2425 г. Холодные камни Арнора // Суровое гондорское ми-ми-ми

– Когда мне было десять лет… – Садор говорил как обычно, глядя в пол, – отец подарил мне корабль. Ну как – корабль… так, кораблик, – смущенно поправился он. – На дюжину гребцов. Его не очень поняли. Настоящий корабль, подаренный десятилетнему малышу, пусть и сыну лорда?! Пока все искали тактичные слова для вопроса, Хатальдир выпалил: – Гребцов? Живых?! – Ну да… – не менее смущенно отвечал Садор. Он уже жалел, что завел этот разговор, но теперь уж точно надо было рассказывать. – Да… – глухо рокотал бас анфаласца. – Отец сказал, что я должен пройти всё сам. Я на себе должен узнать, что корабли ходят не милостью Ульмо и Манвэ, а руками и головой людей. А если взывать к Валарам, то только акулы быстрее приплывут. Ну и отправил меня на этот корабль…юнгой. – Простым юнгой? – переспросил Боромир. – Ну да… – он откликнулся снова, багровея. Всё-таки сухопутные лорды, хоть и образованные, а странные: то спросят, живые ли гребцы, то решат, что юнга может быть… какой-то. Может, на трехмачтовых кораблях в Пеларгире бывают особенные юнги? Таургон кивнул ему, улыбнулся, ободряя. Вот уж у арнорца не было никаких вопросов. – Первые два лета я юнгой ходил… мал был для весла. Ни силы, ни росту. Снасти выучил, карты понемногу, течения, ветра… – Ветры, – непроизвольно поправил Митдир. Садор набычился еще сильнее: – На суше ветры. А в море ветра. И шторма. – А были? – очень тихо спросил Галадор. – Ну… нет. Мы начинали поздно, в апреле, а то и в мае. И до октября. И ходили, в общем, вдоль берега. Какие тут шторма… так, качка с дождем. – А куда ходили? – всё так же серьезно продолжал дол-амротец. – Андраст, не к вам же. Раза три-четыре до осени обернуться. С зимы запасенное вывезти, потом уже новый урожай. Нас много мелкими корабликами туда ходило, причалишь к любому камню, если что. А от нас всё это большими судами уже везли дальше… или обозами вглубь. – Ты два года был юнгой, и потом? – Таургон мысленно сравнивал это с собственным детством. – Потом дорос до весла. Я хоть мелкий был еще, но уже справлялся. Ну, сначала посадили на последнее. А потом, каждую новую весну, вперед на следующее. Сил мне хватало… – он смущенно посмотрел на свои лапищи с въевшимися продольными мозолями, каких не бывает у лордов, – главное, что стало хватать росту… Галадор украдкой взглянул на свои сильные, но изящные пальцы. – А в прошлое лето я вышел уже рулевым. Так, чтобы самому капитаном, еще нет, но всё-таки вел. По-настоящему. Глаза юношей горели откровенной завистью. – В это лето должен был повести совсем сам… но отец меня сюда отправил. Так что мои без меня ходят. – И они с тобой обращались как с обычным матросом? – напряженно спросил Галадор. – С тобой, с сыном их лорда? – Знаешь, как говорят… – Садор снова смутился, но продолжил: – Говорят: в море нет лордов. В море есть команда и груз. Один груз – в трюме. Другой – в каюте. Иногда – в каюте покрасивее чем у капитана, но всё-таки это груз. – Кто? – бледнея от ярости, прошептал наследник Дол-Амрота. Ярость эта никак не касалась Садора. – Кто так говорит? – Да все… матросы, капитан… и от отца я слышал. – Значит, вс-се. Таургон понял, что князя Дол-Амрота ожидает буря, с которой не сравнятся никакие штормы, или, говоря по-морскому, шторма. Но Галадор будет неправ. Сколько ему сейчас? шестнадцать? семнадцать? Отправить наследника на корабль матросом князь не может, а учить командовать – рановато. Садор в его годы сидел на средних веслах… – А тебя чему учили? – спросил северянин, решительно не замечая состояния морского принца. – Истории, – холодно ответил он. – Хоть посреди ночи разбуди и спроси, как король Кириагер стал Хьярмендакилом Первым, и я расскажу, как он рассчитал, когда западные и юго-западные ветра на выходе из дельты Андуина будут наиболее слабы, оснастил свой флот более мощными веслами, чем ранее, вышел, почти не испытывая сопротивления встречного ветра, а южнее мыса Равдол, где западные ветра сменяются северо-западными, развернул паруса и обрушился на Умбар внезапно… Таургон понял из этого только одно: Галадор тоже говорит «ветра». Вряд ли участь наследника Дол-Амрота – быть грузом в лучшей из кают. – Ты знаешь карту ветров всего залива Бельфалас? – Садор смотрел на Галадора с таким же восторгом, с каким товарищи – на него самого. – Разумеется, – дол-амротец удивился столь очевидному вопросу. – А ты разве нет? – Откуда? – огорченно прогудел мореход. – Только то, где мы ходили. Там – да, там каждый мыс, каждую бухту… я ж говорю: мне не до книг было. Что можно в море выучить, то я и знаю. Он тяжело вздохнул, чувствуя себя крабом на песке перед тем, кто точно знает, как поворачивают ветра южнее мыса Равдол. – Послушай… – Галадор вдруг ощутил себя сытым перед голодным, и ему стало как-то совестно, хотя он ни в чем не виноват, – я напишу отцу, и тебе пришлют наши карты. Лучшие, подробные. Садор просиял. Счастье на этом лице, обычно хмуром и замкнутом, было так заразительно, что морской принц понял: он не может ждать, пока придет ответ отца, пусть там и будут самые точные в Арде карты! – Хочешь, я тебе прямо сейчас нарисую?! Оно, может быть, будет не совсем верно, но – тебе же не вести по ней! Я помню, в общем, хорошо, ошибиться не должен… У анфаласца не было слов. Он только улыбался – по-детски счастливо, доверчиво и беззащитно.