Полнолуние

Свет прибывающей луны едва сочится по каплям в пустую классную комнату сквозь окна, залепленные украшениями к фестивалю. Кроме них, во всей утонувшей в черной тишине школе — никого. Она, выдираясь из боя один на один с темнотой, испуганной дикой кошкой расцарапывает ему руки — те самые руки, что заботливо выхаживали ее — и замирает, уткнувшись ему в плечо беспомощным котенком. Близко. Невыносимо близко. Она вжимается в него всем телом, точно надеясь скрыться от обступившей со всех сторон темноты в белых крыльях — полах халата, и он, старая мудрая птица, укрывает своего несмысленыша. Она, глупышка, тогда еще ничего не понимает, неосознанно тянется к нему, тонет в горьком тепле, тянется за его прохладными ладонями из сумрачного бреда, под тремя тысячами звезд кутается в его куртку, и все больше запутывается в сложно сплетенной паутине собственной первой любви. Послушать бы старших, твердо усвоивших урок, что жизнь все-таки одна, и однажды оступившимся она редко дает другой шанс, чаще оставляя лишь груз сожалений. Признаться бы ему. Но он делает предупредительный шаг назад, уже тогда, когда она сама еще вытаскивает в сознание понимание того, что изменилось в ее сердце, и уже это расстояние между ними заставляет ее спрятать все под надежный замок. Старая мудрая птица обманывается, и так искренне радуется своему якобы недопониманию, что не оставляет другого выбора. Так будет лучше, думает она, замирая перед страхом сделать шаг навстречу. Признайся она — отстранится, станет чужим. А ей всего-то и надо, что быть рядом. Уж лучше так, уговаривает она себя, с улыбкой на мокром от дождя и слез лице провожая его взглядом — к будущей невесте. Иногда ей вспоминаются другие слова, прозвучавшие на изломе времени года. «Любовь — как луна, прибывает и убывает» Она каждый раз считает дни до очередного новолуния и надеется, что однажды сбудется и пройдет.