По волчьим следам

      Снега высыпало столько, что стоило сделать шаг с тропинки – и ты проваливался по пояс. Поэтому нужно идти след в след, чтобы не увязнуть. Но как бы Робин ни старалась, она промахивалась и с визгом падала.       - И что с тобой делать… - вздохнул Грей, качая головой. – Тебе говорили не ходить за мной.       Девочка молчала и лишь перебирала руками, пытаясь выбраться. Получалось ещё хуже – она лишь уходила глубже под снег, - и тогда Грей подхватывал её за капюшон и вытаскивал наружу.       - Спасибо, - Робин улыбалась, а потом обнимала своего спасителя за шею. – И сколько не ворчи, а я знаю, что ты хороший.       - Я не хороший, я – терпеливый. Это разные вещи, - и он продолжал свой путь по лесу.       Но девочка только оправляла свой красный капюшон и накидку и бежала следом. Иной раз они на пару забредали в самые глухие уголки леса, где росли вековые ели, и из-за их ветвей солнечный свет почти не попадал. Сюда боялись ходить даже самые смелые охотники – поговаривали, что здесь живет Хозяин Леса, - но Робин смело шла за своим приятелем, хотя он делал всё, чтобы она развернулась и побежала домой. Желательно, с испуганными криками.       - Чувство самосохранения отсутствует напрочь, - это Грей заключил тогда, когда девочка попыталась забраться в волчье логово. Вытаскивать её опять пришлось за шкирку. – Тебе так нос откусят.       - Не откусят! – бурчала Робин, отряхиваясь. – Со мной ведь ты.       - Тоже верно, - согласился он. – Я тебе шею сверну гораздо раньше.       - Не свернешь, - ему показали язык. – Ты только делаешь вид, что злой. На самом деле ты добрый.       - Без меня меня женили… С чего ты взяла, что я добрый?       - С того, - и хитрая улыбка.       И Грей подумал, что женщины в любом возрасте в первую очередь женщины. Особенно, когда от них ждешь логичного ответа, а они вместо этого начинают говорить загадками. А у него уже не было сил распутывать все эти шарады – он просто пошел дальше. Не прошло и минуты, а за его спиной послышался хруст снега и сбившееся дыхание девочки.       - Не ходи за мной, - почти рычал на неё. И хоть бы чуточку испугалась!       - Вредина.       Когда терпение Грея заканчивалось, он подхватывал эту маленькую непоседу и относил её обратно на окраину леса, где сгружал в сугроб и уже не вытаскивал.       - Здесь тебя откопают твои лесорубы, вот за ними и бегай, - и, несмотря на обиженное сопение, уходил обратно.       Но на следующее утро он вновь встречал маленькую фигурку в алом плаще, который на черно-белом фоне леса выглядел как кровоточащая рана. И тогда Грей задумывался, какой бестолковый родитель так одевал своего ребенка.       - Это чтобы меня всегда хорошо видеть, - говорила Робин, когда он снова об этом спрашивал, и каждый раз Грей фыркал и замечал, что это глупая причина. Видят девочку в таком наряде не только отец с матерью, но и весь лес, а в лесу водятся волки.       - Совсем их не боишься?       Девочка беззаботно болтала ногами, пока сидела на поваленном дереве, и разворачивала узелок с пирожками. Обычно они были с капустой, но иногда, ближе к праздникам, мать готовила пирожки с мясом. Тогда Грей присоединялся к её трапезе.       - Кого?       - Волков.       - Нет, - сегодня её мать расщедрилась на ягоду, и брусничный сок то и дело капал девочке на пальцы и снег. – Они красивые.       - Ну-ну, - хмыкнул Грей. – Посмотрим, как ты заговоришь, когда они попытаются тебя съесть.       - Не попытаются.       - Опять двадцать пять… - успокаивало только одно: когда-нибудь эту пигалицу научат уму-разуму. Так что нужно подождать и потерпеть. - Потому что с тобой я?       - Ага, - кивнула Робин, доедая пирожок. – С тобой ничего не страшно.       - А меня не боишься, мелкая?       - Не, ты добрый.       - А вот это уже твои домыслы.       - Не, - и улыбка стала шире. – Ты добрый. Точно знаю.       - Точно шею сверну…       А она только расхохоталась от души.       Летом они почти не виделись, да и тепло в эти края приходило ненадолго. С каждой новой зимой красный плащ становился всё короче, краска выцветала – и в снег девочка проваливалась всё меньше. Её уже нельзя было просто схватить за ворот и оттащить к деревне. Да и из сугробов она теперь сама могла выбраться. Правда, всё равно любила, когда её вытаскивал именно он.       А ещё она начала засыпать его вопросами.       - Почему мне нельзя ходить за тобой?       - Почему ты никогда не ходишь ко мне в гости?       - Почему ты постоянно одергиваешь мой капюшон?       - Почему у тебя такие глаза?       - Почему у тебя такие большие руки?       - Почему у тебя есть хвост?       - Почему у тебя такие уши?       - Почему…?       - Почему-почему! – огрызался Грей. – Потому что! Кто много знает, тот живет недолго.       - Но у меня же ты спрашивал! И про родителей! И про накидку! И про то, почему я хожу в лес!       - Потому что ты – мелочь пузатая.       - Я не мелочь!       - Ну-ну, рассказывай-рассказывай, мелкая.       - Я не мелкая! Мне тринадцать!       - Ой, какая большая… от горшка – три вершка.       Робин дулась и сама уходила домой, а Грей получал несколько часов тишины и спокойствия… прежде чем девчонка вернется обратно, жутко обиженная, что он её не остановил, не проводил и вообще бросил одну.       - А вдруг на меня нападут?       - Кто? Волки? – ухмылка. – Неужели начала бояться?       - Нет, разбойники, - насупилась девочка. – Они страшные, немытые и вообще… вот вдруг я их встречу, а тебя рядом нет!       - Меньше по лесу шляться будешь.       - Вредина, бессовестная вредина!       … не объяснять же ей, что в этот лес полезет только ненормальный? Да и бандиты, даже если и пытались жить здесь, то очень скоро сбегали обратно к людям. Не без причины. Но Робин об этом лучше не знать – пусть хоть чего-то боится, а то совсем страх потеряла. Скоро ночевать попроситься.       - Грей, а Грей! – девочка тормошила его, а он упорно делал вид, что ничего не замечает. Совсем ничего. – Ну, не будь букой!       Лениво приоткрыл один глаз и посмотрел на Робин. Девочка надула губы и нахмурилась – выглядело это забавно, но Грей снова прикрыл глаз и притворно всхрапнул.       - Грей! Я серьезно! – тычок в бок. – Хватит делать вид, будто дрыхнешь без задних лап!       - Чего тебе, мелкая? – тем не менее, глаза он не открыл.       - Я не мелкая! И у меня к тебе дело!       - У меня нет дел с маленькими детишками. И с «немаленькими» - тоже.       - Грей… А почему мне нельзя оставаться в лесу?       Вместо ответа – щелчок по лбу:       - Подрасти сначала, чтобы задавать такие вопросы.       - Вредина, - Робин потерла покрасневший лоб. – Не думай, что я от тебя так легко отстану!       Когда коротковатый плащ был перешит в небольшой капюшон? Когда поблекшая краска вновь заалела на ткани? Грей тихо раздражался, но не мог вспомнить точно этот момент. А теперь девочка – уже девушка, - спокойно прыгала с одного отпечатка на другой, знала все звериные тропы и могла найти Грея даже тогда, когда он сам этого не хотел.       - Опять ты… - тяжелый вздох. – Ни минуты покоя.       - Да ты бы иначе весь день лежал на одном боку, а на следующий день – на другом! – смеется Робин, на морозе её щеки алеют, но девушка не обращает на это внимания. Её больше интересует её старый друг.       - Это было бы прекрасно, а то с тобой я набегался на десять лет вперед.       - Не ворчи, а лучше – подвинься.       Грей даже не шелохнулся, когда рядом с его боком началась возня. И совсем застыл, когда Робин прижалась к нему, чтобы не замерзнуть. Тогда он заметил, что на девушке совсем уж легкая одежда.       - Из дома сбежала?       - А нечего было говорить: «Пока не одумаешься, из дому не выйдешь!» - фыркнула она. – Конечно, я сбежала!       - Что на этот раз натворила? Окатила водой? Высыпала мешок муки на голову? Заперла в бане?       - Замуж отказалась идти.       Грей хмыкнул и обернулся к ней.       - Неужели нашелся сумасшедший доброволец?       - Сын горшечника. Родителям он очень понравился. Говорят, что дом будет полная чаша.       - А ты им эту полную чашу в лицо и бросила.       - Ещё бы! Он сказал, что в лес меня не пустит!       - Ах, а счастье было так близко! – вздохнул Грей. – Тишина и покой!.. Если бы знал, сам помог тебя связать.       - Вредина ты, самый настоящий вредина, - буркнула девушка, утыкаясь ему в плечо. – Я тут тебе душу изливаю, а ты смеешься.       - А как над тобой – и не посмеяться? – хмыкнул он, обняв её за плечи. – Как была глупой, так глупой и осталась.       - Сам дурак. Ничего не понимаешь, - она его ущипнула. – Вроде такой большой, а такой дурак…       - Сказала девчонка, выскочившая в одном легком платьице на улицу.       - Схватила бы тулуп, точно бы попалась. К тому же, у меня есть ты. Ты теплый.       - Я злой.       - Нет, ты добрый, - и Робин обняла его. – Хотя и ругаешься.       - Если бы я не ругался, ты бы из леса не вылезала. Завтра домой пойдешь, поняла? Не хватало ещё, чтобы ты заболела.       - Не заболею – ты теплый, - девушка пристроила свои ноги рядом с его, стараясь не задевать хвост. – Грей, а Грей?       - Чего?       - А как ты в лесу не замерзаешь зимой?       - У меня шкура есть.       - А где она?       - Я её прячу.       - А почему?       - Что я тебе насчет «почемучек» говорил?       - «Кто много знает, тот живет недолго», - заученным тоном протянула Робин.       – А где ты её прячешь?       - На изнанке.       - Это как?       - Не твое дело.       - А я так смогу?       - Что?       - Прятать шкуру на изнанке?       Грей скосил на неё взгляд, а потом фыркнул: «Вроде большая девка, а вопросы по-детски глупые,» - и когда девушка боднула его лбом, он сказал, что поживет - увидит.       - Я хочу рыжий.       - Что?       - Мех.       На лице невольно расползлась улыбка:       - Рыжий так рыжий, - и в мыслях Грей отметил, что Робин такой цвет пойдет. Особенно медно-рыжий.       Девушка часто ходила в лес. Никто не удивился, когда она однажды ушла туда и не вернулась. Кто-то говорил, что поймали разбойники. Кто-то – съели дикие звери. Но её тело так и не нашли. Только волчьи следы – одни крупнее, другие – меньше. Больше ничего.