Идеально

      Хлое Буржуа нужен кто-то, кто будет рядом просто так, и это не обсуждается. У нее слишком много своего и слишком мало «своих». У нее слишком много того, что принадлежит ей — но нет тех, кому она нужна. По-настоящему, не ради галочки, ее ценит только отец, она это знает, но что толку, если на ошметки, оставшиеся от семьи, у него остаются только такие же ошметки времени? Ей нравятся его дорогие подарки, нравится то, сколько денег он готов на нее потратить, но иногда она ненавидит тех, у кого другие отношения в семье. Просто поэтому и ненавидит. Ее нервирует воркование Маринетт о прекрасных отношениях с родителями, бесит обожание между Сабриной и ее отцом (и наверняка и матерью), раздражают громкие рассказы Алии об отношениях в ее большой семье. Она завидует. Но признаваться в этом не собирается — не в этой жизни. Ей нужен кто-то, кто будет дарить свою привязанность не в виде подарков и не за подарки. Неужели она так много хочет?       Хлое Буржуа нужен друг или любящий ее человек — разница, в принципе, невелика. По крайней мере, в данном случае. Она хочет, чтобы кто-то был рядом безвозмездно, и ее тошнит от того, что ее дружба напоминает так превозносимые в любимых отцовских газетах рыночные отношения, и что за внимание других приходится расплачиваться. Она любит отца, но ее тошнит от одной только мысли о том, что она может стать такой же, похожей на него — уже становится. Я не виновата, убеждает она себя, отталкивая очередного человека. Меня все обожают, твердит она раз за разом с самоуверенной улыбкой в лицо окружающим. Почему меня не любят? мелькает в ее голове предательская мыслишка перед сном в некоторые вечера, мысль, которую она заставляет себя забыть с утра пораньше. Меня должны любить, я ведь так стараюсь! повторяет она, как мантру, в своей голове. Отражение усмехается ее же губами, ложь, подсказывает оно ей, ты врешь самой себе, нашептывает из зеркала, ты не заслужила. Хлоя встряхивает волосами, смеется натужно, улыбается фальшиво, пока улыбка не прирастает к лицу, и здравствуй, новый день. День, в который она снова окружит себя теми, кем захочет, отталкивая тех, кого видеть рядом с собой не желает. День, в которой она снова попытается поверить в то, что ее будут любить без того, чтобы платить за это чем-то материальным. День, в который ее попытки снова провалятся, заставляя ее бессильно злиться. И снова не сдаваться. И снова пытаться — назавтра.       Хлоя Буржуа цепляется за Адриана Агреста, как за соломинку, которая должна предотвратить ее падение, которая должна помочь ей не утонуть. Он — ниточка, связывающая ее с прошлым, в котором он был ее другом. В котором у отца было на нее время, в котором у нее была мама, с такими же светлыми волосами, заплетающая ей косички, целующая в макушку и повторяющая «ты просто красавица, солнышко» с мягкой и любящей улыбкой. В котором ей не надо было искать себе друзей по принципу «кто продастся, не послав меня к черту». Она улыбается себе в зеркале, твердя себе, что красивая. Как когда-то твердила ей мама. Зеркало смеется в ответ — красота не обеспечивает друзей. Красота не делает счастливыми. Адриан отталкивает ее, не заинтересованный в светлых локонах и идеальных оценках, забывая обо всем, что их связывает, игнорируя все, что она готова ради него сделать. Кот Нуар, ее кумир, сбегает раз за разом. Ледибаг, недостижимый-черт-ее-подери-идеал, наверное, брезгливо обходила бы ее за пару сотен метров, это видно по ее лицу, когда она в очередной раз спасает ее от жертвы очередного акумы. Так тебе и надо, шепчет что-то невидимое на ухо. Хлоя разбрасывает свои вещи по комнате в ярости. Хлоя представляет себе, что она — Ледибаг. Хлою воротит от собственного притворства.       Хлоя снова разыгрывает свой спектакль все-в-порядке по нотам. Идеально, судя по тому, что ей верят.       Идеально, судя по тому, что ее все еще не любят.       И она искренне желает им всем за это гореть в аду. Кроме Адриана. В отношении Адриана она не собирается сдаваться.