Встреча и путь

В тот миг, когда он впервые увидел её, она показалась ему ожившей, и принявшей роа эльдэ частичкой самого леса. Иной на его месте и не заметил бы, прошел мимо, вот только не ученик Альдарона, вЫходивший ни одного детеныша зверей, из тех, которых угораздило пораниться в лесу. Будь то птенец со сломанным крылом, или оступившийся олененок, испуганный, оглушенный болью, страшащийся чужака, - всегда третьему сыну Феанаро удавалось успокоить, расположить к себе, и, не обманув доверия, помочь справиться с напастью. Что ключ к тому? Сначала движения – плавные, осторожные, не таящие в себе угрозы. Терпение, которым следует запастись с избытком. Ведь придется не раз остановиться на, казалось бы, коротком пути, и, выжидая, когда можно будет сделать следующие полшага. Так чтобы не спугнуть взволнованного зверя, который в любой миг может сорваться стремительным порывом и раствориться под сенью леса. Важен так же голос, тихий, ласковый, словно ребенка спать укладываешь. Только тут не сон зовешь, а страх и недоверие прогоняешь. Ну и, конечно, намерения. Если таишь в сердце злобу, почует обязательно. И уйдет. А ты так и останешься с протянутой рукой, впрочем, раз гнев не сдержал, или что-нибудь и того хуже, то сам виноват и так тебе и надо. Все эти впитанные в кровь правила ожили в памяти Тьелкормо, непроизвольно, словно сами собой. Она казалась испуганной, непривычной к большому, полному опасностей миру, но в её ясном взгляде читалась решимость пройти избранный путь до конца. - Здравствуй, прекрасная эльдэ, что привело тебя в эту чащобу, ты не ранена? – Спросил ласковым голосом нолдо, открыто смотря в настороженное лицо. – Я Кэлегорм сын Феанора, могу ли я помочь тебе. Представившись первым, он поклонился. Возможно, безупречное соблюдение этикета, как что-то привычное поможет ей перестать дичиться незнакомцев. Дева помедлила, словно решая, принять неожиданное знакомство или нет. Точь-в-точь гордый лесной зверь, подумает, посмотрит пристально, изучит чужака, прежде чем принять предложение дружбы, подкрепленное кусочком лакомства, что бы с достоинством принять угощение или, пренебрежительно махнув грациозной шеей, уйти прочь. Не далеко, но четко дав понять, что чужак пришелся не по вкусу. Незнакомка же решила пойти навстречу, она легко выскользнула из-под свода ветвей, что были ей укрытием, чуть склонила изящную головку и расправила складки плаща, согласно дворцовому этикету. - Я Лютиэн, дочь Тингола. И я не ранена. Я просто… не знаю, куда мне идти. – Она смотрела на Кэлегорма полными печали и растерянности глазами, а еще в них таилось начинающее зарождаться отчаяние. Не хорошо-то как, пронеслась у нолдо мысль, когда он подавал Лютиэн руку, помогая синдэ выйти на узкую, извилистую тропинку. Эта темная искра способна погубить, если позволить ей разрастись, а изгнать её тяжело. Но возможно. - Ты заблудилась? Скажи, и я проведу тебе, мне известны здешние пути. - Я ищу адана Берена из рода Барахира. Мой отец взял с него клятву, что, скорее всего, заберет его жизнь. Он обрек себя на это из-за меня, и я не могу допустить такой судьбы для него. Показалось ли ему, или в ясных серых глазах, обращенных к нему, читался не только вопрос, но и вызов. Он не спрашивал о том, что это за клятва, и так знал. Скулы на миг свело, а дыхание оборвалось. Да, ради этой девы он бы и сам Сильмарилла не пожалел. Вот только и сам он связан клятвой. Лютиэн вздрогнула, испуганно посмотрела ему в глаза, будто чувствуя его смятение, и он быстро отогнал тяжкие мысли вглубь сознания. Накрыл второй ладонью тонкую белую руку Лютиэн. - Пойдем со мной. Я попробую найти решение. И путь. Это обещание было правдой. Он знал, что уже не сможет расстаться с ней, а значит, в самом деле, нужно было что-то придумывать.

***

Два брата – такие похожие и такие разные. Один говорил, про кровь и Клятвы. Он не угрожал, нет, просто рассказывал, объяснял - ровно, почти не повышая голоса, но Лютиэн чувствовала боль, терзавшую его. Против него, сурового, замкнутого, прячущего эмоции за язвительной маской, Кэлегорм был с ней бесконечно мягок и нежен. Рядом с ним она забывала ту ловушку, в которую их всех поймала судьба. Слова, движения, намерения – они располагали к себе, пробуждали доверие и радость встреч. С Береном было не так – ей всегда казалось, что если она не будет оберегать его, с аданом обязательно случится что-то плохое. Но это же чувство и подгоняло. В конце концов, он попал в беду из-за того, что полюбил её. Она рассказала Кэлегорму обо всем, а вскоре ушла вместе с псом, что никогда прежде не покидал хозяина на время большее, чем того требовала охота. И все же она опоздала. Ведя Берена прочь от развалин Тол-ин-Гаурхот, она думала о Кэлегорме, и о том, что камню не стоит покидать венец Моргота. Сильмарилл есть клятва и кровь, слова впечатаны в сердце ночи перед лицом Эру. Вмешаться в эту судьбу – значит пролить кровь не только свою, но и своих близких. Лютиэн не боялась, нет, но знала, что камень разнесет их с Кэлегормом по разные стороны войны, и она больше никогда не услышит его ласкового голоса, не почувствует тепла и силы заботливых рук, в которых не думаешь ни о чем тревожном, не ощутит биения его сердца.