Футболка наизнанку

      Не странно ли то, что мы начинаем любить тех, кто в нашей любви не нуждается? Тех, у кого такие, как мы, ходят толпами по земле. Для меня это не странно, ведь это моя жизнь. Она сама по себе неординарна. И то, что я по своей глупой ошибке влюбился в Криса Пенетратора — уже стало для меня чем-то обычным. Я перестал этому удивляться. Конечно, скрывать это становится с каждым разом все труднее и труднее, ведь как только он проходит рядом со мной в школе, в голове всплывают мучительные воспоминания о жарких ночах, что мы проводим нередко вместе, и я либо краснею, как последний дурак, либо вынужден бежать в уборную. Только лишь бы стояк прошел. Но я справляюсь со всем этим.       Все заметили, что я в последнее время начал странно себя вести. Юнас, Махди, Магнус. Да даже Эва с Нурой странно на меня поглядывают и улыбаются, будто что-то видели, будто что-то знают, но ждут чего-то. Или же у меня простая паранойя.       Теперь я каждый день просыпаюсь с мыслью о том, что он опять ушел, оставив меня одного. С мыслью о том, что сегодня ночью я его точно никуда не отпущу. Но Крис... станет ли он мне подчиняться? Какому-то глупому мальчишке с первого класса. Для него я - игрушка, и ничего больше.       Я даже не помню, как все это началось. Он пленил меня своей красотой, дерзостью. Его походка, улыбка, глаза. С какой жадностью он смотрит на девушек. Это будоражило мое сознание и оставляло всегда тяжелый осадок, ведь я адекватно понимал, что любить его — подобно самоубийству. Мои ангелы никогда не смогут успокоить его демонов, которые скорее сожрут все на своем пути, но не оставят и надежды на усмирение. Вот с этим я и жил.       Громкая и оглушающая музыка была подобна пытке в средневековье. Она тяжело оседала в моем сознании и с каждой мучительной секундой заставляла все больше хотеть покинуть полное пьяных и счастливых подростков помещение. Но я сидел, возможно, как последний лузер, ибо я попросту не знал, чем себя занять. Мне впервые неинтересен был мир вечеринок, в котором всегда случаются нелепые и интересные истории, вспоминать которые доставляет особое удовольствие. Я просто сидел, склонив голову в бок. Я уже не особо следил за ходом событий, ведь мой прожигающий, все ненавидящий взгляд был направлен прямо по курсу. Прямо на темно-зеленый диван, на котором удачно расположился темноволосый придурок. На его коленях бесстыдно сидела привлекательная блондинка, которая с особым желанием целовала его мягкие и бархатные губы, иногда переходя на его шею, отчего парень невольно заливался в довольной улыбке. И хоть я и сидел в четырех метрах от него — этого расстояния хватало для моей ненависти ко всему живому. Но я все равно продолжал глядеть и тщетно отгонять от себя мысли о том, как же мне хотелось бы оказаться на месте этой девушки. Смотреть на эту парочку было особой формой мазохизма, которая доставляла сладостную и иногда даже пленительную боль. И если бы взглядом можно было убивать, то навряд ли бы эта парочка наслаждалась объятиями друг друга сейчас.       Я закусил губу, когда руки Криса дотронулись до бедер блондинки, нежно сжимая их. Внутри все предательски сжалось, и я на секунду забыл дышать. Закрыл глаза. В моей голове смешалось множество мыслей. И если, например, я мог избегать разговоров волнующихся обо мне друзей или даже того самого Криса, которому хотелось что-либо обсудить, то я не мог избежать себя. Потому что это бесполезно, и все попытки хоть как-то забить на все моменты, что остались в прошлом — были тщетны.       Когда я поднял дрожащие веки и опять устремил свой взгляд на сладкую парочку, то меня будто окатили холодной водой. Страстный взгляд каре-зеленых глаз неотрывно глядел на меня, словно вызывали на выдуманный болезненным сознанием Криса бой. В котором я уже заранее принял поражение. Взгляд надменно усмехался, и я не смог этого терпеть. Нервно сжав в руках жестяную банку пива, я приподнял ее и, прильнув к ней губами, отпил последние три глотка. Я поставил бутылку к остальным, что так удачно располагались передо мною, и устремился покинуть это помещение, которое своей атмосферой убивало меня изнутри.       Я шел вперед по незнакомым мне коридорам. Я даже не мог вспомнить точно, чей это дом. Музыка, которая раньше оглушала меня своим звонким и противным звучанием, теперь отдавалась эхом и, в конце концов, канула в забвение, когда я зашел в неизвестную мне комнату и закрыл дверь. Тишина была непривычной, и даже она издавала свое противное звучание.       Я оглянул таинственную комнату. На стенах висели плакаты музыкальных групп девяностых, полка с книгами была забита под завязку классикой, а запах, что витал в воздухе, окутал меня своим уютом. Я сделал несколько небыстрых шагов, будто желая растянуть сладостный момент одиночества, и присел на кровать, тяжело выдохнув.       Я вновь пришел в сознание, и мысли, словно хлесткими пощечинами, вернули в реальность. Было миллион вопросов, и ноль ответов. Я истязал себя изнутри. Я не знал, что делать и как справиться с моими эмоциями, которые с особой силой будоражили меня. Ведь это был особый период. Период, когда все ощущается в десять раз мощнее, когда даже столь незначащее оскорбление приводит к неотвратимым последствиям. Я откинулся на мягкую кровать и сильно-сильно сжал черную ткань, надеясь, что от этого злость и ненависть к самому себе хоть немного, да поубавится. Но легче не становилось, и я решил закрыть глаза, пытаясь отречься от чрезмерно болезненного мира.       Скрип двери и звонкий смех вынудил меня собрать остатки своего самообладания и взглянуть на тех, кто невоспитанно решил нарушить мой отдых. И кто бы мог подумать... — Ой, кажется, тут занято, — пьяно пропела блондинка.       Крис оглядел меня с ног до головы, придерживая уже почти бессознательное тело. — Да... занято, — сказал он, словно пробуя на вкус каждое слово, и опустил взгляд, обращаясь к девушке. — Слушай, у меня настроение пропало. Давай лучше созвонимся на неделе?       Он ей подмигнул, пытаясь как-то улучшить ситуацию хотя бы своим обаянием, но глаза блондинки все равно пришли в немедленный ужас, будто маленького ребенка лишили плюшевого медведя или катания на невообразимо большой лошади. — Пф, динамо.       И даже не взглянув на меня, она, шатаясь из стороны в сторону, удалилась, оставляя предмет моей ненависти наедине со мной.       Я нервно сглотнул, до конца приподнимаясь и как-то по-глупому поправляя кровать. Сердце бешено колотилось, а попытки здраво мыслить канули в бездну разочарования.       Брюнет улыбнулся своей дьявольской улыбкой, закрыл дверь, и в тишине комнаты я услышал щелчок замка. — Сидишь один? — Решил отдохнуть, — нервно сглотнув, прощебетал я, даже не поднимая взгляд на Шистада. Ведь если я посмотрю на него, он все поймет по моим глазам, зрачки которых предательски увеличились в разы, полностью заполняя радужку глаз; по моим щекам, что обрели вмиг красноватый оттенок; по моим мыслям. Я нередко задумывался о том, что он скрывает свою способность читать мысли, по-другому его телепатию никак не назовешь.       Он зашагал вперед и через секунду был всего в сантиметрах от меня. Я нервно сжал пододеяльник и от волнения заморгал непривычно часто. — Я о тебе думал в последнее время и решил, что будет как-нибудь хорошо вместе зависнуть. Как тогда, когда ты ко мне садился в машину недалеко от школы и...       Он замолчал, но я услышал его усмешку. Меня всегда привлекала его уверенность во всем: в голосе, в походке, в поступках. И Крис был неким прототипом той личности, от которой заботливые мамы уберегают своих умниц-дочерей. Плохой парень, к которому тянет. — Ясно.       Все, что я смог выдавить из себя. Ведь не мог я ответить, что безумно скучаю по его улыбке, взгляду, по его родинкам, что в беспорядке разбросаны по телу. По тому, как он любит кусать мою шею и горячо дышать в ухо. Я не мог всего этого сказать, ведь тогда он до конца бы удостоверился в том, что я безнадежно и полностью в него влюблен. Я слишком рано проиграл бы в игре, полной сюрпризов.       Сначала я сделал глубокий вдох, чтобы собрать свои мысли по маленьким крупинкам, а потом твердо для себя решил, что не хочу быть тут. Ну, то есть я хочу, конечно, но будет правильно, если не буду этого желать. Я, полностью отдавая себе отчет о тех действиях, которые сейчас должен совершить, нерешительно встал, направляясь к закрытой двери. Внутри меня все кричало от изнеможения. Мои ангелы рвались на смерть только ради того, чтобы секунды быть счастливыми. Сердце предательски стонало. Но мой вид был невозмутим.       Но в ту же секунду, как я сделал второй шаг, Крис схватил меня мертвой хваткой за правую руку и потянул вниз. Я невольно полетел обратно, приземляясь спиной на мягкую кровать, где так же, лежа на спине, расположился, парень. Уже лежа, я не понимал, что происходит. Сон ли это, игра. Что мне делать и как реагировать. Целовать? Отвергнуть? Я был уверен, что во время моего внутреннего боя я был снаружи похож на маленького загнанного олененка.       Я смотрел в каре-зеленые глаза и был уверен, что где-то глубоко, за беспробудной маской отчаянного бабника, прячется тот самый Крис, который любит долгие и теплые объятия. Но сейчас перед собой я лишь видел беспощадного манипулятора, который хочет чего-то от меня. Но чего? Ответ на этот вопрос навряд ли будет найден.       С минуту он смотрел на меня, а затем страстно впился в мои губы, сажая свою бессовестную задницу поверх моего тела. Я сначала опешил, но после пары секунд соблазнительного плена, сдался, даже не стараясь противостоять. А все потому что разум уже давно отключился, и в ход шли чувства, что так долго ждали своего часа. Они взорвались, словно бомба, и теперь ни перед чем не остановятся. Я уже не контролировал себя.       Крис навис надо мною, жадно целуя меня, стараясь делать все с грубой нежностью. Он сильно сжал в своих огромных ладонях мои руки, разводя их по сторонам, также не отстраняясь от меня. Шистад целовал мои губы так, будто они были самыми сладкими и манящими. Крис то и дело покусывал нижнюю губу, а затем проводил по ней языком, словно извиняясь. Извиваясь надо мною, он проводил маневры, которые провоцировали меня совершить что-то совершенно мне несвойственное.       Но затуманенный разум молниеносно спроецировал в голове картинки того, как эти же губы, губы Криса, — целуют одну девушку, потом другую. Так же жадно, так же страстно, не желая прекращать.       Я попытался разорвать этот поцелуй, отстраняясь от парня, хотя отстраняться, по сути, было некуда. Он так сильно вжал тяжестью своего тела меня в кровать, что личное пространство поспешно попрощалось со мной и поспешило удалиться в далекие края.       Когда я все же отстранился от него и открыл глаза, то начал глубоко и часто дышать, пытаясь восполнить то количество кислорода, что катастрофически не хватало. На меня смотрела бесстыжая пара глаз, что явно требовала продолжения. Я это почувствовал левым бедром, которое максимально ощущало возбуждение парня. Он был на грани, я видел это по его глазам, которые то и дело бегали из стороны в сторону, по его сбивчивому дыханию и по фразе, которая окончательно выбила меня из колеи: — Господи, ты даже не представляешь, как долго я ждал того момента, когда снова почувствую себя в тебе.       Крышу сносило от одной лишь мысли, что он ждал, ночами представляя себе все в ярких красках. И Крис никогда не был таким напористым. Он даже не давал мне дышать, убивая меня своей пылкой страстью. Я почувствовал, что сердце набирало немыслимые обороты и было готово вот-вот выпрыгнуть из груди.       Но с таким поворотом событий я не хотел мириться, поэтому, прилагая хоть и не человеческие усилия, я перевернул его на спину так, что теперь навис над ним, полностью перенимая инициативу. Надменно посмотрел на Криса, усмехаясь, где-то глубоко внутри над его, казалось бы, несуществующей беззащитностью. Я сначала облизнул губы парня, затем свои и прошептал: — Сегодня, детка, это я буду в тебе. — Но...       И не давая и попытки противостоять моим правилам, я заткнул его поцелуем. Я не желал ничего слушать. И по ходу событий мне начало казаться, что темноволосого эта прерогатива устраивала.       Я начал поспешно стягивать с себя футболку, принимая сидячее положение, пока Крис, также не теряя и секунды, снимал с себя футболку Пенетраторов. На секунду я задумался о том, чтобы взять ее позже, как трофей, но потом почему-то засмеялся в голос от глупости высказанных мыслей. — Чего ты смеешься? — обидчиво произнес Крис, глядя на меня снизу вверх с голым и ахринительно шикарным торсом. — Ты меня развеселил.       Я еще раз улыбнулся и, заранее предсказывая поток вопросов, вовлек парня в очередной поцелуй полный страсти и безумств.       Я нежно поцеловал Криса в уголок рта, плавно переходя на шею, вслушиваясь в тихие всхлипы удовольствия. Он буквально открывался мне, для того, чтобы я продолжал его целовать, оставляя на нежной и смуглой коже обжигающие пометки. Они оставались безызвестными, но четко гласили, что с этих пор Крис мой.       Я кончиками пальцев нащупал металлическую пуговицу, расстегнул ее, спустил замочек молнии вниз и дотронулся до краев брюк, засовывая левую ладонь под резинку черных боксеров и нащупывая возбуждение парня. Я наблюдал за тем, как Крис извивался подо мною, как последняя сучка, и за тем, как он, хоть и не вслух, но молил меня о том, чтобы я продолжил. И я продолжил.       Обхватив ствол ладонью, я провел вверх-вниз по нему, вслушиваясь в манящее шипение парня. Я вынул руку, чтобы освободить Криса от оков джинсов, что уже тесно сжимали его возбужденную плоть и был доволен тем, что он буквально изнывал. Вставая на колени, я стянул сначала его кеды с носками, откидывая их куда-то позади себя, потом снял левую часть джинсов, затем правую.       Передо мною возникла прекрасная картинка: Крис опираясь на локти, смотрел на меня глазами, полными похоти и желания быстрее принять меня в себя; пухлые от поцелуев губы то и дело облизывались языком, а грудь все вздымалась под напором возбуждения. Единственное, что нас пока отделяло — его черные боксеры и мой комплект одежды, который пока что только исключал футболку, которая безобразно валялась также в стороне.       Шистад повалил меня на спину, не заботясь о нежностях. Он в спешке пытался найти пуговицу моих джинсов, затем в такой же спешке стянуть с меня все остальное. Его желание лишь забавляло меня. И хоть я сам, ох, как был на грани, но пытался себя сдерживать. Дыхательная гимнастика, все дела.       Теперь наши тела соприкасались максимально близко, максимально горячо. И я с уверенностью признал, что этого, пиздец, как не хватало. Я кусал губы Шистада, целовал его шею, его ключицы. Я запоминал каждую секунду этих моментов. Каждую клеточку его тела, хоть и без проблем и так знал все до мельчайших подробностей.       Я перенял на себя всю инициативу, переворачивая парня обратно на спину. Это было резко, грубо и... и мы неожиданно оказались на полу, что с грубой силой, не смотря на пушистый ковер, принял в свои объятия. С секунду мы смотрели друг другу в глаза, и, честно, я пытался не за смеяться. Но когда такие уже родные губы дотронулись до моей груди, я лишь выдавил из себя стон, в надежде сделать это как можно тише.       Уже через некоторое время мы были полностью голыми и беззащитными перед друг другом. Я облизнул губы, посмотрел на затуманенный взгляд Криса и поднял вверх одну бровь, словно прося разрешения, хотя мы оба знали, что это ни к чему. Еле заметно кивнув, он выдохнул. И я вместе с ним.       Это был мой первый опыт актива, поэтому что именно делать я знал лишь по пассивному созерцанию. И, хоть чувствовал себя до крайности неуклюже и странно, я уверен, что со стороны это выглядело более, чем отлично.       Я протянул ему три пальца, которые Крис наспех принял в рот, посасывая. От гаммы чувств, которые я испытал в момент наблюдений и ощущений, я чуть тут же не кончил. Так как наблюдать за тем, как сам Крис Шистад сосет с неподдельным удовольствием и желанием твои пальцы, которые он должен принять в себя — самое лучшее, что может быть на земле.       Когда Крис раздвинул передо мною свои ноги, словно говоря о том, что он готов, я дал ему последний раз облизнуть пальцы и затем направил их вниз, кончиками дотрагиваясь сначала до шеи, потом до пресса, затем до члена, и, в конце концов, до самого прохода.       Первый палец вошел без проблем, не долго думая, я ввел и второй, внимательно наблюдая за реакцией парня. Но Крис лежал покорно, не возражая, лишь прикрыв томно глаза в наслаждении ожидания. Я начал разводить пальцы в стороны, растягивая тугое колечко мышц. Когда я ввел третий, парень поморщился от боли, но не издал и звука. Это выглядело так, будто он боялся напугать меня. Или самого себя.       Но выражение его лица резко изменилось, когда я случайно смог задеть простату. От этого Крис приоткрыл рот и выдавил из себя приглушенный стон, который, бог знает, что сделал со мной. Я вводил пальцы, нащупывая подушечками славный бугорок. Я дразнил его. И это была хоть и довольно привлекательная, но расплата за моменты унижения. Я то вытаскивал пальцы, то вновь вводил их в полную меру, отчего у Криса сносило голову, и он, уже не контролируя себя, стонал в полный голос. И мне показалось уже во второй раз, что я кончу лишь от этих звуков.       Я окончательно вытащил пальцы из растянутой и покрасневшей дырочки Криса. И, закидывая его ноги к себе на талию, я прижался чуть ближе, пристраиваясь.       Я подался вперед бедрами, входя в него лишь головкой, давая привыкнуть к новым ощущениям. Я помню свой первый раз и помню, как он грубо вошел в меня, не давая и минуты привыкнуть. Но я не мог с ним так поступить, ведь я не он. Я наклонился к нему, оставляя на его губах невесомый поцелуй, который растворился в стоне обоих, когда вошел в Криса на всю длину. Тело парня покрылось множеством мурашек, а сам он отчасти задрожал. Но меня это мало волновало. Ощущения захлестнули меня полностью, и я уже не мог ни о чем думать, как о том с каким напором и желанием все чаще и чаще на меня насаживается Крис. Он запустил руку в мои волосы, чуть оттягивая их назад, другой - впился в мою спину, оставляя там следы наших развлечений. Я входил в него и выходил, пытаясь сдерживать свои стоны хоть немного, хотя казалось, что это не волновало Криса, ведь он стонал громче обычного. Навряд ли он отдавал себе отчет об этом.       Я переместил свои руки на талию Криса и начал резвее входить в тело парня, которое было на удивление податливым. Иногда он даже подавался бедрами мне навстречу, что немного упрощало мне задачу.       Челка, что лишь некоторое время назад в безумном беспорядке находилась на моей голове, теперь прилипла ко лбу. Она немного лезла в глаза, отчего я их прикрыл в наслаждении и откинул голову назад. Я вышел и вошел вновь. А затем еще. И еще. Теперь было не понятно, кто кого перекрикивает. Наши стоны слились воедино. И не было «меня», не было «его». Были лишь «мы».       И когда казалось, что конец близок, Крис переместил руку с моих волос к своему стволу, который уже во всю был полон стекавшей по нему натуральной смазкой. Он сжал свой орган в кольце из указательного и большого пальца у самого основания. И несколько раз он провел по основанию, прежде чем вызвал у себя уже не стон, а что-то наравне с рычанием.       Я также не отставал и бешено входил в него, растворяясь в блаженстве. Парень энергично двигал рукой по своей возбужденной плоти, что-то бормоча. Но его мало кто слушал. Я встретился с ним взглядом, и это был самый возбуждающий момент из всех. Не отрывая взгляда друг от друга, мы делали все, чтобы доставить удовольствие друг другу. Он вилял в такт бедрами мне навстречу, а я яро трахал его.       И через несколько минут я излился глубоко в него, войдя по самое основание, прикрыв глаза, полностью отдаваясь эмоциям и громко то ли крикнув, то ли простонав его имя. Это вышло абсолютно случайно, но на Криса подействовало ошеломляюще, ведь всего через пару секунд он кончил, обрызгав себя горячей и вязкой жидкостью.       Я еще несколько секунд держался, а затем, лишенный сил, упал на грудь парня, тяжело дыша. Крис запустил свою руку мне в волосы, потеребил их, чуть оттянул.       Мы молчали всего ничего, ожидая момента, когда оба сможем отдышаться и уже здраво проанализировать все произошедшее. Но мне так не хотелось сейчас разговаривать, ведь Крис так тихо сопит. И я буквально чувствовал спокойное биение его сердца.       Я поднял взгляд на него и поцеловал в губы, без надежды получить ответную реакцию. Но какого же было мое удивление, когда я ее получил. — Что это было? — сквозь поцелуй застенчиво улыбнулся я. — Это был секс, — более, чем просто очевидно, ответил Крис.       Я опять засмеялся, спеша встать, ведь нам нужно как можно быстрее собраться и уйти домой, где мы будем, возможно, и раздельно, принимать душ и думать, думать, думать.       Мы молча, улыбаясь куда-то в пустоту, в тишину, оделись, с трудом находя по злачным закоулкам таинственной комнаты свою одежду, которую в порыве накала страстей откидывали в стороны. Не переговариваясь.       Я вновь сел на кровать, наблюдая за тем, как Крис, пытаясь нормально ходить, искал футболку, а потом, найдя заветную вещь, быстро, не взглянув на нее, надел. Жестом он попрощался со мной, также на меня не взглянув, и я понял внутри себя, где-то в глубине души, что это наша далеко не последняя встреча. Ведь я люблю его, а он любит меня. И я это теперь отчетливо понял. Самое главное, чтобы и он принял столь очевидный факт.       Ну а пока, я лишь завороженно продолжил провожать его взглядом. То, как он почти бесшумно отворил дверь и также бесшумно выполз из комнаты. Я вновь остался наедине со своими мыслями и лишь тихо улыбнулся самому себе, ведь Крис надел футболку наизнанку, а я даже не поспешил его оповестить об этом.