petty existential crisis

— Ты помнишь, — спросил он, стоя вполоборота к окну, — нашу первую встречу? Это был ветреный вечер, оба пережидали непогоду на квартире у Бьякурана. В воздухе витал тяжёлый запах озона. — Мы вместе застряли в сильный дождь. — Он смеялся, его пальцы вырисовывали незамысловатые узоры и линии на запотевшем стекле. — Тогда, на автобусной остановке, ты промок до нитки и жаловался, что никто до сих пор не придумал дворники для очков. Это было одно из путешествий по тропе прошлого, всегда опасное и неприятное, тем более, если упомянутое событие не происходило в этой вселенной. — Бьякуран-кун, — неловко отозвался Шоичи. — Ты говоришь не о нас. Мы не ходили в один университет. — Но ведь ты об этом помнишь, так? — голос Бьякурана был высоким и размеренным, улыбка угрожающа, словно лезвие бритвы. Шоичи помнил. Но помнить и принимать — вещи н е м н о ж к о разные. — В наших головах воспоминания о тех вещах, которых мы бы никогда не совершили, — выразил недовольство Шоичи. Улыбка Бьякурана заставила его занервничать. Всё это было чересчур знакомым. — Это немного абсурдно, ты так не думаешь? Принятие их университетских дней означало принятием всего, что было и после: примирение с тем, что его так называемый друг стал отвратительным монстром, с кровью на его ладонях и неотступно следующим по пятам удушающим запахом трупного разложения. Слишком тяжело… В голове Шоичи это никак не хотело укладываться. — Я знаю, ты предпочёл бы делать вид, что такого будущего никогда не было, только зачем отрицать, то, что мы оба знаем, что всё это было правдой? Глаза Бьякурана расширились, он отрешённо улыбался. Длинные пальцы стиснули плечи Шоичи. — Видишь ли, Шоичи… Мы — плод нашего опыта. Это то, что сделало нас нами! И Шоичи приблизился к монстру перед ним, к его старому другу. В лавандовых глазах отражались сверкающие молнии. — Помнишь тот момент, когда я остался в твоей комнате? Шоичи, конечно, вспомнил. Вспомнил запах дождя, точно такой же, как сегодня, и туман в голове от выпитого спиртного. — Бьякуран… — Помнишь, как ты сказал, что не имеет значения, если мир рухнет, что не было богов лучше, чем мы сами? — Бьякуран, пожалуйста, хватит, ты пугаешь меня. — Шо-чан… — Он был слишком близко, лицом к лицу. Его голос звенел у Шоичи в ушах, а хватка стала сильнее. — Помнишь? Губы Бьякурана преследовали его, словно наваждение. Он вспомнил тепло дыхания Бьякурана, вкус маршмеллоу и алкоголя с оттенками нервозности и предвкушения. — Ты не помнишь? — голос Бьякурана заглушил гром, но он сжал пальцы так сильно, что после этих прикосновений наверняка появятся синяки. Он вспомнил бешеное электрическое напряжение, проходящее по коже, когда они касались друг друга, руку Бьякурана на затылке, запах лаванды. Он вспомнил чувство сожаления. — Бьякуран, чёрт возьми, убери свои руки от меня, — прорычал Шоичи, бесстрашно заглядывая монстру прямо в глаза. В воздухе висел лишь звук барабанящих о стекло капель. — Шо-чан… Хватка мгновенно ослабла, и Шоичи отшатнулся, расширив дистанцию. — Прости. Выражение лица Бьякурана было устрашающе спокойным. Человек перед Шоичи не был беззаботным подростком, которого он узнал лишь несколько месяцев назад. — Бьякуран, — выдохнул Шоичи, успокаиваясь. — Хватит, прекрати это, будь самим собой. — Собой? — Шоичи услышал горький смех. — Я никогда не был никем, кроме себя, Шо-чан. Я всегда был собой… все они были мной. В прошлом, будущем, каждом параллельном мире. Я Бьякуран, человек, который разрушил мир, и ты, Шо-чан, тот, кто остановил меня. Ты обязан помнить. Это тот, кто ты есть на самом деле, — его голос звучал уверенно, с убеждением. И Шоичи понял, что была ещё одна громадная разница между ними: Бьякуран существовал как осколок в интервалах мультивселенной, Шоичи же всегда был цельным фрагментом. Время будто остановило свой ход. Но барабанящий дождь смягчался и ураган снаружи понемногу успокаивался. Шоичи никогда не был тем, каким его знал Бьякуран, но и он предпочёл бы прожить жизнь по линейному закону, оставшись фрагментом самого себя. — Прости, Бьякуран, — сказал он осторожно, но твёрдо. — Я не… твой Шоичи. И никогда не мог бы… — он сделал паузу и поправил себя: — Я не буду Шо-чаном, которого ты знал. Но я… я здесь. Шоичи сглотнул и робко сократил расстояние между ними. Его руки задрожали. — Да, ты и впрямь здесь… — Его сердце успокоилось, когда парень наклонился, и руки оказались на тонких плечах. Тепло тела Бьякурана плавило его кожу, их сердца встретились, забившись друг против друга. Бьякуран рассмеялся. — Шо-чан всегда был одинаковым.