Точка опоры для "точки опоры"

- Хотите, чтобы я задержался? Йогар Лист только что закончил свой поздний отчёт, и сердце его привычно замирает, пока агент Каллус молчит и медлит с ответом. «Задержаться» означает «остаться», но у него не хватает духу произнести последнее слово вслух. Вероятно, потому что «остаться» прозвучит интимнее и обязывающе, а больше всего он опасается нарушить те границы, которые Каллус весьма недвусмысленно обозначил между ними, раз и навсегда. Но ему ведь не запрещено мечтать о чём-то большем. Йогар Лист приходит лишь тогда, когда его призовут. Он на что не претендует, ни на чем не настаивает. Но и никогда не отказывается от приглашений Каллуса. Любых... приглашений. Ничего общего не имеющих со службой или приказами. Но именно в этой самой готовности «задержаться» и заключается главное его достоинство. Иногда Каллус предлагает ему выпить, иногда заводит разговор о войне, о жизни на Лотале или просто о малозначащих пустяках, но избегает говорить о чём-то личном. Лейтенант сдержан и даже - робок. А в пронзительной синеве его глаз – неизменное, почти безусловное обожание, смешаное с грустью и ... надеждой. Последнего Каллус старается не замечать и поменьше смотреть в эти глаза – по крайней мере, будучи трезвым. Поэтому он так часто торопится после нескольких неизбежных поцелуев повернуть его к себе спиной. Или же просто погасить свет – чтобы не нужно было больше разговаривать или думать. Йогар Лист... Когда-то пришлось повторить про себя это имя трижды, чтобы запомнить - Каллусу довелось встречаться с бесчисленным множеством людей и экзотов, перемещаясь из сектора в сектор, с планеты на планету, а агент Имперского Бюро Безопасности обязан помнить всё. В том числе и имена каждого младшего офицера, даже такого малозначительного, как Йогар Лист. Которого он сначала видит лишь мельком и изредка и который, помимо рутинных докладов об обстановке на вверенной ему территории или мелких столкновений с повстанцами, не представляет для Каллуса особого интереса в его работе. Да и просто - не представляет интереса. А вот Йогар Лист заинтригован им с самой их первой встречи и делает всё, чтобы тот его заметил. Чрезмерное это служебное рвение сперва кажется Каллусу лишь желанием впечатлить начальство, отличиться и продвинуться вверх по карьерной лестнице - вполне нормально для молодого провинциального офицера, не лишенного амбиций, но и ненаделённого особыми талантами. И явно жаждущего большего, как и сам Каллус когда-то. Ему же уже порядком наскучили все эти карьеристы, стремящиеся заслужить его расположение и рассчитывающие на связи в вышестоящих инстанциях. Поэтому он старательно игнорирует Йогара Листа и не желает принимать за чистую монету весь этот энтузиазм и восторженные высказывания по поводу его, Каллуса, профессионализма и проницательного ума. Это кажется наигранным – эдакой безыскусной, наивной лестью, а он уже сыт ею по горло за годы службы. И он продолжает делать свою работу по предотвращению повстанческой деятельности, часто покидает Лотал, снова возвращается, и иногда, эпизодически, сталкивается с Йогаром Листом, машинально отмечая, что тот по-прежнему радостно сияет, стоит только Каллусу появиться в поле зрения. Молодой лейтенант всё так же преисполнен по отношению к нему страстного восхищения и восторга, которые, похоже, действительно... искренние. У Каллуса вся эта гамма чувств, ничего, кроме недоумения, не вызывает. Он уже давно перестал быть доволенс сам собой - это какой же наивностью надо обладать, чтобы вознести его на пьедестал и воздавать почести! Потом случается Бахрин, и ледяная пещера в компании одного ласата с его «а может быть, тебе пора задать эти самые вопросы? Или ты боишься ответов, которые можешь получить?». Он возвращается, ищет эти самые ответы и узнает о геноциде на Джеонизисе. Это становится последней каплей – мир Каллуса, такой надежный и привычный, начинает медленно, но верно распадаться в прах. Он признает то, о чём так упорно избегал думать последнее время: Империя, которой он столь преданно служил все эти годы и которая сделала его своим карающим орудием, вовсе не соответствует тому, во что Каллус верил. Правда слишком очевидна, чтобы можно было и дальше пытаться себя обмануть. И Каллус принимает решение: больше он не намерен участвовать во всём этом. И мало того, он сделает всё от него зависящее, чтобы это безумие прекратить. Перейдя на сторону повстанцев и став их информатором, Каллус не питает иллюзий и понимает: вчерашние враги не примут его сразу с распростертыми объятиями - слишком многое произошло между ними, чтобы вот так, просто, ему стали полностью доверять. Не говоря уж о чем-то большем – о том самом тёплом товариществе, которое Каллусу довелось увидеть на Бахрине по отношению к Зебу и которое вызвало в нем чувство непроизвольной, скрытой тоски. А дальше, по возвращению - череда бессонных ночей, размышлений. Он стал информатором повстанцем, понимая, что это – лучшее, что он может сейчас сделать для Сопротивления. Прежние союзники Каллуса – теперь его враги, но, оказывается, сражаться в открытую, на поле боя, как он привык – одно, а вот вести лицемерную игру и претворятся что ты по-прежнему верен опротивевшей тебе системе – совершенно другое. Отныне Каллус вынужден контролировать и просчитывать каждый шаг, каждое слово, и смерть ходит за ним по пятам - упорнее, чем раньше. Она возможна как и от новообретенных друзей, так и от тех, кого ты когда-то считал своими союзниками. А Йогар Лист по-прежнему смотрит на него с безмолвным обожанием при каждой случайной встрече. Однажды, когда давящая тревога и напряжение Каллуса достигают своего апогея, он вдруг сдается и впервые просит того «задержаться». Потому что пережить очередную бессонную ночь в одиночестве кажется выше сил человеческих. Лейтенант довольно неловок и малоопытен, и до дрожи опасается хоть чем-то его разочаровать, но всё же его присутствие делает свое дело – и после того, как всё заканчивается, Каллусу удается заснуть. А потом, вздрогнув во сне, он чувствует как чужая рука осторожно и несмело дотрагивается до его щеки. Йогар Лист искренне верит в святое величие и несокрушимость Империи. В то, что он служит во благо торжества закона и справедливости во всей Галактики. А также в то, что агент Каллус – образцовый солдат этой самой Империи, пример и идеал, к которому он сам стремится всем своим существом. Да, последнее время его кумир выглядет уставшим и озабоченным, что говорит о безграничном самопожертвовании для общего дела. Он счастлив разделить с ним эту ношу. И готов на все. Йогар Лист напоминает Каллусу о том, что уже безвозвратно потеряно: его собственная, незыблемая вера в Империю, во славу которой он без колебания отдал бы раньше жизнь. Лейтенант смотрит на Каллуса с прежним восхищением, пока тот рассуждает про себя: «Возможно, когда-нибудь мне придется тебя пристрелить, если встанешь на пути. Или же ты меня пристрелишь, узнав правду. Потому что это – война. А на войне полагается убивать своих врагов». Правильно, но всё же - странно. А для Йогара Листа они - не враги. Пока. В самом сердце неукротимой и страшной стихии, грозящей смести его, как песчинку, Каллус пытается нащупать почву под ногами. Снова научиться ходить. И хоть за что-то ухватиться. Потребность эта сильнее, чем все размышления о туманном будущем, мучительные воспоминания прошлого или постоянная готовность к смерти. Повернуть назад уже невозможно, а впереди - зыбкий мрак неизвестности, путь, который он выбрал и с которого не свернуть. И в этом заново рождающемся мире, где нет ни верха, ни низа, где вчерашние истины кажутся незначительным сором, а новые только начали преобретать смутные черты, одно остается неизменным – обращенный к нему взгляд, полный обожания и отчаянной надежды. Взгляд, предназначенный вовсе не ему, а тому Каллусу, каким он был когда-то - иллюзии, безвозвратно канувшей в лету. Но все же именно этот взгляд помогает ему сейчас не сойти с ума. - Хотите, чтобы я задержался? Вместо ответа, Каллус просто притягивает его к себе, и шаткий мир вновь обретает точку опоры. По-крайней мере – до утра. *Fulcrum (в переводе с англ. «точка опоры»)— позывной, использовавшийся несколькими информаторами повстанцев в годы, предшествовавшие битве при Явине. Из Вукипедии