Антипатия

Малия стояла у огромного окна, обхватывая хрупкое тело своими руками. Она склонила голову так, что подбородок едва касался оголенных ключиц, а волосы огромной охапкой спали на плечи, распуская на всё помещение приторно-сладкий запах шоколада. Тео не любит шоколад и Малия это прекрасно знает, поэтому не перестает пользоваться этим шампунем. Ей нравилось его злить. Нравилось то, как он срывает злость. На ней. На её смуглом теле. Дверь, скрывающая помещение лофта отворилась. Не нужно было разворачиваться, дабы понять, кому же взбрело в голову посетить её в столь поздний, скажем даже — не положенный для посещения час. Тео прошел внутрь, вбиваясь ногами в пол, сразу демонстрируя свои намерения на сегодняшнюю ночь. Сейчас дело было не в вандализме, совсем нет. Он просто соскучился. Чертовски соскучился, даже наплевав на то, что днем Малия вылила на него полтонны ругательств. Они ненавидят друг друга. До острой боли где-то слева, под ребрами. — Хейл, ты, блять, неисправима. На лице брюнетки нарисовалась ухмылка. Ухмылка в стиле Тео. Именнно та. Слишком слащавая и слишком отвратительная. Та, от которой её руки сжимались и хотелось разукрасить лицо самовлюбленного ублюдка. Малия медленно развернулась, подставляя обнаженную спину во власть лунного света, нежно касающегося бархатной кожи. Всё такая же невозмутимая. Всё такая же Хейл. — Молочный шоколад. Тебе нравится? Издевается. Как всегда издевается и от этого кровь бурлит в жилах. Тео жадно впивается глазами в обнаженное тело, задерживая затуманенный от возбуждения взгляд на каких-либо отдельных частях тела, стараясь вновь вдоволь насладиться тем, что и так знал наизусть. Вызубрил, как физику. Но он ненавидел физику. Он ненавидел и Малию. Всеми фибрами своей душенки. Хейл медленно обошла конструкцию с четырьмя ножками, носящую имя стол, присаживаясь на самый край гладкой поверхности и, мучительно медленно, с издевкой, провела рукой по шее, от ушка до ключиц, наслаждаясь процессом и изменившимся в лице парнем. Глаза внимательно наблюдали за его реакцией, улавливая даже самую незначительную перемену. На лбу пролегла продольная морщинка, а языком Тео очертил идеальную верхнюю, слишком пересохшую губу. Он хотел её. Блять, как же хотел. Глядя на них со стороны, это было бы понятно и ослу. Рэйкен, зачарованный движением руки Хейл, наконец смог сдвинуться с места, решительно переступая с ноги на ногу и вот, они снова в нескольких сантиметрах друг от друга. Такое небольшое, но в тот же момент огромное расстояние. Блядское расстояние. Хотелось ближе. Руки упирались в стол, который послужил отличной опорой. Попытка завязать поцелуй, оказалось тщетной. — Я не целуюсь в губы. Забыл? Маленькая сучка Хейл считает поцелуи слишком интимными. Она целуется только со Стилински. С типом, который её не заслуживает. Тео рычит. Сдавленно. В пустоту. Рывок. Стол отъезжает назад, поднимая слой пыли, а парень жадно, с диким животным желанием впивается поцелуем в губы. Такие мягкие, такие доступные. Она не сопротивляется. Почему? Почему не вырывается с криками? почему не пытается ударить? На хер. Просто на хер, сейчас это не так и важно. Тео врывается в её рот языком, чувствует его теплоту, влагу и стонет. Гортанно, прямо ей в рот, пуская вибрацию по всему телу. Малия обхватывает корпус парня своими ногами и прижимается. Сжимает его в руках, будто боясь, что всё это может раствориться. Развеяться, как дым от сигареты. Они целуются. По-настоящему, без той, слишком фальшивой нежности, коей наделены поцелуи со Стайлзом. Голова кружится. Еще немного и они сойдут с ума. Если уже не сошли. — Блять. Рэйкен силой раздвигает охуительно-длинные ноги Малии и настойчиво прижимается. Член стоит колом, хоть стены пробивай, а ткань, слишком, блять, тесная ткань мешает ему, доставляет дискомфорт. Малия стонет. Как же она стонет. От напора тела, она чуть не падает на спину, но успевает ухватиться за край стола. Ненадолго. — Сними уже. Не тяни. Хватит. Получается слишком рвано, слишком тихо. Хейл тяжело дышит, грудь вздымается и опускается. Тео ухмыляется и тянется рукой к своей ширинке, ловя взгляд тёмных глаз. Они стали ещё темнее от нарастающего возбуждения. И это нравится ему. — А может поможешь? — с иронией поинтересовался парень, наблюдая за тем, как бесится Малия. Она скрипит зубами, но слушается и подтягиваясь, хватается за ремень и грубо тянет на себя, от чего Рэйкен прикусывает губу и посмеивается. Хотелось бросить пару язвительных словечек, но он предпочитает молчать и завороженно наблюдает за тем, как застежка на ремне легко поддается натиску дрожащих пальчиков. Совсем недолго нужно было ждать, когда Малия освободит Тео от одежды. Немного возни, а потом клочки изорванной ткани летят в разные стороны. Прелюдии не для них. Оба предпочитают слушать зверей, что скрываются внутри. Животный инстинкт берет верх. Наконец свобода! Рэйкен рычит и крепко сжимая бедра Малии, вбивается в неё. Стонут. Оба стонут. Ощущения граничат на уровне боли и наслаждения. Тео чувствует теплоту и влагу. Она такая тесная, не смотря на то, сколько раз он её трахал, жестко трахал, почти без пощады. Малия впивается когтями в широкую спину, оставляя глубокие кровоточащие царапины. Похуй. Через пару часов они затянутся, а следов от них и не останется. — Быстрее, — наконец подает голос брюнетка и двигается навстречу парню. Их тела соприкасаются, создавая звук шлепков и это так пошло, так чертовски пошло и возбуждающе. Он двигается. Темп нарастает и угол меняется. Малия чувствует его. Чувствует пульсацию внутри и хрипло стонет, обволакивая слух Тео, побуждая на новые толчки. Падает. Бессильно падает на холодную поверхность и выгибается дугой, раскрываясь шире. Позволяет брать то, что нужно. Позволяет насладиться. Рэйкен продолжает вбиваться в горячую плоть, сопровождая движения громкими рычаниями. Крепче сжимает бедра, удерживая девушку на месте и трахает, трахает, трахает, пока у обоих из глаз не посыпались искры. Малия открывает рот в немом стоне, а Тео чувствует, как она сжимается вокруг него, как сокращаются её мышцы и это окончательно дробит ему мозги. Окончательно чернит его сознание и разум. Они отдаются ощущениям и эмоциям. Отдаются друг другу. Дрожащими руками, Рэйкен упирается о стол и смотрит в глаза кофейного цвета. А Малия позволяет, потому что знает, это ему необходимо. Это необходимо им обоим. — Ненавижу тебя, Хейл. — Гори в Аду, Рэйкен. Внутренний зверь довольно ластится.