Паранойя

      Им хорошо удавалось скрывать свои отношения на протяжении почти полугода.       Пока и речи не шло о том, чтобы раскрыть всю правду родителям, всё происходящее между ними знали лишь ближайшие друзья, которые точно могли держать язык за зубами. Хотя некоторым и не пришлось ничего говорить; позже такие проницательные из них, отвечая на вопрос, как они догадались, говорили, что и так всё было видно по их сияющим радостным глазам и тому, какие взгляды они бросали друг на друга.       После этого парни честно пытались меньше смотреть друг на друга, но всё попытки оказались тщетными. Это лишь ещё больше выдавало их.       Но практика не была бессмысленной, вскоре поднабравшись опыта, они смогли вести себя естественно, осознавая, что в сути ничего не поменялось, просто на публике нужно проявлять малую часть своих чувств, что, впрочем, очень походило на дружбу. Человек, который специально не искал между ними чего-то большего, и не сказал бы, что что-то не так.       Всё поменялось в тот момент, когда на рождественские каникулы домой с учебы вернулась сестра Артура — Моргана.       Парень не мог избавиться от чувства, будто его сканируют, выискивают некую важную информацию. И, конечно, всё это было легче связать с самим собой, со своей тайной, а значит вызвать и переживания о сохранности секрета. Навязчивое чувство того, что его пытаются раскусить, не покидало Артура ни на миг после того, как Моргана переступила порог дома. Пусть виделись они и не так часто — ей тоже хотелось встретиться с друзьями, которых она не видела, обучаясь и живя в другом городе, — но ему казалось, что она везде. Вот-вот всё поймет и зайдет в комнату с радостной улыбкой, но до того подозрительной, что ожидать чего-то хорошего будет величайшей глупостью в жизни, пропоёт красивым, ласковым голосом: «Я всё знаю».       И сердце замрет всего лишь на единую долю секунды, чтобы потом, торопясь, биться, едва не разрываясь от волнения.       Артур верил, что подобное просто не переживет. Умрет на месте, и последняя просьба его будет о том, чтобы передать извинения Мерлину, на большое его не хватит.       Но Моргана молчала; к нему в комнату никто не заходил, чтобы сказать те страшные слова; Мерлин, почуявший неладное, не раз уже спрашивал, что его беспокоит, но Артур отмахивался от этого: нечего беспокоить ещё и его, особенно если подтверждений подобного нет, им в паре хватит и одного параноика. Двоих таких мир не вынесет.       А потом Артур устал переживать, оглядываться судорожно по сторонам, ища подвох в любом слове сестры. Плюнул на всё, пожелал миру идти далеко и надолго и наконец вновь позволил Мерлину прийти к себе, он в целях безопасности старался реже встречаться с ним и вообще мелькать перед глазами Морганы, но всё было уже позади.       Это, конечно, не означало, что он забил и на осторожность. Она была превыше всего, просто стоило меньше позволять себе рассматривать Мерлина, его тонкие губы, почти всегда растянутые в улыбке, выпирающие ключицы, что виднелись из широкого отворота футболки, а лучше и не смотреть вовсе. Артура обещало заклинить безбожно надолго.       Стоило им зайти в дом, как на пороге почти сразу же показалась Моргана, пришедшая откуда-то или же собиравшаяся куда-то уходить, об этом заметно свидетельствовал её нарядный вид и аккуратный макияж. Оставаясь дома, она предпочитала обходиться без косметики и надевать что-то более свободное и удобное, не стесняющее движений.       Заметив их, она лишь мягко улыбнулась.       — А вы снова вместе, — не ей ли было знать, насколько неразлучными друзьями они были пару лет назад. Сама ведь за этим наблюдала. — Удивительно, когда я уезжала, вы чуть ли не грозись стать заклятыми врагами. Но всё же я рада, что вы до сих пор ещё друзья.       Это была одна из неприятнейших историй их жизни. Именно перед отъездом Морганы произошла самая крупная за всё их знакомство ссора, которая длилась уже продолжительное время, причина, которая, впрочем, сейчас казалась пустяковой, тогда была серьезная. В тот момент сказать друг другу хотя бы слово для них было невозможно, это неизменно вело к новому конфликту, который почти заканчивался дракой. Как хорошо, что рядом всегда были люди и их вовремя растаскивали. Потом наступил момент затишья и осмысления.       Всё закончилось в тот момент, когда спустя почти три месяца напряженных отношений они признали, что были слишком упрямыми. А ещё через время решили встречаться. Однако Морганы с ними в это время не было.       — Да и я тоже очень рад тебя видеть, — с Мерлином возможности увидеться у них ещё не было: у неё были дела, а у него подозрительный до всего Артур, что как дракон не выпускал свою добычу из лап. Вернее не подпускал к своему дому.       Обменявшись любезностями, они, наконец, обнялись.       Взгляд Мерлина так и говорил Артуру: «Ну, чего же ты так боялся?» Но коварное чувство паранойи оставлять парня не желало; цеплялось за самое чувствительное внутри и шептало о том, как же все проницательны вокруг него. Всегда верить подобному он не мог, но только не в отношение своей сестры, он её знал и слишком хорошо.       Моргана покинула их быстро; кратко обмолвилась о том, что у неё встреча с друзьями и будет она не скоро, но будет рада позже снова повидаться с Мерлином. Ревностный взгляд Артур подавить не смог, к счастью, девушка к этому времени уже выходила из дому, поэтому и не могла его заметить. Удача в этот раз была на стороне парня.

***

      В комнате Артура гирлянда, которая висит на окне, мигает массой разных цветов: от мягкого желтого до агрессивного красного; свитер с действительно ужасным узором с оленями аккуратно сложен на краю постели — подарок Мерлина. Во всей комнате царит легкий хаос, но легкий, потому что Мерлин видел обиталище парня и в более ужасном состоянии. А гирлянда не так уж плоха, все выглядело довольно атмосферно.       Свет Артур выключает, умышленно, конечно, и представляет сияние лампочек во всей красе. Стоя за спиной Мерлина, спрашивает на грани слышимости, что его шепот можно воспринять как что-то нечеловеческое, ибо звучал он слишком чарующее.       — Нравится?       Мерлин не отвечает, просто оборачивается. Отражения огоньков пляшут в его глазах, что и цвет их уже невозможно разобрать, и он заворожен этим маленьким представлением, и слов мало, чтобы выразить всё, что он чувствует.       Поэтому он не пытается говорить, целует молча. Слова не нужны.       Артур не против — когда подобное вообще случалось? — довольно притягивает ближе к себе, и руки его везде. В любом случае, Мерлин именно так и ощущает. Поцелуй затягивается, голова кружится, огоньки лампочек мигают где-то на грани видимости, и он упускает тот момент, когда они оказываются на кровати. Становится жарко, Мерлин оттолкнул бы Артура — он же источник такого жара, — но это приятно, а в удовольствии себе отказывать слишком сложно.       Однако голос разума затихает не последним, чему, возможно, Мерлин немного и рад: глупостей натворить не хотелось. Он с трудом, сил приходиться приложить немало, отталкивает Артура от себя, чтобы только суметь заглянуть ему в лицо, что ничем хорошим не заканчивается. Взгляд его опьяненный, и где-то там, на радужке, определенно должно быть написано: «Уже не остановить».       Однако это Мерлин, поэтому он честно пытается.       Пихает в плечо, слегка отворачивает голову, отчего поцелуй получается смазанным, и говорит, стараясь донести хоть что-то до Артура.       — Эй, мы у тебя дома. Вдруг кто-то зайдет. Артур! — дергает он его уже настойчивее, когда парень даже не думает прекращать.       — Никто не зайдет, — уверенно чеканит парень. — Отца даже нет в городе, он уехал по делам, а Моргана, ты же и сам слышал, будет поздно.       Последние слова он почти мурлычет на ухо. И Мерлину хочется сдаться на волю этим словам, что он, впрочем, и делает.       Он расслабляется и тихое его «к черту всё» тонет в шорохе простыней. Вечер начинался как никогда хорошо.       Влажные поцелуи в шею и пара болезненных укусов, сопровождаются бормотанием Артура, в котором Мерлин может разобрать лишь пару слов. Всё остальное бессвязное нечто, между которыми слова «в наказание» и «за объятия». Ответ на всё очень близко, его даже хватать не нужно, Мерлину же не до этого, было очень приятно, а остальное лишь точка на земле, которую с космоса не видно.       С их высоты это сущий пустяк.       Поэтому падать как никогда больно.       Земля настигает их быстро. Почти как вспышка света, заставившая их глаза заслезиться, приходится прищуриться, чтобы не так сильно било по ним. Когда к свету они привыкают, а остаточный эффект помешательства растворяется в воздухе как дешевые духи, им удаётся рассмотреть девушку, стоящую на пороге комнаты.       Моргана, как всегда, великолепна. И удивления на её лице нет, легкое недоумение, а позже и некое радостное понимание, но никак не шок от подобного.       Коварная улыбка появляется и исчезает на её губах буквально за секунду, но и этого парням достаточно для того, чтобы понять: если им хотелось волнений и неприятностей под рождество, то вот же они, в лучшем виде, со своей, несомненно, очаровательной королевой. Стон, с которым Артур прячет лицо в простынях, равен поражению.       Она молчит, и пару раз уголки губ дергаются в подобии улыбки; Артур, почуявший неладное и всё-таки посмотревший на сестру, с ужасом осознает, она раздумывает над тем, как лучше пошутить.       — Молчи, — предупреждает он. Отвечать за себя в такой ситуации сложно.       — Молчу, братец, — вторит она. И — ох, черт — он ей не верит. Она точно отыграется, не сейчас, так подберет время и сделает это ещё искуснее.       Не то, чтобы у них были плохие отношение, нет. Они любили друг друга, как брат с сестрой, как и должно быть, но куда же без шуток и безобидных розыгрышей? Но в подобном Артур, к своему же сожалению, всегда проигрывал Моргане.       А сейчас ещё и подставил сам себя. Если хуже и могло быть, то только тогда, когда Моргана придумает, как это использовать в своих целях.       — Ну, — весело протянула она, — развлекайтесь, мальчики. Только не шумите, вы всё же в доме не одни.       Она ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.       И единственное, в чем Артур мог попытаться уверить Мерлина, так это то, что всё будет хорошо. С выражением лица, с которым смертельно больным людям говорят, что они будут жить, конечно же, парень не поверил. Давить нервную улыбку было и не таким уж и сложным делом, особенно после стольких лет рядом с Артуром.       Всё же Моргана была неплохой, поэтому точно они могли знать одно: она будет молчать, а важнее ничего и не было.       А чувство паранойи и вовсе стало чем-то родным, так почему бы и нет?

***

      Получая подарок от Морганы, Артур ничему не удивляется. Даже вынужден признать, что планировала она всё очень хорошо, вручая ему небольшой презент вдали от глаз отца, он бы не оценил. Поэтому открывая подарочную упаковку, он готовится ко всему.       Но, видя подарок, всё равно давиться воздухом, закашливаясь.       Упаковка презервативов и смазка красиво перевязаны красной ленточкой, а небольшая записка на, что символично, голубой бумаге, гласит: «Будьте осторожны». И вычурно вырисованное сердечко под конец.       Артур с досадой признает, что такого точно не ожидал. Однако, несмотря ни на что, сестра у него всё же была очень хорошей и, что важно, понимающей.