Часть 1
27 декабря 2016 г., 23:59
Андрет смотрит на небо, и по небу текут облака. Яркий сполох серебряный тонет в высокой лазури. Небо куполом обнимает поля и реки, и кажется, будто с севера тьма не ползет, и застыло янтарным вином время в сладкий солнечный полдень.
А в руках Аэгнора ни меча и ни лука: блеск доспехов сменился простою одеждой. Рассыпаются кудри златые в шелках изумрудных полей, и трава шелестит от дыхания Манвэ — то ветер.
Он лежит и молчит, и тронуты губы легкой улыбкой.
Андрет держит в руках хрупкий призрачный шарик-цветок, и похож он в ладонях точеных на платье ее, незамужней. Выдыхает: цветок рассыпается танцем семян на ветру и искрит золотым в лучах уходящего солнца.
Все, что должно — все сказано и ясно. Краткий радости миг, что застынет в истории мира, в легендах звездой серебристой. Яркий отблеск полудня и лета пред тем, как на вереск полягут огонь и пепел, и лишь горше заплачет Ниэнна о слишком печальном конце.
Аэгнор морщит нос: то щекочет лицо теплый пух от цветка. Улыбается Андрет и смеется лишь глаз синевою. И ореолом за Андрет сверкает закат, и каштан длинных локонов становится цветом медовым.
Страха нет, и касаются тонкие пальцы Андрет его волос. Гладят ласкою легкой.
Все, что должно — все сказано и ясно.
Может быть, улетят все года, и забудется время, и грянет Дагор Дагорат. Мир умрет и застынет историей вечной, что бег продолжает по кругу. Будто книга, к которой лишь руку протянешь — и вот. Прочитай эти строки, взгляни, ведь вздохнут и воспрянут по новой. Как хочешь. Может быть, загремит в пустоте новый хор голосов, выпевая для сонма воскресших — на сердце чужом — им новую Арду.
Может быть. Может, нет. То не знает никто. Не открыто видение Эру даже Манвэ и Варде.
Но сегодня звенит птичья трель, воздух пахнет цветами и медом. Андрет слышит за шелестом трав, как теплом бьется сердце в груди Аэгнора. И касаются губы в молчании губ — ветер летом пьянит, словно искры рассвета бросая под крылья. Белоснежны они и незримо растут за спиной.
Аэгнор ловит руку ее. Прижимает к груди и сплетает сильные пальцы с Андрет.
Шелестят луга, и кони белее снега тихо фыркают над звенящим ручьем, напиваясь хрустальной воды.
— Это самое лучшее время. И память.
Голос тих и звучит не сильнее, чем шорох ковыли. Улыбается Андрет. Печальны и светлы ее глаза.
— Сколько лет же пройдет? Я люблю тебя, мое светлое пламя.
Ведь не знает никто: куда разойдутся пути? Что же там? И сойдутся ли тропы?
Хоть когда-нибудь…
Аэгнор верит, что да.
Говорили ей мудрые: верь и ты. Ведь в назначенный каждому час, в тишине и ночи, как алмазы и жемчуг, искрится надеждой дорога. И запомни: все страхи ничто, ведь исходят они лишь от северной тени.
Андрет страшно и больно, ведь время — песок, и осталось так мало. Рвется дух, словно белая лебедь.
Аэгнор обнимает ее. Андрет слышит опять: вот в груди бьется сердце.
— Не бойся.
Он целует ее, как дитя: только в лоб и легонько.
Андрет дышит и пьет этот сладкий, как целое лето, ветер. Незабудки смеются, игриво шепчась у ручья. Ходят лошади. Фыркают. Гудят над люпинами пчелы. День — сегодня, секунды струятся сквозь вечность. Страха нет, и война далеко, и печали не время.
И пусть минут века, пусть от Гаваней в море уходит последний корабль. Пусть история пишется, время — живое.
Но потом. Не сегодня. Сегодня мир тих и сияет над Ардой, как золото, солнце.
Андрет руку сжимает. Поправляет ладонью локон.
— Мы же встретимся вновь?
Аэгнор только смотрит и улыбается. Синевой отражается небо в светлой лазури.
— Встретимся, белая лебедь моя. Обещаю.
Айканаро не знает, что души ждет у печальных чертогов Намо. Он не знает, как огненным смерчем пройдется по землям вулканов лава. Сколько страшных смертей, сколько войн на века впереди грядет. Не провидец и менестрель, не философ. Он воин.
Но сегодня воздух звенит от тепла и чиста, как свет звезд, аданет его, его сердце.
Айканаро от брата знает: даже в битве пади — придется лишь подождать.
Ради них. Ради Андрет. Ведь когда-то сплетутся дороги их вместе.