. Ну вот какого хрена надо их так закусывать? Вот с какого хуя он решил, что именно сейчас нужно начать их облизывать? Чонгук впервые в жизни так радовался, что одел широкие шорты. И Чонгук впервые так себя ненавидел за то, что дал Киму свою широкую футболку, которая сползла, открывая шикарный обзор на выпирающие ключицы. Блять Блять-блять-блять-блять-блять-блять-блять.. Обычно Чонгук был довольно красноречив. Но сейчас его мысли состояли только из этого слова. Ну и парня, сидящего рядом с ним. Тэхен сидел подогнув под себя ноги и не спеша пил зеленый чай с леденцами. Его бедра соприкасались с горячими бедрами Чона. Тэ пытался отвлечься от Гука и от жара, исходящего от его тела. Но как-то не вышло… Но то, что произошло дальше навсегда перемешало все в голове и в жизни Чон Чонгука. В один момент свет просто погас. Отключили электричество в квартале. Да и в соседних двух, вроде, тоже. И все бы ничего. Ну ладно, отключили, не страшно, Чонгук точно помнил, что на такой случай он приберёг пару свечей. Но всегда есть одно «но». Чонгук не знал, даже подумать не мог, что 21-летний человек может настолько сильно бояться темноты. Как только по дому раздался щелчок и свет потух, Чонгук думал встать и посмотреть, может просто пробки выбило. Но спустя минуту он понял, что вообще двинуться не в состоянии. Он оказался прижат к дивану в том положении, в котором он и сидел за исключением одного — на его коленях, прижав голову в район гуковской шеи и вцепившись пальцами в плечи, расположилось дрожащее создание. Он судорожно выдыхал в район шеи и старался прижаться всем телом к телу Гука, словно он тонул где-то посреди океана, а Чонгук был его единственным спасением, его маяком. −Ээээ, хен? — в ответ Чон услышал лишь неразборчивое бульканье — Ты темноты боишься что ли? Тэхен ничего не ответил, только слегка качнул головой, соглашаясь. Он думал, что его сердце выпрыгнет из грудной клетки и свалит куда-нибудь далеко-далеко. − Тц, хен, ты точно, как ребенок — Чонгук закатил глаза и, откинув голову на спинку дивана, прикрыл их. Он не знал, что им двигало тогда, но он положил свои горячие ладони на спину Кима, от чего по его телу пообещало стадо мурашек. Чонгук принялся успокаивающе водить рукой по спине хена, вырисовывая кончиками пальцем замысловатые, непонятные даже самому Чону узоры. Спустя несколько минут он почувствовал, что тело старшего больше не напряжено, но отпускать Чонгука тот явно не собирался. Тэхену было хорошо и тепло в объятиях парня, ему там было спокойно. Первый раз он чувствовал такое приятное телу и душе спокойствие. Несмотря на то, что он находился в сплошной темноте, где не видно даже собственного носа. Тэхен хотел навсегда оставить себе это спокойствие. В качестве рождественского подарка, например. Тэхен навсегда хотел оставить этого парня рядом с собой. Хотел чувствовать его тепло под руками. Хотел ощущать стук его сердца под ребрами. Хотел вечно ощущать исходящий от парня запах шоколада и терпкого кофе. Тэхен не знает, чем он думал, когда решил оторвать нос от шеи парня и поднять голову. Чонгук не знает, чем он думал, когда решил посмотреть вниз на парня. Момент. И Чонгук ощущает вкус вишни на губах. Момент. И Тэхен задыхается от нахлынувших мыслей, чувств, эмоций. Момент. И у обоих тупо сносит крышу…. О том, что будет потом, они подумают после. Сейчас им стало наплевать на весь мир. Наплевать, что первая пара вновь будет проебана. Наплевать, что бинты на руках неприятно щекочут кожу под футболкой. Просто на-пле-вать. Сейчас руки Чонгука бродили по телу хена, забираясь под футболку и ощупывая каждый позвонок, каждое ребро, вызывая дрожь Тэхена. Сейчас Тэхен открывал рот, впуская язык младшего и вкус шоколада. Сейчас эти двое сминали губы друг друга, обмениваясь шоколадно-вишневым привкусом. Они не знают насколько далеко бы зашли, если бы так же оставались в темноте. Но гребанное электричество все-таки врубили. И Тэхен впервые в жизни хотел остаться в темноте.***
Чон Чонгук, кажется, в край двинулся. Он уже не раз получил от Юнги и Намджуна за то, что проебывает время вместо работы. Не раз уже успел споткнуться, витая в мыслях. И один раз уронил поднос, что заставило и так хуевенькое настроение нырнуть на самое дно. Ну, зато он точно понял — он феерический долбоеб и, походу, гей. Он уже миллион раз прокрутил в голове вчерашний вечер. И столько же раз захотел убежать, свалить из чертового Сеула, улететь от чертового Ким Тэхена. За своими пиздостраданиями он снова не заметил нового посетителя в кафе. Сегодня в кафе было немноголюдно. Просто сегодня Рождество. − Мелкий, ты мля серьезно заебал уже! Вали работать, а не хуи пинай! — снова явление вечно-раздраженного Мин Юнги, на которого по случаю праздника нацепили милую красную шапочку Санта Клауса. На Гука тоже хотели надеть похожую, но в последний момент выбор девушки-администратора пал на ободок с рожками. Оленьими. — Вон, пиздуй за пятый столик — ругающийся низкий Юнги в шапочке смотрелся слишком мило, от чего Чонгук не смог сдержать смешок — Хули ты ржешь, вали сказал! Под гуковский зад прилетела нога, одетая в черные высокие кеды. Чонгук лениво посмотрел в сторону столика, и увидев человека, сидящего за ним, усмехнулся — Юнги-хен, уверен это к тебе. − Чего ты там несешь? — белая макушка проследила за взглядом Чонгука и увидела рыжую. Пожалуйста. Пак Чимин собственной персоной. Юнги только повернулся в противоположную сторону и собрался по-тихой свалить с поля зрения «рыжего недо-сталкера», как сам окрестил его пару недель назад. Но Мина остановила крепкая рука Ким Намджуна, что сейчас сжимала тощее плечо, боясь сломать. − Хватит уже от него бегать. Пацан ради тебя сюда вообще-то таскается. Быстро подошел, принял заказ, желательно поговорил. А будет еще лучше, если ты еще и вечером свалишь вместе с ним, а не со мной и банкой пива. − Ладнааааааа −с лицом великого мученика он, ссутулившись, тихо побрел к ожидающему Паку. Кажется, улыбку и ярко-выраженное счастье на лице Чимина видели все в кафе. Видя эту картину, Чонгук тоже не смог сдержать улыбки. Хозяин кафе решил поздравить персонал сокращенным рабочем днем, поэтому в шесть вечера кафе уже было закрыто. На удивление всех деда-Юнги все-таки смог увести Чимин. Правда под крики и сопротивление. Ну, это не важно. Большим удивлением стал Намджун, что под руку с милым поваром Джином ушел в неизвестном направлении. Чонгук ухмыльнулся в след удаляющимся друзьям. Он побрел в сторону дома. Проходя по центру и видя горящую всеми цветами огромную елку, Гуку захотелось чтобы этот день скорее прошел. Или вообще не настал. Тогда, двенадцать лет назад. Чонгук каждое рождество вспоминал то, что произошло. Не то чтобы он этого хотел, просто каждый раз, в сочельник, в голове вновь и вновь всплывают слишком яркие картинки и прошлого. Звонкий смех отца. Теплые руки матери на его немного замерзших шеках. Внезапно яркий свет, слепящий глаза. Громкий вскрик, он так и не разобрал чей именно: отца, матери или свой собственный… Резкий запах гари и привкус железа во рту. Обжигающие до боли слезы. И последняя нежная улыбка мамы, перед тем, как она закрыла глаза. Он тогда еще не понимал, что любимая мамочка больше никогда не посмотрит на него своими черными красивыми глазами. « Не плачь, Чонгуки, милый, скоро будет не больно» Он еще долго звал маму. Тряс за плечи отца. А потом ничего. Пусто. И в глазах и в сердце. Гук подумал, что нужно будет сходить к ним. Давно он уже их не навещал. Хотя приходя каждый раз, сердце разрывается, как в первый раз, а щеки снова обжигает соленая влага. Он так и дошел до дома, утопая в болезненных воспоминаниях. Но как только он подошел, то заметил парня, мнущегося на пороге его дома с бутылкой вина в руке. Он то поднимался по ступеням, то снова спускался, поднимал руку чтобы постучать или позвонить и тут же отпускал ее. Он часто взлохмачивал волосы и приглаживал их обратно. И в такой последовательности его действия повторялись еще пару минут. И на эти пару минут Чонгук, кажется, выпал из реальности. Он просто рассматривал его лицо, закушенные губы, наблюдал за движениями, пока его самого не заметил ТэТэ. — Куккиии, с рождеством! — Тэ улыбался, но было заметно, что он нервничает. — Привет, хен— Тэхен едва расслышал ответ — проходи. Чонгук открыл дверь квартиры и зашёл внутрь, ТэТэ шел за ним. Сняв обувь и куртку, Чон прошел на кухню. Заглянув в холодильник, парень немного смутился. На полках была только мышь. Повешенная. И небольшой контейнер с кимчи, каким заботливо угостил Джин-хен. Достав контейнер, он еще недолго пошарил по полкам и обрадовался найденному рамену. — Вино, кимчи и рамен? Просто мечта, а не рождественский стол — в речи Тэ проглядывался небольшой сарказм. — Ну извини, уж что есть. Я как-то не собирался праздновать… — Ммм? Почему? — Никогда не праздновал. И в этот раз не собирался — найдя штопор, Чонгук с хлопком вытащил пробку из вина. Тэхену стало жутко интересно, отчего парень, сидящий сейчас перед ним, так недолюбливает этот день. Но он решил промолчать и не задавать лишних вопросов, подумал, что, возможно, сам разговорится в течении вечера.***
Время уже подходило к десяти. Кимчи с раменом съедены и открыта вторая бутылка вина, что была уже опустошена на половину. Порядком захмелевшие Чон и Ким сидели на мягком ковре в гостиной, облокачиваясь спиной на диван, и допивали вино. По телевизору шло какое-то рождественское шоу с айдолами. — Эй, мелкий. — Чего тебе? — А давай в «правду или действие» — глаза Кима подозрительно сверкнули, а на лице расползлась хитрая гаденькая ухмылочка. — Э? А это еще нахер? — кажется, алкоголь внутри Чонгука думал быстрее мозга, и он же подсказывал языку, что говорить. — Чо значит «нахер», весело будет! Ну даваааай, ломается тут сидит, как будто я тебе перепихон предлагаю. — Айщщщ! Хеооон, ты слишком быстро говоришь, я мля не успеваю думать — Чонгуку казалось, что от количества и скорости залетевшей в него информации его голова тупо лопнет — ладно, давай. Правда или действие, хен? Тэхен недолго думая, можно сказать, что вообще не думая, эта функция решила отдохнуть в этот вечер, выбрал правду. — Таааак-с, праааавду тебе. О, хен, ты девственник? — от услышанного алкоголь, что был во рту Тэ, чуть не повстречался со светлым ковром. — Ну ты…мелкий…пиздец…конечно нет! — кашляя, Тэхен все-таки ответил — Правда или действие, Кукки? — Правда. — Кукки, а, скажи, почему ты не любишь рождество? — вопрос прозвучал тихо, еле слышно. Но Чонгуку казалось, что эти слова произнесли в рупор, прямо над его ухом, заставляя оглохнуть. — Ну… Когда я был маленький, лет так двенадцать назад, кажется, я с родителями ехал куда-то в машине, не помню уже куда. Авто попало в аварию, разъебалось просто в фарш. Мама и папа умерли, я — нет. Это все произошло 25 декабря. Наверное, из-за воспоминаний об этом я и не хотел праздновать его…- по мере продвижения рассказа, голос Гука становился все тише, а глаза Тэ наоборот, казалось, еще немного и выпадут. — Вот как… — чувствуя какую-то вину за то, что заставил парня лишних раз думать об этом, Тэхен продвинулись ближе к нему и положил голову на острое плечо — Твоя очередь спрашивать. Усмехнувшись, Гук продолжил игру — Правда или действие, Тэхен? Они еще долго так выбирали одну правду. Зато Чонгук точно знает, что в детстве Тэхен чуть не съел стеклянный елочный шарик, играет немного на саксофоне, не умеет готовить и просто обожает «булочку ЧимЧима». Тэхен же узнал, что Чон не переносит транспорт, родился в Пусане, любит горький шоколад, вырос в приюте, где очень часто дрался. За это время прибавилось еще две пустые бутылки. Прибавилось так же и смелости. — Чонгукиии, правда или действие? — Д-действие — язык уже плохо его слушался. — Хмм, действие значит… — растягивая слова, Тэхен осмотрел мутным взглядом парня. — Знаю! Сними рубашку! — Э? — Чонгук немного прихерел от такой просьбы — Ну ладно. Он медленно начал расстёгивать пуговицы непослушными руками. В то время в глазах Тэ все больше разгорался непонятный огонек. Стянув с себя одежду, Чонгук немного поежился от холода. — Окей, хен. Правда или дейст…? — Действие. — Хорошо. Таааак, что бы мне загадать? — на этот раз глаза Чона плыли по Тэхену, перебегая от ног до милой родинки на кончике носа — ммм, хен, а подсядь ближе. Удивленный Тэхен выполнил поручение и сейчас, находясь в опасной близости от лица парня, пытался прочитать в глазах Чонгука хоть какую-нибудь мысль. Включить свет в гостиной они не посчитали нужным, поэтому это удавалось ему труднее, чем он ожидал. Еще прибавьте ко всему этому достаточное для худого тела количество алкоголя. Чонгук тоже смотрел в глаза напротив. Их шоколад притягивали его, заставляя нырнуть на самое дно этого шоколада. Он придвинулся ближе, оголенной кожей ощущая горячее дыхание. Покрасневшее от вина лицо напротив казалось ему таким милым. Тэ был похож на потерявшегося котенка. Гук положил свои ладони поверх красных щек Тэхена. От неожиданности и жара, исходящего от ладоней, по телу Тэхена побежали мурашки. Они не знают был это алкоголь или их разумное желание. Они и не хотят знать. Ким решил, что пошло оно все к чертовым ебарям. Чон его в этом решении активно поддержал. Просто в следующий момент Тэхен оказался прижат к мягком ковру, прижат Чонгуком. Чонгуку снова казалось что он ест кисло-сладкую вишню. Он сминал губы старшего с какой-то детской жадностью, что-то вроде «мой хен, моя вишня, не отдам!».Спускается ниже к торчащим ключицам, по дороге кусая бьющеюся жилку на шее, вырывая некий полу-хрип полу-стон из губ старшего. Через какое-то время оба остались без одежды. Оба не смогли остановиться.***
Чон Чонгук возненавидел это утро всеми фибрами души. Первое — он проснулся с ужасной болью в голове. Второе — он проснулся в гостиной. На ковре. Под тонким пледом. Третье и, можно сказать, самое главное для него — проснулся то он один… Гук слишком четко помнил, что засыпал он точно, сжимая чужие ребра по рукой, а в шею ему прилетало сбившиеся, чуть хрипловатое дыхание. После недолгих поисков, он сумел на ватных ногах отыскать свою одежду. Переставляя ноги в направлении кухни и зайдя туда, сердце Чона сделало просто невъебенный кульбит — положив голову на стол и обнимая руками кувшин со спасительной влагой, тихо-мирно спал Ким мать его Тэхен. В его клетчатой рубашке. Как-то почувствовав чье-то присутствие на кухне, Тэ медленно поднял голову и открыл один глаз. Ну точно кот. Посмотрел на Чонгука. Моргнул пару раз. — П-п-привет… Кукки…- Тэхен говорил очень тихо, словно выжидая реакцию Чона на его слова. А Гуку казалось, что ему кто-то рот заклеил самым крепким клеем, ибо он не мог сказать ни слова. Он лишь тихонько помотал головой, от чего голова разболелась еще сильнее. ТэТэ налил ему из кувшина воды в стакан и подал парню. Чонгук заметил синие отметины на запястьях хена. И на шее тоже. И заметил слишком лохматый вид, как у него, так и у себя. Значит, ему не приснилось. Значит, что-то все-таки было. И слишком молчаливый хен тому подтверждение. Они посидели так в тишине еще минут десять, думая о своем. — Куккиии, ты мне… — Хен, я тебя тут, кажется, люблю… Одновременно начали. Почти одинаковые фразы. И улыбки на лицах, тоже, одинаково счастливые. Чон Чонгука больше не раздражало рождество. Просто Ким Тэхен стал его личным рождеством.Его любимым рождеством.
…The End…