Холод

Стрекотание сверчков было таким громким, что сбивало с мыслей. Но Ханджи не спешила закрывать окно: душно, очень душно, даже несмотря на вечно холодные каменные стены и полупрохладный воздух, проникающий с улицы, в кабинете было невозможно дышать. Уже было поздно, но Ханджи несколько часов как не могла закончить работу с документами, которая в сущности представляла собой перекладывание бумаг с места на место. За последнюю экспедицию все здорово покрылось пылью, и хотя Ханджи такое обычно не беспокоило, сейчас это почему-то особенно бросалось в глаза. Точней, в глаз. Этим одним глазом Ханджи и разглядывала теперь свою последнюю пару очков с разбитыми стеклами. Ее окружал неизменный бумажный и книжный хаос: сотни чертежей и набросков, отчетов, расчетов, незаконченных исследований и записанные на скорую руку бредовые теории, что прилетали в голову, не имея под собой аргументов или обоснований, но на будущее, все же, мало ли что — могут пригодиться. Ханджи всегда было уютно в этом мирке, потому и по возвращению в штаб она поспешила вернуться в свой кабинет, зарыться в свои задокументированные мысли. Она пыталась вернуться в тот поток идей, в котором она никого не слышала и ни о чем не думала, кроме как о деле. Всматриваясь в темноте в рукописные отчеты, практически прижавшись к листу носом, у нее это начинало получаться снова. Пока есть время, нужно изучить титана Армина и его способности, разобраться с информацией, оставленной Гришей Йегером, составить план по сражению с звероподобным титаном, получить одобрение свыше на новую экспедицию. Ее рука привычно потянулась к краю стола, к кружке. Холодная. Неужели чай уже остыл? Ханджи сделала глоток и сжала губы. Обычная вода. Да, точно… Приготовление чая занимает какое-то время. Небольшое совсем, но у Ханджи его не было, как и терпения или желания выделять эти пять минут заварнику. Она забывала про кипяченную воду. А если не забывала про нее, то забывала про заваренный чай. И пила холодный. Гадкий, на самом деле, но что поделать. У Моблита как-то получалось держать чай для Ханджи всегда горячим. Раны под бинтами заныли, веко под повязкой дрогнуло над теперь пустой глазницей. Стрекотание в окне не прекращалось, а блеклый лунный свет холодной тенью преграждал теплое свечение керосиновой лампы — то отчего-то подрагивало в практически инертном воздухе. Ханджи взялась за перо, щурясь, приложила его к случайному более-менее чистому листу, но каждое движение, намеревающиеся сделать хоть одну линию для наброска плана, останавливалось от мимолетной, но такой болезненной мысли «какое решение принял бы Эрвин?». Но Эрвин уже свободен от принятия любых решений. И кружка стоять будет только с водой. Одна. И если Ханджи все же получится сегодня уснуть, то утром разбудит ее только холод.