Психотерапевт для киллера

      В воскресенье у Тобиаса не было назначенных пациентов. Но он все равно приехал в офис ради своего старого приятеля — Сью. Он был и оставался дельтовцем, но последние полгода чувствовал себя сносно, у него не случалось рецидивов. И он, и Тобиас думали, что если не спровоцировать болезнь — ничего не случится. Но вчера вечером он на три часа застрял на станции метро в дикой истерике из-за того, что не мог ни до чего дотронуться. Ему казалось, что все вокруг очень грязное, а если он прикоснется к чему-либо, на него перекинется какая-то страшная и мерзкая инфекция. Это отклонение брало начало из детства, когда анатэ жестоко бил ребенка за любую соринку или неровно лежащий коврик у двери. Сью был первым, на ком Тобиас попробовал гипноз в качестве лечения. Конечно, случай был не такой уж и страшный, можно было и обойтись, но бета хотел попробовать себя, а делать это на сложных случаях было страшно. В итоге сегодня они повторили сеанс гипноза, и Сью ушел довольный, бесстрашно схватившись за ручку двери.       Тобиас убрал его дело в стол и собирался уже уходить, но вспомнил, что после пациентов лучше все же проветривать кабинет, и остался еще на двадцать минут, развалившись в своем кресле, закинув ноги на стол и листая ленту новостей в телефоне. Он признал, что запал на Энди Веспера. Иначе как объяснить то, что он подписался на его страницу в фейсбуке и порой залипал на его фото.       Неожиданно в кабинет под возмущенные возгласы секретаря влетел пацан лет пяти — чумазый, бандитского вида, в красной бандане, закрывающей волосы. Он увидел Тобиаса, охнул и, мгновенно сориентировавшись, забрался в шкаф. Вряд ли он рассчитывал, что останется незамеченным после такого появления, но чем-то активно шебуршал и, видимо, планировал оборонять свое убежище.       Тобиас не пошевелился, ожидая, что случится после. Он проследил за ним взглядом и прикидывал, было ли внутри что-то ценное. Как и в любом бете, родительских чувств в нем не было. Но элементарное сострадане к оборвашке — вполне. Хотя, это мог бы быть и обычный ребенок, сбежавший с какого-то детского костюмированного праздника.       — Ты кто? — не повышая голос, спросил он.       Из шкафа угрожающе показалась швабра, а затем любопытный курносый нос.       — Дяденька, от охраны спрячете? — звонко спросил мальчишка. — Они за мной гонятся.       — Ты ведь и сам уже спрятался, — рассудил Тобиас. Он поднялся и подошел к двери, выглянул в коридор. — И вовсе никто не гонится, — там и правда никого не было. Кроме взбешенного, шипящего, как рассерженный гусь, секретаря. Бета показал ему жест, мол все в порядке. — Жоржетт, ты можешь идти домой. Я сам закрою офис.       Стоило ему повернуться, как оказалось, что мальчишка стоит прямо позади него и тоже заглядывает в коридор. Он шмыгнул носом и посмотрел на Тобиаса большими светло-голубыми глазами. Швабру при этом далеко не убирал. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ребенок одет в черную футболку ACDC, потертую куртку и замызганные, кажется, целиком состоящие из грязи джинсами.       — Дяденька, а у вас печенье не завалялось? — застенчиво, словно маленький ангел, попросил мальчишка. Глаза у него при этом горели дьявольским огнем.       — Меня зовут Тобиас. А тебя? — бета хмыкнул от поведения альфеныша. — У меня нет печенья. Но если ты голодный, можем перекусить в кафетерии.       — Айвор, — неохотно представился мальчишка диковинным именем. — А ты меня не украдешь? Не усыпишь? Не отравишь? Наркотой не накачаешь? А что мы будем есть? А почему ты меня покормишь? — он принялся выстреливать вопросы с пулеметной скоростью, по-детски зажевывая звуки в словах.       — Не украду, не усыплю, не отравлю, не накачаю, — в том же темпе, что и ребенок, пообещал Тобиас, улыбаясь от того, как непосредственно ведет себя парень. Давно ему не приходилось общаться с кем-то, кто с первой секунды вызывал улыбку. — Не знаю, что будем есть. А накормлю потому, что хочу узнать, чей ты и почему так выглядишь.       — Я нормально выгляжу! Во! — мальчишка расправил футболку на груди. — Попса — фуфло! — видимо, он повторил устоявшееся мнение кого-то из взрослых. При этом он вздернул носик и приобрел самый независимый вид.       — Я слушаю рок-н-ролл, — доверительно сообщил Тобиас, присев на корточки и внимательнее осматривая нового знакомого. — Так идем?       — Да, — кивнул Айвор и хвостиком пошел за бетой, словно чего-то опасаясь. Швабру он по-прежнему тащил с собой, хоть и с риском самого себя шандарахнуть по голове.       — А я и не знал, что в моем кабинете есть личная швабра, — задумчиво проговорил Тобиас. Он предполагал, что когда они спустятся в кафетерий, там мальчишку увидит охрана и наконец объяснит ему, откуда он взялся.       — Эй, ворюга, опять ты! — раздраженно воскликнул альфа-охранник, заступая им дорогу и угрожающе глядя на Айвора. — Все объедки перетаскал, на витрину залез и опять тут!       — Полегче, мистер, — спокойно проговорил Тобиас. — Какие объедки? Какая витрина? — он утешающе погладил альфенка по плечу, чтобы не убежал невесть куда, и чуть заслонил его собой.       При входе сразу стало видно, что полка на одной из витрин упала, придавив собой сэндвичи, лежащие ниже. Раньше выглядевшие вкусно блюда превратились в неаппетитную кашу, а по всему кафетерию распространялся запах лука и соуса. Это безобразие восстанавливали двое официантов-омежек.       — Оно само! — подергав Тобиаса за рукав, заявил Айвор. — Я только смотрел!       — Правда? Само? — переспросил бета. Он отлично знал, что нет смысла верить отмазкам голодного ребенка. Но подыграть ему — почему бы и нет. — Вы слышали, мистер охранник? Витрина упала сама. Теперь, если не сложно, пустите нас. Мы хотим перекусить.       — Впредь смотрите за своим ребенком, сэр, — альфа неохотно подвинулся, пропуская их.       — Непременно, — кивнул Тобиас. Интересно, какое мнение о нем сложилось, если оборвашку приняли за его отпрыска? — Сядем возле окна?       — Да! — Айвор зачарованно посмотрел сквозь панорамные окна на город. Потом, правда, глянул на еду и намекающе — на Тобиаса.       — Иди сам закажи, что хочешь. А мне — кофе с молоком. Справишься?       — А деньги?       — Отдашь им это, — Тобиас быстро написал на своей визитке сумму в десять долларов и расписался. Его в кафетерии уже знали, и он порой брал себе кофе или гамбургеры по ваучерам, а в конце недели все оплачивал.       Мальчишка кивнул и убежал, а вернулся с чашкой кофе и порцией супа. Но так казалось только на первый взгляд. Карманы Айвора топорщились из-за припасов, и куртка заметно потяжелела. Альфеныш чуть не расплескал кофе, пока ставил его на стол, и принялся жадно, без пауз на разговоры хлебать свой суп, закусывая тостом и аппетитно хрустя. Весь стол сразу же покрылся тонким слоем крошек, и непонятно было, как это ребенок свинячит так виртуозно.       — Ты можешь не торопиться, — мягко сказал ему Тобиас.       — Фе могу, — с набитым ртом проговорил Айвор. — Инафе мне нифево не дофтанется, — он проглотил огромный кусок хлеба и продолжил:       — Меня прибьют, если не принесу еды. Ой! — он вздрогнул, как от боли. — И вот еще кто пожрет все запасы, — мальчишка вытянул из кармана на джинсах белого красноглазого облезлого мыша. — Это Кожеед! Он мой питомец! А у тебя есть питомец?       — Он… прикольный, — кивнул бета и, подавив внутренний протест, протянул руку, чтобы взять зверька и посмотреть. Все-таки если ребенок его не боится, то и Тобиасу не стоит. — Почему это не достанется? И кто тебя прибьет?       — Старшие… — неопределенно ответил Айвор и поделился со своим мышем кусочком сыра, который, как предполагал Тобиас, мальчишка снова спер с витрины. Слишком уж неровным и маленьким выглядел огрызок.       — Старшие кто? Братья? Родители? — не отступал Тобиас. Он раздумывал, отвезти его к родителям или в полицию.       — Бродяги. И бывший альфа моего анатэ… Он больше всех рассердится, если я вернусь пустой. Он ведь меня воспитывает, — при этих словах Айвор сморщился и снова ойкнул, когда мыш куснул его за палец.       — Я запутался. Ты живешь на улице? Бывший твоего анатэ? А где сам анатэ? Что ты должен приносить?       — Его нет, — из всех вопросов Айвор ответил только на этот и широким движением размазал грязь по носу. Потом, подумав, продолжил:       — Еду, газеты, выпивку, если найду… наркотики пока ни разу не доставал, — продолжил он, поглаживая Кожееда по грязной шерсти на загривке. — Мы живем в заброшенном доме. Там дует. Но зато есть много братьев моего Кожееда! И тараканы на кухне! Вот такие! — он показал размах, явно гордясь этим обстоятельством.       — Это не нормально, — вслух произнес Тобиас свои мысли. Его категорически возмущала эта ситуация. Он отлично знал этот типаж альф — тупоголовые боровы, которые заставляют всех вокруг чувствовать себя ничтожествами. — Почему тебя не забрали социальные работники? Дети не должны жить в заброшенных домах.       — Альфа меня спасает от них. Только тшш! — шепнул Айвор. — Никому не расскажешь? — рукав его куртки неосторожно задрался, и стало видно несколько рубцов от ремня на запястье. Альфеныш неловко поддернул его и снова хлюпнул носом, втягивая в себя сопли.       — Возможно, тебе будет лучше с ними, чем с этим альфой. У него вообще есть имя? — Тобиас внешне старался оставаться спокойным, но в душе все больше убеждался, что должен отвести ребенка в полицию.       — Эй-эй! Я вижу, ты что-то задумал! — обвинил его Айвор, вскакивая и озираясь. — У меня все хорошо! Мне прекрасно живется! И мы с Кожеедом уже уходим! — он сгреб мыша со стола и собрался бежать. Тобиас схватил его за капюшон куртки и вернул на место.       — Прекрати убегать, Айвор, — спокойно попросил он. — Доешь. И если хочешь, закажем еще. Я хочу, чтобы ты не боялся меня, ладно? Сколько тебе лет?       — Шесть, — помимо слов альфеныш показал на пальцах. Он насупился, теперь глядя на бету мрачно и исподлобья.       — Умеешь читать, считать? Ходишь в школу? — продолжил бета. Мимо них мимолетно пробежал официант-омега, и Тобиас перехватил его ладонь. — Дорри, пожалуйста, принеси упаковку влажных салфеток и какое-нибудь пирожное. Айвор, какое ты хочешь?       — Всё равно, — ответил мальчик. — Не хожу. Но я умею немножко! И играть на гитаре, как анатэ!       Тобиасу не понравилось, что ребенок не захотел выбрать сладость. Это была совсем нетипичная реакция. Обычно дети имели что-то любимое. А если нет — требовали все. Безразличие к такому вопросу… Бета осек себя. Он опять включил психоанализ, а перед ним не его пациент, а шестилетний воришка и обманщик. Конечно, у него не будет подходящей реакции, если он живет в заброшенном доме с мышами и тараканами!       — Альфа бьет тебя? — прямо спросил он.       — Он воспитывает, — угрюмо подтвердил Айвор.       — Часто? Больно? За что? — Тобиас не знал, зачем он вообще развел здесь следственный комитет. Нужно позвонить знакомому копу, да хоть тому же Весперу — все предлог увидеть его еще раз. И пусть полиция разбирается в этом.       — За то, что мало приношу. Но я выучусь! У меня уже гораздо лучше получается! — мальчишка продемонстрировал Тобиасу золоченную пуговицу, срезанную с его пиджака так, что он даже не заметил.       — Айвор, тебе придется пришить ее на место, — беззлобно хмыкнул бета, нащупав место откуда пуговицу свистнули. — Я предлагаю, когда ты доешь, поехать ко мне. У меня, правда, не дом, а квартира. Но там есть большой телевизор и не дует.       — Ты меня там убьешь? Расчленишь? — не испуганно, а скорее деловито спросил мальчик, словно отрицательного ответа не предполагал в принципе. — Альфа говорил, что так все незнакомцы поступают! И еще растворяют в ванне, в кислоте! Или на органы продают!       — Помою с мылом. Чтобы ты стал чистым, — совершенно искренне сообщил Тобиас. Это и правда было его желание. Если бы этого ребенка увидел Сью, то сразу бы умер без раскачки.       — А зачем тебе это? — подозрительно уточнил Айвор. Он явно раздумывал над тем, стоит ли согласиться или лучше убежать.       — Мне приятнее разговаривать с чистыми детьми. И это не требует никаких усилий. Как и отвести тебя в кафетерий и накормить, — пожал плечами Тобиас. Он знал, что детей подкупает искренность, и они ее чувствуют куда лучше, чем взрослые.       — Ладно, — решил Айвор. — А Кожеед захочет купаться, как думаешь?       — Мы проверим. Если не захочет, то не будем заставлять его, — ответил Тобиас. Он встал и протянул мальчику руку, собираясь увести его. Он уже решил, что не поедет с ребенком на метро и лучше поймает такси у дороги. Айвор заметил свое пирожное, которого они немного не дождались и, игнорируя влажные салфетки, слопал его одним махом, чуть ли не проглотил нежеваным. После этого он почти вприпрыжку последовал за Тобиасом.       Всю дорогу до дома бета напряженно думал, что же он творит. Зачем он тащит к себе чужого ребенка еще и с плешивым мышонком в комплекте? Тем более, что Айвор обмолвился, что в заброшенном доме живут еще дети. Он уговаривал себя, что хочет втереться к ребенку в доверие, чтобы тот сам рассказал ему, где этот дом, и тогда можно будет сообщить об этом. Он-то знал, как с ним поработают копы — застращают и заставят все выдать. А это ни к чему. Он пропустил мальчика вперед в квартиру.       — Вот. Здесь я живу, — объяснил он. — Это гостиная, там кухня, ванная здесь, — он открыл нужную дверь и включил свет.       — Ух ты! — протянул Айвор, оглядывая самые обычные кафельные стены и белую ванну. — А тараканов нет? Или они у тебя на кухне?       — Совсем нет, — признал Тобиас с легким облегчением. Такого счастья ему бы и правда не хотелось. — Тебе помочь? Или ты умеешь сам? — он вошел следом за ребенком и снял пиджак, стал заворачивать рукава на рубашке.       — Я умею! — похвастался альфеныш. — Мыло! — он принялся нюхать флакон с жидким гелем для душа, но так переусердствовал, что начал чихать. Потом немного унял восторги и принялся вытаскивать из карманов припасы. Там нашлась не только еда из кафетерия, но и упаковка сыра из супермаркета и даже пару банок энергетика. Последними Айвор вытащил штучные сигареты, которые, видимо, боялся потерять или испортить больше всего и хранил в нагрудном кармане. Подумав, он завернул их в бумажное полотенце и только потом положил к остальным своим вещам.       — Давай. Кожеед посидит пока здесь. Он тоже сможет на тебя смотреть и не убежит, — Тобиас снял с полочки над раковиной стеклянную декоративную вазу, заполненную мелкими разноцветными камешками. Айвор посадил мыша туда и потянул с себя футболку. Под ней ожидаемо нашлись синяки и даже след ожога. От альфеныша попахивало давно не стиранной одеждой и затхлостью. Так, видимо, несло от заброшенного дома. Айвор самостоятельно настроил температуру воды и быстро, даже слишком, принялся отмываться, не смущаясь присутствия Тобиаса. Бандану он так и не снял.       — Айвор, если хочешь, наполним ванну, поваляешься в теплой воде. И голову ведь тоже придется помыть, — усмехнулся Тобиас. Он старался не смущать ребенка неприличными взглядами, но его ссадины рассматривал как следует. Он не был мастером в медицинской помощи, да и синяки все выглядели старыми.       — Не надо, — мальчишка сдвинул бандану, показывая, что волос у него нет вовсе.       — Давай-давай, не стесняйся. Я постираю твою завязку вместе с другими вещами, — подбодрил его Тобиас, внутренне негодуя. — А что стало с волосами?       — Обгорели, — Айвор стащил бандану полностью, и оказалось, что местами кожа головы у него шелушащаяся и розовая.       — Как так вышло? — Тобиас сразу же подошел ближе, чтобы посмотреть, насколько все серьезно и будут ли вообще расти волосы. Вот это окончательно убедило его, что мальчишке нельзя возвращаться к садисту-альфе.       — Я хотел помочь анатэ, — неохотно буркнул альфеныш. Когда он смыл с тела грязь, оказалось, что много где у него такие же следы ожогов, только менее заметные, чем большой рубец на боку.       — Расскажи как следует, что случилось? — Тобиас протянул ему мягкую розовую мочалку и все-таки заткнул слив пробкой, когда основная грязь с Айвора стекла. — Садись.       — Не хочу, — альфеныш всхлипнул, и по его лицу покатились беззвучные слезы.       — Ну-ну, не реви, — попытался успокоить его Тобиас. Он присел на край ванной и легонько погладил ребенка по спине. — У меня тоже есть грустная история. Все, что с нами случается, потом можно пережить.       — Мы жили в комнате… в общей квартире. Старой. Там случился взрыв газа. Анатэ как раз был на кухне, — хныкая, рассказал Айвор. Тобиас притянул его к себе и приобнял. Не сильно, давая возможность вырваться, если захочет. — Я хотел спасти его… альфа остановил…       — Но анатэ ведь любил тебя, верно? А альфа нет?       — Я не знаю… он же спрятал меня от соцслужбы, — неуверенно прошептал Айвор. Он захотел выбраться из ванны и потянулся за полотенцем. — А есть одежда?       — Но то, что он прятал тебя — совсем не положительный момент! Тебе нашли бы хороший дом и семью. Они заботились бы о тебе, и не пришлось бы воровать, — объяснил Тобиас. Он вытащил из стопки одну из своих белых футболок и дал ребенку.       — Они бы отдали меня в детский дом! — заспорил альфеныш. Он вытерся как попало, не налегая на болящую кожу, и надел футболку на влажное тело.       — Айвор. Я должен тебе кое-что сказать, — со вздохом произнес Тобиас. — Ты не можешь больше вернуться к тому альфе. Он плохо с тобой обращается и не заботится как следует.       Мальчишка раскрыл огромные глаза и внимательно смотрел на него, склонив голову. Рукой он принялся искать что-нибудь, чем можно защититься.       — Я не хочу в детский дом! — твердо заявил он. Найдя бритву, он направил ее на Тобиаса, будто в этом была какая-то угроза.       — Почему? — никак не мог взять в толк бета. Он не делал попыток приблизиться к ребенку и остался сидеть на ванной. — Альфа тебя бьет. Заставляет делать нехорошие вещи. Ты простывший из-за того, что живешь черт знает где. Айвор, ты ведь не глупый мальчик. Почему ты хочешь остаться с ним?       — Потому что так я свободен! Могу ходить по городу, гулять! А не за забором сидеть! Кто меня заберет такого? — вскричал альфеныш. Бритва в его руках подрагивала.       — Какого? Волосы вырастут. И с чего ты взял, что детям в приюте нельзя гулять? — Тобиас потянулся, чтобы забрать импровизированное оружие. Но не быстро, а наоборот, открытой ладонью, словно предлагая положить бритву в нее добровольно.       — Мы с Кожеедом лучше пойдем, — напряженно заявил Айвор, забирая мыша и хватая свои грязные штаны. Он начал пятиться к двери, не опуская бритву.       — Ты ведь оставил все свои трофеи, — Тобиас кивнул на вещи, которые мальчик старательно выкладывал, перед тем как начать купаться. — Прекрати паниковать. Я же не нападаю на тебя. Просто разговариваю. Я разве выгляжу опасно?       — Зато хочешь отправить меня подальше! Избавиться! Альфе я хотя бы нужен! — воскликнул Айвор. Он метнул взгляд на еду, понимая — без нее ему несдобровать дома, а забрать страшно.       — Я — избавиться? Это ты убегаешь. А я еще не показал тебе свой телевизор. Нужен ты альфе, конечно. Чтобы приносить еду и сигареты? — Тобиас поднялся и демонстративно закинул его футболку, куртку и бандану в стиральную машину. — Давай штаны тоже постираем, а то будет как-то нелепо. Когда все высохнет, сможешь переодеться.       — Вызовешь соцработников, а я без штанов. Очень смешно будет! — фыркнул Айвор. Он посадил Кожееда себе на плечо и удобнее перехватил бритву.       — Обещаю не вызывать, пока ты без штанов, — посмеялся Тобиас. — Ты же понимаешь, правда, что не сможешь моей же бритвой меня укокошить?       — Понимаю, — вопреки своим словам, альфеныш попытался зарычать. Он этого еще не умел, но очень старался.       — Так, — чуть строже произнес Тобиас, решив сменить тактику. Иначе они до вечера будут торговаться из-за штанов. В конце-концов, мальчишка привык к строгости. — Я тебя накормил, привел к себе домой, а ты рычишь на меня, м? Ну-ка, отдавай грязные штаны и иди пришивай ворованную пуговицу к моему пиджаку.       Мальчишка, подумав, швырнул в него штанами и унесся, сверкая пятками. Небось, опять где-нибудь спрячется или что-то учудит. Он вроде бы понял, что сегодня его никуда не отправляют, и природная пакостливость и любопытство брали верх.       Тобиас знал, что без него Айвор с замком на двери не справится и потому не торопился. Он включил стиральную машинку и прибрался в ванной, прежде чем отправиться на поиски.       — Ты есть еще хочешь? — крикнул он с кухни, рассматривая содержимое холодильника и прикидывая, что можно приготовить на ужин.       — Да! А как думаешь… если до завтра хлеб в сэндвичах зачерствеет… а сегодня я к альфе не пойду… то можно мне их съесть? А потом я добуду еще что-нибудь, — рассуждал вслух Айвор. Он надел на голову наволочку, замотав на манер тюрбана, а сверху посадил Кожееда, так что тот теперь занял более высокую наблюдательную позицию.       — Можешь съесть, — кивнул Тобиас. — Но ты больше не вернешься к альфе никогда.       — Бу-бу-бу, — передразнил его Айвор с набитым ртом. Кажется, не прошло и минуты, как он все уничтожил и вернулся на кухню с упаковкой сыра. — Вот! Мой вклад! И я могу помочь готовить! Я умею! — он приблизился к Тобиасу и предложил заискивающе:       — А хочешь одну сигарету? Правда, они горькие и воняют, но старшим нравится.       — Я не курю, — отказался Тобиас. Он решил, что проще и быстрее всего сделать макароны с соусом. Этому проглоту явно без разницы, что есть, так что и смысла заморачиваться нет. — А зачем предложил?       — Я ведь тебе должен, — пожал плечами мальчишка. — Или ты хотел сэндвичи? Но я их купил на твои деньги! Че-е-ерт…       — Я не хотел, — отрицательно мотнул головой Тобиас. — Давай свой сыр, пригодится. Скажи, ты хочешь ходить в школу?       — Ну… если честно… я не знаю, что там, — признался Айвор. Он самостоятельно нашел швейные принадлежности, но вместо того чтобы пришивать пуговицы, заматывал Кожееда в нечто вроде кокона красного цвета. — Так что, может, и да. Хер разберет.       — Не нужно ругаться, — спокойно поправил его Тобиас. — В школе бывает весело, там другие дети и учителя. Могу отвести тебя на экскурсию завтра. Посмотришь.       — А разве тебе не нужно на работу? Спрашивать скучных дядек, беспокоит ли их что-нибудь? — поинтересовался Айвор. Мыш сбежал от его экзекуции, и теперь мальчишка плашмя распластался на полу и выглядывал его под холодильником. — Кожеедик, не злись! Вернись ко мне!       — А ты знаешь, кем я работаю? Откуда? — удивился бета. Он принимал не в медицинском центре и не носил халата, чтобы его профессия казалась посторонним очевидной.       — Там написано было. На двери. Пси-хо-те-ра-певт, — по слогам проговорил Айвор с пола.       — Откуда ты знаешь, чем занимается психотерапевт? — не унимался Тобиас. Он уже закончил со всеми приготовлениями и отправил макароны в соусе в духовку.       — Анатэ говорил, что хотел учиться на него, — рассказал альфеныш. — И по телеку я один раз видел… как какой-то бандит признавался, а чувак в очках слушал и кивал. Ты только слушаешь и киваешь, и тебе платят?       — Не совсем. Иногда я еще даю всякие советы. Что скажешь, если я отвезу тебя утром, а в обед заберу со школы. Подойдет? — предложил Тобиас. У него лечился один директор школы, и бета знал, что может попросить его о чем угодно. Все-таки хорошо знать чужие тайны.       — Да, хорошо. А в школе можно достать то, что тебе нравится? — деловито спросил Айвор. Кожееда он в итоге выкурил из-под холодильника и раскрасневшийся и запыхавшийся поднялся, поправляя свой импровизированный тюрбан в цветочек и отряхивая футболку от пыли.       — Да, — сразу же улыбнулся Тобиас. — Там можно получать хорошие отметки, которые мне нравятся. И узнавать много нового, а потом рассказывать об этом вечером. Но там нельзя брать чужое.       — Тебе не надоело целыми днями слушать всякие истории? — поразился альфеныш. — Это же ску-у-учно. А еще я не умею шить, ты знаешь? — он виновато опустил голову, мило прикусив губу.       — Нет, не надоело, — Тобиас ловко вдел нитку в иголку и завязал на конце узелок. Он медленно показал пару стежков ребенку. — Вот так. Это не сложно. Истории бывают очень даже интересными. Ты ведь любишь сказки? Вот и я так же.       — Альфа рассказывал страшные сказки, — замотал головой Айвор. — Про наркоманов, шлюх и эти… венерические заболевания, — с трудом выговорил он.       — Ясно. Я раздобуду для тебя добрые сказки, хорошо? — пообещал Тобиас. Он нежно провел пальцами по щеке мальчика. Он ничей, а у беты достаточно связей, чтобы забрать себе. Рано или поздно многие беты задумываются о приемных детях, чтобы не остаться в старости совсем одинокими. Как бы пессимистично это ни было, но похоже, что и для Тобиаса настал этот момент. — Останешься у меня жить?