Сладкий сон

Я, если так можно выразиться, писатель поневоле. Хотел в своё время стать фотографом, да вот учитель толковый не попался. Но я всё равно упрямо щелкал затвором, раз за разом получая сносные картинки. Вот именно, сносные. Не было в них чего-то особенного, а душа моя требовала волшебства. Зато мои сны были полны им. Все эти картины будто моего прошлого, волшебные и пугающие одновременно, приходили ко мне во снах. Прекрасные женщины, в которых я влюблялся до беспамятства, а проснувшись, даже не мог вспомнить лиц. Смертельные враги и настоящая дружба, чудеса и истинная любовь. Образы начали преследовать меня во сне и наяву, мельтешили в голове, постоянный гул голосов и чей-то смех в ушах, откуда-то привязавшийся стишок про ворону… И никуда было не скрыться, некуда спрятаться. А расставаться со своей головой я пока не собирался, да и зачем, вполне симпатичная голова. Девушки на улицах вроде не пугаются, и то хлеб. Правда, работать я не мог. Вот тогда-то я и обнаружил, что, записанный на бумаге, эпизод, особенно яркий в этот день, отступал, уходил, как накормленный бездомный пёс. Я снова начал фотографировать, и, хотя карточки выходили всё хуже, а голова болела всё сильнее, я упорно продолжал. К счастью, мне вовремя попалось на глаза цитата Сенеки: «Покорных рок ведёт, влечёт строптивого», а то закончил бы я в дурке. В итоге, взяв себя в руки, я выдохнул и перестал упрямиться. Как оказалось, не зря — писательство было единственным способом спастись от подступающего безумия. Постепенно я втянулся и даже начал получать от этого настоящее удовольствие. Образы сложились в осмысленные истории, а я решил, что можно показать их миру. К выбору издательства я подошел со всей серьезностью — нарезал гору бумажек с названиями, перемешал и вытащил первое попавшееся. Отличный способ, рекомендую. Достался мне издательский дом «Харон». Кое-как отсмеявшись, трясущимися руками я набрал указанный номер и договорился с Александром о встрече. Голос на том конце был бесконечно спокойный, уверенный, и почему-то такой до боли знакомый, что я тут же успокоился. Через две недели симпатичная девушка провела меня в кабинет, где я, наконец, встретился с обладателем заворожившего меня голоса. По правде, все две недели я только и думал, каким на самом деле окажется мой будущий визави. И он меня ничуть не разочаровал: высокий, это я мог понять по тому, как он сидел в кресле, стройный, темные волосы забраны в строгий хвост. О боги, Александр, к тому же, был просто молодой копией знаменитого Чарли Уоттса. Когда я зашел, его лицо осталось спокойным, зато в глазах промчалась целая буря эмоций: безразличие, недоверие, что-то вроде узнавания, сомнение. — Присаживайтесь, Максим, — взяв себя в руки, он указал на кресло. — Спасибо, — я почему-то не мог не улыбаться, — можно просто Макс, если вас не затруднит. — Хорошо, — он приподнял одну бровь, — итак, Макс, приступим. Несколько часов спустя все детали были обговорены, договор, можно сказать, у меня в кармане, а я упорно пытался выдумать предлог, чтобы задержаться ещё на чуть-чуть. Предлог не выдумывался, пришлось собираться. Я уже взялся за ручку двери, когда меня остановили. — Подождите, Макс. Я обернулся, вопросительно глядя на Александра. — Я понимаю, что это прозвучит странно, — он слегка замялся, придумывая формулировку, — но вы кажетесь мне безумно знакомым. Словно я знал вас всю жизнь, а потом забыл. Я будто пытаюсь вспомнить давно приснившийся сон… — Кофе? — я улыбнулся. — Что? — он удивленно посмотрел на меня. — Вы. Я. Кофейня за углом. Отличная, могу сказать, а какие там пышки! — я мечтательно прикрыл глаза, а открыв, поймал его недоверчивый взгляд. — Бросьте, это просто кофе. Вы же не боитесь меня, Александр? — Можно просто Шурф, — он еле заметно улыбнулся мне, доставая из шкафа пальто.